мама звонила?
— Звонила.
— Поедете?
— Да, я уже согласилась, но…
Мнется, потом, соскочив, начинает убирать со стола посуду. Включает чайник, достает из шкафа кружки.
— Но… — подталкиваю ее.
— Но идея не очень, да?.. — издает короткий смешок.
— Почему?
Она застывает. Опираясь двумя ладонями о столешницу, низко опускает голову.
Бл*дь… бл*дь…
Подорвавшись, в секунду оказываюсь за ее спиной. Скопировав позу, кладу руки на стол рядом с ее ладошками. Настя сильно вздрагивает, подается вперед, будто боится, что коснуться ее захочу.
А меня, пздц… уносит… Проламывает крышу, едва в нос проникает теплый запах ее кожи. Хватая воздух ртом, как астматик, таращусь на выступающие под кожей шейные позвонки. Вижу, как по ним мелкие мурашки разбегаются, слышу Настин тихий вздох.
Тяжело сглатываю.
— Кирилл… — как сквозь толщу воды, — что ты делаешь? Отойди.
Отойти?! Как, бл*дь?! Если меня в бараний рог скручивает от близости. Если я как кобель слюной на ее затылок капаю.
— Ки-и-ир…
Желание, прокатившись вдоль позвоночного столба горячей волной, бьет в пах.
Во время, сука…
— Кирилл… а ты?.. Ты тоже к родителям на выходные поедешь?
Умница какая. Отвлечь пытается, молодец…
— Да…
Крутанувшись перед самым носом, поворачивается ко мне лицом. Улыбается, часто ресницами хлопает, пробует делать вид, что ничего особенного не происходит. А сама дрожит вся. Дышит часто, то и дело, соскальзывая взглядом на мои губы.
Пфф…
Я тоже на ее смотрю. В одном направлении мыслим, да, Настя? О том же думаешь, о чем и я?.. Тоже хочешь?
Моргнув, она будто просыпается. Уголки губ опускаются вниз. Взгляд с лица моего соскальзывает.
— Мы с Кариной расстались… — выпаливаю, чувствуя, как она от меня ускользает.
— Зачем? Поссорились? — спрашивает тихо.
— Расстались, Настя…
Ловлю ее взгляд. Своим подтверждаю смысл сказанных мною слов.
Ошарашена. Напугана. Но бешеного восторга в глазах нет.
— Еще помиритесь, — шепчет еле слышно.
— Нет.
— Мама! Дай пить! — разбивает напряжение звонкий голос Ромки.
Приходится сдвинуться корпусом вправо. Поворачиваться полностью к сыну нельзя — может подумать, что в кармане джинсов у меня для него подарок.
— Вот… держи… — подает коробочку с соком, — кушать хочешь?
— Неть! — втянув пластиковую трубочку в рот, уносится обратно.
Настя начинает суетиться. Включив воду, замачивает в раковине грязную посуду.
От досады скреплю зубами. Момент упущен. Денежка ушла как вода сквозь пальцы. А я, бл*дь, говорить с ней хочу, вытрясти из нее все, что хранит там. И трогать…
Привалившись бедрами к столешнице, наблюдаю, как она моет тарелки. Опять чужая. Не верит, а, может, ей действительно плевать.
— А ведь неплохо у нас получается, да, Насть?..
— Ты о чем? — спрашивает нейтрально.
— О Ромке. Стопроцентная совместимость.
Кольнув меня взглядом, широко улыбается.
Твою мать, а ларчик просто открывался. Через Ромаша.
— Он самый лучший, — отвечает гордо.
— Я знаю. Может, не будем на этом останавливаться, м?..
— В смысле?..
— Поженимся, еще детей родим.
Знаю, провоцирую, но иду на это осознанно. Раскачиваю, пусть перестает морозиться. Пускай лучше кричит или шипит — у нее все эмоции вкусные.
Но и тут она меня удивляет. Закинув голову, весело смеется.
— Поженимся? А Карина согласится в любовницах ходить?
