Дорога до больницы показалась Кейт бесконечной. Все время она, сидя на заднем сиденье дурно пахнущего такси, молилась, чтобы с Талли все обошлось. Наконец, после одиннадцати, они остановились у дверей больницы. Расплатившись с таксистом, Кейт кинулась в ярко освещенный вестибюль.
Джонни и Матт были уже здесь, они сидели в неудобных пластиковых креслах, и вид у обоих был ужасный. При появлении Кейт Джонни встал.
Девушка подбежала к нему.
— Я смотрела новости, что там произошло?
— Этот мерзавец ранил Талли в плечо, но она продолжала вести репортаж. Ты бы только видела ее, Муларки. Она такая бесстрашная.
Кейт слышала в голосе Джонни восхищение, оно же светилось в его глазах. В любое другое время Кейт задела бы его восторженность, но сейчас она разозлилась.
— И ты влюбился в нее именно поэтому, не так ли? Потому что в ней есть решимость и отвага, которых нет в тебе? Ты послал ее навстречу опасности, ее подстрелили. А теперь ты гордишься ее бесстрашием? — Кейт словно выплевывала каждое слово. — К черту такой героизм! Я тебя спрашиваю не о новостях. Мой вопрос был о жизни Талли. Неужели ты даже не поинтересовался, как она?
Джонни был обескуражен ее яростной вспышкой.
— Талли в операционной. Она…
— Кейти!
Она повернулась на голос Чада и увидела, как он бежит через вестибюль. Кейт кинулась ему навстречу, и они обнялись.
— Как она? — прошептал Чад, его голос дрожал так же, как ее собственный.
Кейт отстранилась.
— Талли в операционной. Это все, что я пока знаю. Но с ней все будет в порядке. Пули не в силах остановить ураган.
— Талли ведь не такая непробиваемая, какой пытается казаться. И мы с тобой оба знаем это.
Кейт кивнула, сглотнув подступивший к горлу ком. Они так и стояли в повисшей неловкой тишине, связанные нитями общей тревоги. Теперь Кейт ясно видела, что Чад по-настоящему любит Талли и сейчас всерьез напуган.
— Я, пожалуй, пойду позвоню своим родителям. Они тоже захотят быть здесь.
Кейт хотелось, чтобы Чад что-то сказал в ответ, но он просто остался стоять на месте с остекленевшими глазами и сжатыми в кулаки руками, словно боец, который готов применить свое оружие. С усталой улыбкой Кейт пошла искать телефон. Проходя мимо Джонни, она, не удержавшись, произнесла:
— Вот так помогают друг другу в трудный момент по-настоящему близкие люди.
Найдя таксофоны, Кейт достала монетку и стала набирать номер родителей. Ответил отец. Слава богу, что не мама, а то Кейт окончательно потеряла бы самообладание. Отцу же она пересказала невеселые новости и повесила трубку.
Обернувшись, Кейт увидела Джонни, стоявшего за таксофоном.
— Мне очень жаль, — сказал он.
— Еще бы! Тебе есть о чем пожалеть.
— Одно из требований нашей профессии, Кейти, — уметь разложить по полочкам свои чувства и эмоции. Репортаж прежде всего, а опасность — часть работы.
— Да, такие, как вы с Талли, действительно кроме репортажа ни о чем не думаете.
Оставив Джонни, Кейт отошла в сторону и присела на диван. Склонив голову, она принялась молиться за Талли.
И вдруг Кейт почувствовала, что кто-то подошел и встал рядом. Она подняла голову.
Джонни стоял неподвижно, но Кейт почувствовала, как сильно он напряжен.
— А ты куда тверже, чем кажешься, Муларки, — произнес он.
— Бывает иногда.
Кейт хотелось сказать, что любовь придает ей силы, особенно в такие моменты, но она боялась даже просто произнести это слово, глядя на Джонни Райана.
Он тихо опустился на диван рядом с Кейт.
— И когда это ты успела так хорошо меня узнать?
— У нас маленький офис.
— Дело не в этом. Никто на свете не знает меня так, как ты. — Джонни со вздохом откинулся на спинку дивана. — Я ведь действительно подверг Талли опасности.
— Она не согласилась бы, чтобы было по-другому, — заметила Кейт. — И мы оба это знаем.
— Я знаю. Но…
Джонни замолчал. Кейт внимательно посмотрела ему в лицо.
— Ты любишь ее?
Джонни ничего не ответил. Просто сидел рядом, откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза.
Это было невыносимо! Теперь, когда она наконец осмелилась задать ему прямой вопрос, Кейт намерена была получить на него ответ.
— Джонни?
Он протянул руку, обнял Кейт за плечи и прижал ее к себе. И ей сразу стало хорошо и спокойно. Быть с ним рядом было так же естественно, как дышать, хотя Кейт отлично знала, как опасно это ощущение.
Так, ничего не говоря друг другу, они просидели в ожидании несколько долгих часов.
Талли медленно приходила в себя и пыталась сообразить, где находится, разглядывая окружающие предметы. Белый потолок со звуконепроницаемой отделкой, прямоугольные флуоресцентные лампы, стальные поручни кровати и столик рядом с ней.
И тут к ней вернулась память. Бейкон-Хилл, минимаркет! Талли вспомнила нацеленный на нее пистолет. И жгучую боль.
— Ты ведь всегда была готова на все, чтобы привлечь внимание? — в дверях стояла Кейт в тренировочных брюках от университетской спортивной формы и футболке. Кейт подошла к кровати подруги, глаза ее были полны слез. Кейт нетерпеливо смахнула их рукой. — Черт побери! Поклялась ведь, что не буду плакать.
— Как хорошо, что ты здесь! — Талли нажимала на какую-то кнопку на пульте управления кроватью, пока изголовье не поднялось, и она не оказалась в сидячем положении.
— Разумеется, я здесь! Все здесь: Чад, Матт, мама, папа, Джонни. Они с моим отцом уже несколько часов играют в карты и говорят о новостях. А мама сделала не меньше двух лоскутных шалей. Мы все так волновались!
— Я хорошо провела репортаж?
Кейт рассмеялась в ответ, хотя слезы продолжали катиться по ее щекам.
— Я так и знала, что это будет твой первый вопрос. Джонни говорит, что Джессика Сэвич может теперь поцеловать тебя в зад.
— Интересно, «Шестьдесят минут» не захотят взять у меня интервью?
Кейт преодолела разделявшее их расстояние.
— Никогда больше не пугай нас так, хорошо?
— Я постараюсь.
Прежде чем Кейт успела что-нибудь сказать, дверь распахнулась. На пороге стоял Чад с двумя стаканчиками кофе в руках.
— Она очнулась, — тихо произнес он, ставя пластиковые стаканчики на тумбочку.
— Только что открыла глаза, — ответила Кей. — И конечно, ее больше интересуют шансы получить «Эмми», чем собственное выздоровление.
Кейт посмотрела внимательно на подругу.
— Я оставлю вас ненадолго одних.
— Но ты ведь не уйдешь? — жалобно проговорила Талли.
— Я вернусь позже. Когда уйдут все остальные, — пообещала Кейт.
