куртку.
Ощупываю талию, спину, пересчитываю пальцами мелкие позвонки и… целую до потемнения в глазах.
— Поехали в Москву, ко мне…
— Не-а… я здесь останусь. Не хочу мешать подготовке к свадьбе.
— Не будет свадьбы, Дженни… я же сказал…
— Она на своей странице обручальным колечком хвастает, — в голосе плохо прикрытое насмешкой сомнение.
— Жених другой… не я.
— Боже… у вас там интриги мадридского двора…
— Я серьезно, Дженни. — боднув ее лбом, смотрю в глаза. — На Стефе женится Стив, сын моей мачехи.
— Не жалко девочку?
— Жалко. Ситуация у нее действительно говно. Но решать чужие проблемы, жертвуя своей жизнью, я тоже не хочу. Я нихуя не альтруист.
В ее глазах подобие сарказма, но за ним, в самой их синеве, счастье безграничное светится.
— Любишь меня?
— Я не знаю… Иногда так сильно ненавижу, что убить готова…
— Но любишь, да?
— Люблю.
Да, блядь… Да!..
Набрасываюсь голодным зверем. Жестко сминаю мягкие губы. Врываюсь языком, клеймя собой навечно. Целую влажно, глубоко, пока она кулаками по моим плечам колотить не начинает.
— Макс… Стой, Макс… я задохнусь сейчас…
— Я скучаю… — рычу, прикусывая губы, — не хочу без тебя быть…
— Ты уже все свои проблемы решил?
— Немного осталось…
Стремно признавать, но, действовать в полную силу нам мешает Оллсон. Не известно, что он выкинет, если узнает, что вместо меня на его дочери женится Степан, который заплатит за это моему отцу десятью процентами акций компании тестя.
В договоре между Стивом и отцом я не участвую. Все, чем могу помочь Стефе — подготовить кристально прозрачный брачный контракт.
— Вот когда она выйдет замуж за твоего Стива, вот тогда и поговорим.
— Не веришь в серьезность моих намерений?
— Доверяй, но проверяй, — пожимает плечами, отворачиваясь к окну.
Из всех подъездов во двор начинают вываливать толпами люди. Часы показывают без трех минут двенадцать.
Я тянусь к Жанне, обнимаю плечи и заставляю ее смотреть на меня.
— Я люблю тебя. Слышишь?.. Не думал, что все настолько серьезно. — проговариваю четко. — Когда понял, охренел… В первый раз такое чувствую. Только с тобой.
Ее глаза наполняются слезами. Стесняясь их, она порывисто подается ко мне и прижимается лицом к шее.
Я, обнимая ее одной рукой, второй нащупываю в бардачке бархатную коробочку. Удерживая в ладони, ногтем большого пальца открываю крышку.
— Это тебе, Дженни. С Новым годом… и… ты выйдешь за меня?
В этот момент нас оглушают свист, визг и радостные выкрики людей. Начинают стрелять хлопушки и взрываться петарды.
— С Новым годом, — читаю по губам Жанны, — выйду.
Я смачно целую ее. Вынимаю кольцо из коробки и надеваю на тонкий пальчик.
— Познакомишь с родителями? — спрашиваю негромко.
Глядя на кольцо, отрицательно качает головой.
— Позже… После… той свадьбы.
— Не веришь?
— Тебе верю. Но пол Москвы думает, что ты женишься на ней, а не на мне. На следующий день после того, как она выйдет замуж, я размещу это кольцо на своей странице и напишу в статусе: «Выхожу замуж за нефтяного магната».
Максим
Сидя в пластиковой стуле у окна в отделении клиники, строчу Жанне. Горло дерет от эмоций, а в груди клубится злость на самого себя и обстоятельства, не позволяющие сейчас с ней быть.
«Тебе не могло показаться?»
«Могло» — отвечает сразу.
«Но по срокам совпадает?»
«Совпадает»
Сегодня утром Дженни написала, что впервые почувствовала шевеление сына, и я расхерачил стакан о стену, потому меня в этот момент не было с ней рядом. Я злился так, что сорвался на отце, который позвонил мне в этот момент в просьбой сопроводить Стефу и нотариуса к ее отцу в больницу, поскольку сам он покидать ее уже не может.
«Значит, это оно. Что ты почувствовала?»
«Это было очень волнительно»
Сука!..
Я и так до хрена пропустил!.. И не планировал больше отсутствовать в подобные моменты.
«Но не больно?»
Пялюсь на смеющиеся смайлики, прикусывая нижнюю губу, чтобы не заржать в самом не подходящем для этого месте. Быстро оглянувшись, провожу ладонью по лбу и впиваюсь глазами в экран в ожидании ее сообщения.
«Не больно. Просто слабое шевеление и все»
Мысленно усмехаюсь. Слабое шевеление. У меня от этой новости внутри перевернулось все, ноги и руки до сих пор трясутся. Ребенок, который до этого был для меня мифическим созданием вдруг начал обретать вполне реальные очертания.
Осознание того, что уже летом я возьму его на руки шарахнуло по затылку кувалдой.
«Вечером наберу тебя» — пишу Жанне и убираю телефон в карман.
Бесшумно открывшаяся белая дверь выпускает в коридор нотариуса, его помощника и Стефу.
Найдя меня глазами, она кивком головы дает знать, что они закончили.
Поднимаюсь навстречу и беру ее под локоть.
— Папа плохо себя чувствует. Говорит, живот болит.
— Зайдем к врачу?
— Я сама, — отвечает спокойно.
Стефа мучается вместе с отцом. Похудела заметно, стала чаще хмуриться.
Обижается на меня или нет, я не знаю. Наверное, сейчас ей не до обид, на ее плечи свалилась тонна проблем, но, очевидно, решение для себя она приняла. Ее детство и беззаботная юность закончились.
По факту уже сейчас ее отец немощен и не в состоянии ее защитить. Хочет она того или нет, ей придется действовать по плану, который предложили мы.
Стефа уходит в сторону ординаторской, а я провожаю нотариуса Исаенко и его помощника до первого этажа и там дожидаюсь, когда она меня догонит.
— Едем?
Садимся в машину, я завожу мотор и, пока он прогревается, закидываю в рот две подушечки жевательной резинки.
— Ты курить меньше стал, — замечает она, пристегивая ремень безопасности.
— Бросаю.
— Правда? — удивляется, но как-то ненатурально, словно на самом деле ее это совсем не интересует.
— Да. Моя девушка беременна, — выталкиваю, чувствуя от этого нереальное моральное удовлетворение, — не хочу травить ее и ребенка.
— Что?..
Вот это цепляет ее по-настоящему. Резко повернув ко мне голову, подается вперед.
— Жанна беременна. — повторяю, отвечая ей прямым взглядом.
— Та девушка, в которую ты влюблен?
— Именно.
— То есть, — взволнованно вздыхает, — если бы мы поженились, у тебя был бы внебрачный ребенок?
— Мы бы не поженились, Стефа…
— Но ты же собирался! Не обманывал же ты меня с самого начала?!
— Не обманывал.
— И ты, зная, что она беременна, готовился к нашей свадьбе?!
— Я не знал о беременности, — припечатываю яростно, — и на тот момент, когда сказал, что не женюсь, тоже не знал, Стефа!
— Господи… — шепчет, прижимаясь ладонью к своей шее, — она простила тебя?
— Она меня любит.
— Но обижена, да?..
— Обижена.
Потрясенная новостью, она на какое-то