— Без Карины. Я же сказал…
— Заманчивое предложение, Кирилл, но я, скорее всего, откажусь.
— Почему?.. — изображаю на лице легкомыслие, — «разлюбила»?
— Не хочу больше твоего великодушия, Кир, — говорит, невесело усмехаясь, — у меня теперь все только по-настоящему будет.
— По любви, значит?
— Взаимной, — кивает Настя.
— Мы едем в гости! — заявляет важно Ромка, — едва Кирилл входит в квартиру.
Я озвучила эту фразу еще вчера, уговаривая его лечь спать, и уже сильно пожалела, потому что он воспроизводит ее, не замолкая ни на секунду.
— Я с вами, — улыбается Кир, присаживаясь перед сыном на корточки.
Ромаш уже наполовину одет — в комбинезоне и сапожках стоит в прихожей. Я, глядясь в зеркало, торопливо расчесываю волосы, чтобы собрать их в хвост.
Кирилл, вгоняя меня в краску, следит за каждым моим движением. Я волнуюсь, как перед экзаменом. Мне хочется поговорить с кем-то, обсудить мои тревоги, задать вопросы, но не с кем!
Даша во вчерашнем телефонном разговоре заверила, что все будет отлично. Расспрашивать ее о том, что говорят обо мне ее свекор со свекровью, я не осмелилась. Как и уточнить, будет ли присутствовать там Карина.
Этот момент меня волнует, пожалуй, больше остальных. Вчерашние слова Кирилла о том, что они расстались, никак не укладываются в моей голове. Кружат надоедливой осой и, не переставая, жалят в сердце. Я не понимаю, что происходит, но чувствую, Кирилл для себя что-то решил.
— Насть…
— Ммм?..
— Не психуй.
— Я не психую, — отвечаю ровно.
— Все нормально будет… там во дворе горка небольшая, украшения всякие… Ромашу понравится.
— Не сомневаюсь.
— Мама обещала напечь чего-то …камин зажжём…
Сценарий супер. Уютный вечер в кругу огромной дружной семьи. Мэр, его жена, внуки, дочь, два сына и три невестки. Вдруг, она тоже будет.
Сглотнув подкативший к горлу ком, ставлю в ноги Кирилла нашу сумку и принимаюсь одевать сына. Тот от нетерпения, припрыгивает на месте. То машинку в руки схватит, покрутит ею перед носом Кирилла, то похвастает новыми варежками. Его отец только тихо посмеивается.
Я стала к этому привыкать и уже не таращу каждый раз глаза, когда вижу на его губах улыбку.
Подхватив Ромку одной рукой, во вторую берет сумку. Я закрываю дверь на ключ.
— Килил, мы на машине поедем?
— Папа, — поправляет Греховцев.
— Папа, мы на машине поедем?
— На машине…
Спускаясь по лестнице впереди меня, они продолжают о чем-то болтать, я же иду следом, опасаясь, что увижу на переднем сидении его невесту.
Выходим на улицу. Приветливо здороваюсь с соседкой и нахожу взглядом его Ауди. Никого нет.
Я сажусь сзади рядом с Ромкиным креслом. Опять же мыслями цепляюсь к Карине. Видела она это кресло или нет? Как отреагировала? Плакала? Обиделась? Может, из-за этого они поругались?
Боже, какой бред!..
Какое-то время, пока Кир ползет по перегруженным дорогам города, они с Ромкой о чем-то говорят. Вернее, тараторит сын обо всем подряд, Кир вставляет реплики и задает наводящие вопросы. Но потом, уставившись в одну точку, сын начинает клевать носом и, наконец, засыпает.
Я молча смотрю на проплывающий мимо унылый зимний пейзаж. Внутри от волнения все трясется.
— Настя… — говорит вдруг Кирилл, глядя на меня через зеркало заднего вида, — если бы я знал о нем, я бы не тусовался в Москве так долго.
Я отвечаю вопросительным взглядом.
— Я бы вернулся сразу после окончания универа.
— Зачем? Помогать мне менять подгузники?
— Я слышал, в первый
