Варя вздохнула и опустилась перед ней на колени.
— Что ты, маленькая. Я никогда тебя не брошу! Слышишь меня? Никогда! Ты — самое дорогое, что у меня есть в этом мире. Ты — моя душа, мой солнышко. А разве человек может жить без сердца?
Юля молчала. Только продолжала смотреть на своего ангела так, что душу выворачивает, кромсает на лоскутки.
Наконец, малышка мотнула головой.
— Вот и я не могу без тебя. Ты — мое все, Юляш. И я никогда тебя не брошу!
— Никогда — никогда? — и всхлипнула шумно.
— Никогда — никогда!
Отвернувшись, я приподняла край занавески и чуть не закричала от счастья.
Тимофей!
Чернов был там, внизу. Он стоял в окружении целого отряда ОМОН и спокойно раздавал указания.
Сердце мое болезненно сжалось, подскочило к горлу, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди и взлететь свободной птицей.
Они здесь! Успели. Они успели, господи!
Я почувствовала, что плачу и торопливо смахнула влагу со щек.
Ну, не дурочка ли? Разве можно плакать, когда все ТАК хорошо?
— Все закончилось! — торжественно объявила я и улыбнулась. — Чернов здесь. Он нас вытащит! Нам больше нечего бояться.
Не помня себя, я бросилась к двери детской. Хотела послушать, что происходит в коридоре. Мне не терпелось выбраться из этого ада, найти там Артема, прижаться к нему и заставить поклясться, чтобы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не отпускал от себя. Никуда!
Я была настолько окрылена предстоящим воссоединением, что не сразу заметила, как другая дверь, с противоположной стороны, бесшумно отворилась.
А потом услышала за спиной хриплое, надсадное:
— Куда собралась, маленькая?
Не веря собственным ушам и отказываясь воспринимать происходящее, я окаменела, так и не дойдя до двери, и на мгновение забыла даже как дышать.
Прямо у меня за спиной, держа в вытянутой руке пистолет, стоял Гордеев…
Он был близко… очень близко. На расстоянии вытянутой руки. Я чувствовала его, каждой клеткой ощущала его присутствие. Мерзкое. Ненавистное.
Медленно, не чувствуя собственного тела, заставила себя повернуться. Подняла чуть дрожащий подбородок и перехватила стеклянный, леденящий внутренности, взгляд зверя.
Гордеев изменился с нашей последней встречи, когда я огрела его по голове и сбежала из родительского дома. Он даже изменился с того туманного вечера, когда я мельком видела его в толпе. Тогда он показался мне таким же сильным и влиятельным, как много лет назад. Сейчас же я видела перед собой не царя зверей, а трусливого загнанного в угол шакала.
Он похудел. Сильно. На осунувшемся постаревшем лице отчетливо виднелись глубокие уродливые морщины. Годы не пощадили его. Гордеев действительно постарел. Больше не было того гордого, самонадеянного павлина, каким я помнила его все это время. Нет. Теперь это был обычный, потрепанный жизнью и вредными привычками старик.
Лицо серое, под глазами залегли черные круги, словно человек пережил что-то поистине ужасное. Его скула напряженно подрагивала, выдавая злость и… страх. Я видела в его взгляде неприкрытый ужас, и это придало мне сил.
Молчание длилось всего мгновение, но казалось прошла целая вечность, прежде чем мне удалось собраться и произнести спокойно:
— Вы же знаете, что проиграли. Мой муж здесь, дом окружен полицией. Все кончено!
— Олег Валентинович, — взмолилась Варя, закрывая собой дочь. — Прошу вас…
— Заткнись! Это все из-за тебя. Лживая бракованная сука! — с отвращением заорал он и навел на нее пистолет.
Варя инстинктивно сжалась, дернулась как от удара и шагнула назад.
— Надо было избавиться от тебя сразу же. Ну ничего, — Гордеев оскалился. — Сейчас я исправлю эту ошибку!
— Не надо, — слабый шепот сорвался с ее сухих губ, изумрудные глаза затопили горячие слезы. — Прошу вас только не при Юле. Сжальтесь…
Секунду он смотрел на нее, не двигаясь. Наслаждался ее отчаянием, питался беспомощностью своей жертвы. Урод!
Склонив голову набок, Гордеев плавно переводил пистолет от головы Вари к ее груди и обратно. Его лицо исказила отвратительная гримаса, а затем он рассмеялся. Жутко.
