я поняла: настал час истины. Осторожно толкнула Пашу локтем, как сторону, заварившую всю эту кашу. Паша на намек не отреагировал и уставился на брата. Гена тоже смотрел на него так, будто сейчас вчерашняя драка продолжится. Ясно, все придется делать самой.
– Мальчики, может, вы помиритесь, а? – спросила осторожно.
– Мы не ссорились, – сквозь зубы ответил Паша.
– Да, только ты разбил мне нос, – напомнил Генка.
– А ты мне – губу, и что теперь?
– Так ты первый начал кулаками махать. Чего, спрашивается?
И так дернул рукой, что едва не лишил меня тарелки.
– Угомонись, – шикнула на него Катя. – Мы сюда не ссориться пришли, и разнимать вас больше не буду.
– Я решил, что между тобой и Никой что-то есть. – Паша все-таки снизошел до объяснений. – И это ты слил документы. Был неправ, извини.
– Что? – Генка даже подскочил из-за стола. – Ты решил, что я сорвал тебе сделку? Вообще из ума выжил со своей работой? Завтра же уволюсь!
– Прекрати. А ты бы что подумал на моем месте? Зачем еще тебе встречаться с моей бывшей, которая никак не успокоится и мечтает отомстить?
– Например, чтоб помочь тебе?
– А откуда я должен был это узнать?
– Нормально! – воскликнул Генка. – Сам сидел с какой-то мадамой, а я виноват?
– Это была подруга Ники. – Паша, в отличие от него, пока что держал себя в руках. – И как раз она была в моем офисе в вечер, когда слили документы. Так что для меня все ясно. Жаль, моему руководству ничего не докажешь.
– Идиот! – выпалил Гена.
– От такого же слышу.
– Да миритесь уже! – не выдержала Катя.
– И будем пить чай, – тихонько добавила я.
– Мир? – поинтересовался Паша, протягивая руку.
– Мир, – фыркнул Гена. – Хоть раз тебе кто-то физиономию подправил, господин директор.
И парни рассмеялись, а я почувствовала, как огромный камень падает с души. Теперь все в порядке, и можно не бояться, что Паша с Геной окончательно рассорятся еще года так на три.
– И что ты теперь будешь делать? – спросил Гена, когда мы снова расселись вокруг стола с дымящимися чашками чая.
– А что я могу? – вздохнул Паша. – Доказательств у меня все равно нет. Разве что…
И что он уже задумал? Именно этот вопрос и озвучил Гена.
– Поговорю еще раз с Никой, – ответил ему брат. – Скажу, что и так все понял. Она тщеславна, захочет похвастаться, что это её рук дело.
– А диктофоны никто не отменял, – тихонько добавила Катя.
– Да. Только Дмитрию Андреевичу все равно ничего не докажешь.
– Зато мы расставим все точки, – сказал Гена. – И больше не будем сомневаться. Да, Паш?
– Ты прав. Это нужно мне. Лично мне.
– Тогда делай так, как считаешь нужным. – Я легонько пожала его пальцы.
Паша улыбнулся мне, светло и чуть устало. Для нас эта история уже закончилась, стала прошлым. И не так уж важно, признается Ника или нет. Вот только хочется быть уверенными, что в этом больше никто не замешан. Так что пусть идет, а я постараюсь не ревновать, хоть это и очень сложно.
Павел Симонов
Я не хотел снова видеться с Никой, но в этой истории пора было поставить точку. И перевернуть, как книжную страницу, чтобы жить дальше. Перевернуть ради нашего с Таней будущего, в котором не будет места для прошлого. Ника отомстила мне. Пусть теперь угомонится. Именно об этом я думал, набирая её номер телефона.
– Привет, какой сюрприз, – услышал знакомый голос. – Сам великий Павел Симонов. Или лучше Паук Константинович, как тебя называют на работе?
– Как тебе угодно, – ответил, улыбнувшись. И почему-то вспомнил выставку ледяных скульптур, и жгучее желание Тани сфотографироваться с ледяным паучком. Стало смешно. Семейное фото, чтоб ему!
– И чем обязана твоему звонку? – продолжала иронизировать Ника.
– Нам надо поговорить.
– О чем же? Между нами все в прошлом.
– О прошлом и поговорить. Уделишь мне полчаса?
– Допустим. Приезжай, если еще помнишь адрес, Паша.
– Хорошо, еду.
Таня еще спала. Легонько поцеловал её, стараясь не разбудить, оделся и уехал. Пусть, наконец, все уже закончится – до того, как наделаю непоправимых ошибок. Наступает время ставить точку, и очень хотелось верить, что на этот раз Ника оставит нас в покое. Добираться до её дома было достаточно далеко. Я остановил автомобиль у двухэтажного коттеджа, включил на телефоне диктофон и опустил его в карман рубашки. Едва вышел из автомобиля, как ворота открылись, и Ника появилась на пороге – в тонком халатике, наброшенном поверх пеньюара. Никак не уймется.
– Привет, – прошел мимо неё, не дожидаясь приглашения. Предпочел бы разговаривать не дома, но для моего замысла нужно было, чтобы нам никто не мешал.
– Привет. – Ника догнала меня и попыталась обнять, но я увернулся. – Ну, что глядишь букой? Проходи, присаживайся. Кофейку?
– Нет, спасибо, обойдемся без этого. Я ненадолго.
В гостиной Ники ничего не переменилось: мебель песочных цветов, пушистый ковер на полу, телевизор во всю стену, цветы в высокой вазе. Только сейчас я понял, насколько пустым чувствовал себя раньше. Когда встречался с Никой, приходил сюда. А сейчас пустота исчезла, и я будто начал полнее дышать.
– Я слушаю тебя. – Ника села в кресло, чуть вытянув вперед ноги и поигрывая тапочками.
– Я по поводу слива документов. Его организовала ты, не отпирайся. Так вот, хватит. Мы с тобой не в игры играем. И речь идет не обо мне, а о работе компании.
– Не понимаю, о чем ты, Паша, – лукаво улыбнулась Ника. – Я ничего не делала.
– Ты – нет. А вот твоя подруга Маша хорошо постаралась. Проникла в офис, забралась в Танин кабинет, сделала сканы, вернула все на место.
– И не только в Танин, – подмигнула Ника. – Документы ведь лежали в твоем столе.
– Зачем? Зачем ты это сделала?
– Паш, ну разве не понятно? – ответила она, а мне оставалось отчаянно надеяться, что диктофон продолжает писать. – Ты обидел меня, оставил. Я – девушка злопамятная, и это единственное, чем можно тебя задеть. Твоя любимая работа. Но ты не расстраивайся. Ты мне больше неинтересен. Восстанавливай свою безупречную репутацию из руин, Павел Константинович. Может, твоя девочка-пустышка тебе в этом поможет.
– Таня не пустышка.
– Да что ты говоришь? – хихикнула Ника. – А кто? Что она может тебе дать, Паша? У неё же на лбу написано: «Святая простота».
– Главное она мне уже дала. И это не твое дело. Что ж, раз мы все выяснили, давай попрощаемся. Мне пора.
– Прощай, Паша. Передавай привет Гене. – Ника лукаво улыбнулась. – И я была бы не против
