Она улыбалась, отвечая на его послание. Ей нечем было больше заняться: девочки крепко спали, а Бонни опять работала до поздней ночи, и она не разговаривала с подругой уже несколько дней. Так было всегда, когда начинались съемки.
«Да, я та самая Эшли Бриггз. И отлично помню и белую лошадь, и то, что ты сделал, когда мы увидели ее. Где ты? Как твои дела? Почему вернулся? И чем занимался последние восемнадцать лет (в двух словах)? Кстати, я живу в Малибу. Огромный пляж. И никаких белых лошадей. С любовью, Эшли». Она задумалась насчет «с любовью», но решила оставить: все-таки старый школьный друг. Хотя никогда не подписала бы так письмо к малознакомому человеку. Но ведь они с Джеффом знают друг друга сто лет.
Он ответил три минуты спустя, как только успел прочитать ее сообщение. Эшли улыбнулась, увидев его письмо. Это было весело и оживляло ее вечер.
«Дорогая Эш, мне жаль, что в Малибу нет белых лошадей. Я жил в Лондоне и Нью-Йорке, писал сценарии. Это у нас в роду. Здесь меня наняли на телешоу. Приехал три дня назад, ищу квартиру, желательно рядом с Западным Голливудом. Это больше, чем два слова, но лучшее, на что я способен. А как ты? Замужем? Одна? Разведена? Дюжина детишек? Я вижу, ты художница. Хорошая работа. С любовью, Джефф».
Она ответила так же быстро: «Дорогой Джефф, Санта-Моника и Уэствуд тоже очень милые места. Я рада, что ты вернулся. Поздравляю с новым шоу. Спасибо за отзыв о моей работе. Я одинока, у меня две дочери-близняшки, семи лет. Очень хочу увидеться с тобой. Давай встретимся. С любовью, Эшли». На этот раз она приложила номер своего мобильного телефона.
Он ответил еще быстрее: «Я тоже. Как насчет завтрашнего обеда? Ресторан «Иви», в 12:30? Я начну работать еще через неделю-две. Приехал заранее, чтобы подыскать квартиру. Я позвоню тебе через пять минут».
Она немного подождала, не позвонит ли он раньше, чем она напишет ответ, и звонок раздался через три минуты. Его голос почти не изменился – может быть, стал чуть глубже, взрослее и приобрел легкий английский акцент: он отсутствовал очень долго.
– Это ты? – спросил он, когда она ответила.
Он казался взволнованным, услышав ее, и она тоже обрадовалась. Это было похоже на глоток чистого воздуха из детства, лучшего времени в ее жизни. Ее родители развелись, мама умерла, когда она еще училась в колледже, а отец снова женился, переехал и спустя несколько лет тоже умер. Но когда она знала Джеффа, все было просто и радостно для них обоих. Его отец тоже умер, – она читала об этом, так как он был известной личностью.
– Это действительно ты? – со смехом переспросил Джефф.
– Нет, это моя соседка, – тоже смеясь, поддразнила его Эшли. – Я не могу поверить, что ты вернулся. Это здорово. И как классно, что будешь работать над шоу здесь. Ты, должно быть, очень хороший писатель, если они тебя наняли, потому что просто хороших в Лос-Анджелесе много.
– Мне просто повезло, – ответил он скромно. – Я писал для шоу в Англии, и думал, что мой агент послал им сценарий. Вероятно, им нужен был английский юмор. А как ты со своими близняшками? Наверное, занята по горло!
– Они очаровательны, – с гордостью сказала Эшли. – А у тебя есть дети?
Она так обрадовалась, услышав его голос, что даже забыла спросить о самом главном, зато отлично помнила, как отчаянно была в него влюблена. Они ходили в одну школу около пяти лет, но поняла, что влюбилась, только в седьмом классе. А потом он уехал.
