убил его, потому что думал, что это ты с ним.
По телу прошла сладкая судорога. Приятно конечно слышать. Но что толку, если отношений между нами быть не может. А доказывать я ничего никому не собираюсь. Пусть верит, что я шлюха, может ему так проще принимать свои поступки под статусом «Так себе».
— Значит пора записаться на курсы самоконтроля. Или успокоительное пьет, — ставлю подпись, смотрю в большие глаза Зои и тут же оборачиваюсь.
Сердце в пятки. Адреналин по венам. Хочется в волосы его мокрые после душа вцепиться, рвать, кричать, говорить, что он не достоин моих слез. Никогда не был достоин.
— А какие ты принимаешь? — сразу тычет он своим отсутствующим остроумием. — Напиши рецептик.
— Напишите мне смс с нового номера, и я подскажу. А то вы очевидно сменили.
— Не менял.
— Тогда я в черном списке, потому что звонила, а дозвониться не смогла.
— Все могут, а ты не смогла? — он протягивает мне телефон, который я помню еще со времен наших странных отношений. Некий белый флаг, который я принимать не хочу. Но телефон беру, набираю свой номер, тут же вижу сверху «Ведьма». Ну конечно. Спасибо не «шлюха». Нажимаю вызов и обнаруживаю те же короткие гудки. Показываю Зое, она кивает.
— Да, наверное, в черный список закинули и не помните.
— Я что, похож на пацана, который будет этой херней заниматься? — берет он телефон, хмурится,
— Ладно, поеду, напиши мне, какие завтра индивы, — прошу Зою.
— И как ты планируешь добираться? Егор то теперь занят.
— Ты не переживай. У шлюхи же всегда найдутся поклонники.
Зоя прячется под ресепшен, а я хочу шаг в сторону сделать, но это животное, хватает меня за локоть и шипит в ухо.
— Хорош! Я тебя так ни разу не называл.
— Ага, и никогда не насиловал, и никогда не убивал. Не думал завести свою религию?
— Ты этот год провела на курсах остроумия?
— Я этот год жила и училась. И прекрати меня так держать. Мы договорились, что я работаю, ты меня не трогаешь.
— Надо было в кабинет ко мне зайти, а не устраивать тут батл, — отпускает меня наконец и уходит. Я пытаюсь найти в себе хоть толику удовлетворения, хоть немного радости от того, как я показала свое я. Только вместо этого в горле скапливается какая — то тугая горечь. Потому что эти представления и правда никому не нужны, потому что нужно научиться не цепляться друг за друга, а разговаривать нормально.
Вместо того чтобы поехать домой в область, я побрела пешком до квартиры, в которой когда — то жила. Я не могла туда вернуться. Сначала из-за Андронова, а потом привыкла к Гузели и девчонкам. Мне было страшно, что, вернувшись туда, я верну ту жизнь, от которой я бежала.
А сейчас… Сейчас эта жизнь меня настигла неожиданно. Хотя, я ведь сама приняла решение приехать в Динамо. Понятно, что после уговоров, понятно, что Зоя не сообщила о хозяине, но я ведь знала куда еду, знала какие воспоминания могут нахлынуть, знала кого однажды могу встретить. А теперь… Теперь мы чужие люди и нет смысла больше прятаться. Мне нечего стыдиться. Мне не нужно притворяться. Может быть поэтому я прошла несколько знакомых улиц, смотрела на магазинчики, которых стало на проспекте только больше, поглядела на дом, который вырос всего за год на месте пустыря и теперь набрасывал тень на мою девятиэтажку. Какие они шустрые. А ведь на этом пустыре гуляли собаки. Именно на него выходили окна. Частенько я наблюдала как бегают спортсмены и гуляют парочки. Обидно даже, что идет такая плотная застройка, что солнце, что всегда светило в мое окно по утрам, даже не заглянет теперь.
Я прошла мимо закрытой территории, на которой стояли красивые дорогие машины, дошла наконец до своего старого двора, вид которого резко контрастировал рядом с новым и закрытым. Добралась до подъезда. Ключами, связку которых всегда хранила рядом как талисман открываю старую подъездную дверь, поднимаюсь по лестнице рассматривая новую живопись от подростков на стенах. Все выше и выше к своей двери. Дергаю бровью вверх, понимая, что дверь вот вообще не моя, но ключ подходит, открывает легко.
Толкаю дверь и попадаю в другую реальность. Тут явно кто — то сделал ремонт. Но не просто ремонт, а словно сначала все разрушили, вынесли, а потом принесли все новое. Мебель, кухню, даже окна и те стояли пластиковые, хотя я вечно зимой заклеивала деревянные находя в этом свой особый ритуал.
Я наобум набираю Зверева, который очевидно наконец вытащил меня из черного списка, потому что идут длинные гудки, а потом он и вовсе снимает трубку.
— Секунду Вер, — оставляет меня висеть на проводе, а я зачем — то слушаюсь, присаживаюсь на новый диван, на котором еще даже пленку никто не снял. Слушаю, что там на той стороне. — А выяснить как — то?
— Ну можно только число выяснить, когда был номер добавлен в черный список. Но это в главном офисе.
— Адрес напишите, — типа не он сам добавил меня в черный список? Забыл? Или Оля его постаралась. Она тогда могла сказать, что сестра его, но довольно четко дала понять, что ближе ему чем просто сестра. Интимно ближе. — Да, Вер…
— Мм… Я тут забрела в нашу квартиру…Ну, то есть мою.
— Мимо шла?
— Типа того. Так вот тут ремонт кто — то сделал. И вещей моих нет. И дверь и окна.
— Я немного побуянил, когда ты ушла, — признается он спокойно. — Так что ремонт можно сказать пришлось сделать.
— А мебель?
— Ну ладно. Я сильно побуянил, когда ты ушла, — говорит он а я откидываюсь на спинку, шурша оберткой и почему — то улыбаюсь. Легко представить, как он крушил тут все и ломал.
— А вещи мои сжег на ритуальном костре?
— Что — то порвал, а что — то в коробках у меня на квартире.
— Той, где вы с Олей жили. Я могу забрать?
— Нет, на другой. Я скину адрес, забирай.
— Эм… Тогда может пришлешь их сюда. Я посмотрю, что заберу.
Господи, когда вот так на расстоянии, даже разговаривается как — то спокойно. Даже убить его не хочется.
— Хорошо, пришлю, как с делами сегодня разберусь.
— Ты на квартире будешь?
— Ну у тебя же есть ключи. Я, ночевать, наверное, тут не смогу. К себе поеду
— Тебе не нравится ремонт?
— Да, почему, хороший, просто странно как — то. Словно в магазине мебели.
