приходит в голову.
Только бы не молчать, а развлекаться и разговаривать. Отключить апатию и уныние. Со Скориковым у меня хорошо получается, потому что с ним не приходится скучать. Несмотря на его немногословный образ, я могу шутить и язвить сколько душе угодно. Зная, что он не уйдёт. Ни за что не уйдёт пока я ему интересна, ведь он сам меня нашёл.
— У Стаса всё прекрасно, — отвечает Паша. — Устроился на работу и перестал клянчить деньги.
— Передавай ему привет.
— Передам. Он спрашивал о тебе.
— О, надо же! — удивлённо вскидываю брови. — И что же его интересовало?
— Чем ты такая особенная? И как меня угораздило встрять в отношения с замужней девушкой?
Я автоматически приподнимаю правую руку и касаюсь губами колец на безымянном пальце. Одно — дорогое и массивное, а другое — тонкое из серебра. Этот жест не остается не замеченным для Паши, но мне всё равно.
— Логично, что он догадался, — отвечаю с гулко стучащим сердцем. — И как же ты оправдался?
— Я не считаю нужным оправдываться. Тем более, перед Стасом.
— А перед самим собой? Как ты договорился с совестью и принципами?
Скориков усмехается и откидывается на спинку шезлонга. Белоснежный банный халат приоткрывает его крепкое тело и мне стоит огромных усилий перестать таращиться ниже шеи.
Мы приехали в СПА-отель полчаса назад. Взяли купальники, арендовали весь первый этаж. Заказали имбирный чай и искупались в бассейне без поцелуев и прикосновений, словно мы старые добрые друзья.
Впрочем, здесь можно было ни о чем не переживать и вести себя как душе угодно. За пределами города нас вряд ли застукает кто-то из знакомых. Гостиница новая и в ней почти нет людей. Но видимо не хотелось. Ни мне, ни Скорикову.
— С собой договориться вообще не проблема, — задумчиво отвечает Паша. — Проблема в ограниченности движений. Это нельзя, то нельзя. Я не хочу добавлять тебе сложностей, Влада, но бездействие меня убивает. Каждый день думаю о тебе. Утром, днём, вечером и ночью. Как подступиться, как позвонить и хотя бы услышать твой голос. Я впервые в такой ситуации, когда действительно не знаю, как себя вести с девушкой.
— Я бы сказала, что мне тебя жаль, но не стану.
— Ещё бы, — хмыкает Скориков. — Не подумай, что я жалуюсь.
Я ничего не отвечаю и спокойно наливаю в чашку горячий чай. Бросаю короткий взгляд на Пашу. Раньше он казался мне тупым и чудовищным. Много лет подряд. Удивительно, насколько поменялось восприятие за два месяца. Сейчас я рада его видеть, и он не отталкивает меня, а общение и вовсе вызывает интерес. Всё перевернулось с ног на голову с того самого первого раза, когда мы переспали. Наверное, это плохо. Лучше бы он и дальше меня раздражал.
— Не проще ли найти себе свободную девушку? — интересуюсь, сделав глоток чая.
— Наверное, проще. Но не хочется.
— Незакрытый гештальт затянулся. Тебе так не кажется?
Паша пожимает плечами и устремляет взгляд в мою сторону. По коже тут же рассыпаются мурашки, когда он долго и пронзительно меня рассматривает. Хорошо, что столь яркую реакцию скрывает халат.
— Может и так, — отвечает Скориков. — Знаешь, в универе Владислава Левицкая казалась мне жуткой выскочкой, но сейчас смотрю на тебя и понимаю, что ты не та, какой хочешь казаться.
— Я не была выскочкой, — тут же протестую, специально упуская остальные слова его речи.
— Была, была. Наверное, ты забыла, как смотрела на меня свысока, постоянно придиралась по мелочам и оскорбляла. Хотелось отшлёпать тебя по заднице за такое поведение. Бывало, зайдёшь на кухню, окинешь презрительным взглядом и строго прикажешь не шуметь. Но я делал наоборот, чтобы тебя зацепить.
— О как! Тогда напомню, каким был ты, Паша, — произношу с раскрасневшимися щеками. — Неуправляемым, дерзким, упрямым и глупым. Понятия не имею, что находили в тебе девушки, которых ты менял как перчатки.
— Хотелось узнать?
— Что? Нет, конечно!
Стоит разговору свернуть не туда, как в голову лезут воспоминания из прошлого. Видимо, я забыла добавить, что Паша был слишком самоуверен, потому что тогда я действительно не думала о том, чтобы переспать с ним. Так сложились обстоятельства годами позже. Всё, что я испытала, подглядывая за его сексом с другой — шок и удивление, а ещё мне было стыдно. Только и всего.
— В свою очередь, я сочувствовал Левицкому, — не отстаёт в колкостях Скориков. — Ты держала его на коротком поводке и ни с кем не давала общаться.
— Господи! Да что ты вообще понимаешь в нормальных отношениях? Мы много учились и работали. Нам нравилось быть вместе каждую свободную секунду!
— Что изменилось сейчас? — интересуется Паша. — Ты со мной, а где Натан?
— Забываешься, Скориков. И играешь с огнём.
— Мне действительно интересно, как такая крепкая пара пришла к свободным отношениям в браке?
Паша смотрит спокойно и сосредоточенно, а меня разрывает на части от негативных эмоций. Я ни с кем об этом не разговаривала. Ни с одним человеком. Рите вкратце обрисовала ситуацию, а Скориков давит и провоцирует на то, чтобы я вспылила и открылась.
— Мы молоды, раскрепощены и готовы к экспериментам, — поясняю Паше с трудом сдерживая агрессию. — Это не означает, что мы не любим и не ценим друг друга. Это не говорит о том, что наш секс стал серым и унылым. После тебя, например, он в разы ярче с мужем. Так что спасибо.
— Пожалуйста, — продолжает развивать тему Скориков. — И нет никаких минусов? Тебя всё устраивает?
— Вполне.
Всё хорошее и тёплое, о чем мы болтали раньше, стирается напрочь. Я встаю с шезлонга, скидываю халат и, оставшись в одном купальнике, подхожу к краю бассейна. Чувствую взгляд, обжигающий лопатки. Ловлю исходящую волнами похоть, которая проходится по телу и концентрируется томительной тяжестью внизу живота.
Оттолкнувшись от кафельного пола, я ныряю под воду. Она прохладная, бодрит и приводит в чувство. Нужно почаще напоминать себе о том, каким человеком является Скориков. Он забывается и не подбирает слов. Не щадит, не жалеет. Впрочем, ничего удивительного — мы друг другу никто.
Вынырнув на противоположной стороне бассейна, я тянусь руками к бортикам и выбираюсь на сушу. Мой взгляд цепляется за сказочный вид территории отеля.
Застываю, смотрю в высокое панорамное окно. Узкие дорожки, густо высаженные деревья и раскинутое звёздное небо с огромным полным месяцем по центру.
Я начинаю дрожать от холода, но тут же прекращаю, стоит Паше приблизиться ко мне и обнять со спины. Его руки смыкаются на моей талии плотным замком, а прерывистое дыхание нежно щекочет висок.
— Так делают, когда не осталось аргументов, — спокойно