Меня затрясло от этого смеха, и я невольно обхватила себя руками.
Мысленно попросила всевышнего о помощи.
— Думаешь, мне есть дело до твоего выродка? — процедил сквозь зубы. — Будь моя воля, ее бы здесь никогда не было, как и тебя! Мне плевать на тебя и твоего ублюдка. Ты натравила на меня своего братца… Ты — недочеловек. Убил бы тебя, да только не хочу замараться твоей проклятой кровью. А теперь взяла свое отродье и двинулась вперед! Будете моим щитом. Пошла, я сказал!
Замахнувшись, он уже собирался ее ударить, но я успела перехватить занесенную руку.
Больше я не могла сдерживаться и смотреть, как другие страдают по моей вине. Вцепившись в толстое запястье, буквально повисла на нем. Сглотнула шумно и прошептала:
— Не трогайте ее! Вам ведь я нужна. Оставьте их в покое!
Гордеев завис.
Он смотрел на меня так, словно увидел привидение. В его мутных мертвых глазах сначала появилось неверие, но оно тут же сменилось знакомым, одержимым, бесовским блеском, от которого у меня сердце ушло в пятки.
— Я… я пойду с вами. Только не причиняйте им вреда, — не знаю, откуда взялась эта смелость и была ли это вообще она? Я подумаю об этом позже, когда выберусь отсюда и смогу проанализировать все свои действия. Но это потом, когда-нибудь…
— Маринааа, — казалось, он тоже уже был на грани. Только в его случае дело было в лютом, безумно желании обладать, присвоить и сломать. Меня.
Схватив меня за предплечье, притянул к себе.
Я оказалась прижата спиной к его клокочущей груди, обездвижена и полностью в его власти.
Гордеев дышал часто, тяжело. Холодное металлическое дуло упиралось мне в бок, пугая и причиняя боль.
— Попробуй только дернуться, и тут же я выпотрошу твои кишки.
Хриплый зловещий шепот пробудил ненавистные воспоминания. Паника облепила меня липкой слизью, горькие слезы поползли по щекам.
Желудок скрутило мощнейшим спазмом и в рот брызнула противная горечь.
Меня затошнило.
— Шагай!
Словно не видя моего полуобморочного состояния, Гордеев толкал меня в спину, подгоняя и ведя куда-то.
Коридор, лестница, незнакомые помещения плыли у меня перед глазами.
Кровь набатом стучала в висках, заглушая звуки выстрелов, мат и металлический звук громкоговорителя.
Сквозь всю эту какофонию я с трудом улавливала знакомый бас, цеплялась за него, как за единственную нить, связывающую меня с внешним миром, дающим смутную надежду на спасение.
— Гордеев, сукин ты сын, тебе не спрятаться от меня! — голос Чернова звучал отовсюду. Он преследовал нас и догонял на каждом шагу. — На этот раз ты не выберешься отсюда живым. Даю минуту на размышление. Сдавайся по-хорошему и может быть я сжалюсь над тобой… Вспомни свои все грехи и покайся, пока есть время…
— Шеф, мы окружены. Они повсюду…
Тот самый бугай, который провожал меня до дома стоял в проеме между окнами. Его рубашка была вся запачкана бурыми пятнами, по вискам водопадом стекал пот.
В нос ударил мощный, вызывающей рвотные спазмы, запах спекшейся крови. Он обрушился на меня невидимым облаком, заполняя легкие, забиваясь в поры и вызывая еще большую тошноту.
Я схватилась за живот и согнулась по полам.
Меня сейчас вырвет.
— Стоять! — Гордеев тут же рванул меня обратно, прикрываясь моим телом, словно щитом. — Собери всех своих людей. А ты, — зарычал мне на ухо, заставляя задрожать от страха, — не рыпайся. Одно лишнее движение, и тебе конец. Мне терять нечего!
Его голос завибрировал, хватка на моем плече усилилась, а пистолет переместился к виску.
Я застыла, даже дышать перестала. От ужаса зажмурилась и тихо заскулила. Где-то на фоне все еще звучали выстрелы, глухие звуки ударов и надрывные крики. Вокруг меня будто бездна развернулась, и ад переместился на землю. Демоны выползли из своих укрытый и началась настоящая бойня. Не на жизнь, а на смерть.