– Ни жены, ни детей. У меня была девушка – мы прожили с ней четыре года. Сумасшедшая француженка, актриса, которая доводила меня до умопомрачения. Мы расстались за несколько месяцев до того, как меня пригласили работать сюда, и я чувствовал себя очень несчастным. Она меня бросила. – Это было сказано так, между прочим, и не чувствовалось, что он расстроен. – Поэтому вот и решил вернуться в Лос-Анджелес и очень рад, что сделал это. Да что там рад – счастлив. Я ездил по городу три дня, вспоминая наше детство, и понял, что люблю его и всегда скучал по нему. Я прожил в Нью-Йорке всего год, но успел его возненавидеть. Погода такая же плохая, как и в Лондоне. Мне не хватало солнца. Так чудесно жить в хорошем климате! Все в Лондоне постоянно пребывают в депрессии, потому что или идет дождь, или безумно холодно. Очень хочу увидеть твоих девочек. Они похожи на тебя?
Они познакомились, когда она была примерно в том же возрасте, поэтому он сможет сам определить, когда увидит их. Но Эшли считала, что дочери больше похожи на Маршалла за исключением волос.
– Немного. Скорее на отца.
– Кто он… точнее, кем был? Помнится, ты сказала, что одинока.
Он предположил, что она разведена, и Эшли не стала уточнять.
– Неотразимый мужчина. Как говорят, капитан индустрии. И старше меня на двадцать один год. Это долгая история.
– Прибережем ее до обеда. Завтра тебя устроит? В «Айви»?
– Превосходно. В двенадцать тридцать.
Ей было интересно, как он теперь выглядит. Спустя восемнадцать лет это было словно найти давно пропавшего брата или лучшего друга. Ей не нужен роман – просто хотелось вспомнить старые времена. И она была уверена, что и он хотел того же.
– А я тебя узнаю? – спросил он с сомнением.
– Легко. Я вешу сто двадцать килограммов, у меня черные волосы, а в зубах буду держать розу.
– Теперь точно узнаю! – рассмеялся Джеффри.
Она не изменилась: такая же легкомысленная, как в детстве, когда он считал ее обворожительной. Он истратил все свои карманные деньги на коробку шоколада для нее через неделю после того, как поцеловал. Он всегда был очень славным, даже в далеком детстве.
– А как насчет тебя?
Она не думала об этом раньше и ожидала увидеть тринадцатилетнего подростка. А в его глазах ей все еще было двенадцать.
– Я выгляжу так же, только стал немного выше ростом… Ну ладно: значительно выше: метр девяносто два.
Он и в детстве был высоким, хотя и не настолько.
– Я буду смотреть вверх, чтобы отыскать тебя.
– Не волнуйся, – успокоил он ее весело. – Я найду тебя, Эшли Бриггз.
Когда они закончили разговор, Джеффри пожалел, что не поддерживал с ней связь. Только теперь он осознал, чего именно ему не хватало, и был счастлив, что вновь ее обрел. И она тоже была счастлива, и спать легла взволнованная из-за предстоящей встречи. А перед обедом у нее был назначен сеанс с психотерапевтом. И его она тоже ждала. Сегодня говорить о Маршалле было легче, хотя объяснить, почему она соглашалась оставаться в тени так долго и ждала восемь лет, чтобы он развелся с женой, а он так этого и не сделал, не сумела. Психотерапевт ей сочувствовала, но оставалась беспристрастной. Признав, что Маршалл, должно быть, неотразимый мужчина, она напомнила, что у него есть жена, которую он не мог бросить. Она расспрашивала Эшли почему, и та сказала, что он не хочет расстраивать детей. Психотерапевт просто кивнула, и Эшли почувствовала себя дурочкой. После восьми лет это оправдание выглядело неубедительным даже для нее самой, особенно когда она произнесла это вслух при постороннем. Из уст Маршалла это звучало убедительнее, но в кои-то веки она думала не о нем – ее волновала предстоящая встреча с Джеффри Майлзом.
