Лиза прошла через всю комнату и забралась с ногами на подоконник. Волосы ее, поникшие, тонкие, были похожи на уши печальной собаки. Антон подошел к ней и встал так близко, что ее острые колени уперлись в живот. Но обнимать ее он не торопился, точно зная, что так будет эффектнее и в результате эффективнее. Она сама вскинула свои тоненькие ручки и обвила ими его напрягшуюся шею. Твердые маленькие грудки скользнули по его груди. Лиза спрыгнула на пол и ткнулась лицом куда-то ему в подмышку.
— Ну и не отпускай меня, — прошептала она. — Я и не хочу, чтобы ты меня отпускал.
— Правда, не хочешь? — Антон двумя пальцами поднял ее лицо за подбородок. — Господи, как же это хорошо! Потому что ты — лучшая из женщин, которых я знал, а я, поверь, пользовался успехом у очень многих женщин…
Ее голые груди, мгновенно покрывшиеся гусиной кожей, и в самом деле оказались так себе, бедра — узковаты, ноги — кривоваты в коленях. В какой-то момент он даже почувствовал, что абсолютно не хочет ее. Не хочет просто катастрофически. Пришлось заставить себя вспомнить о какой-нибудь другой женщине. Первой на ум пришла Поля с ее прозрачно-зелеными глазами и горячим, податливым телом. В результате все получилось довольно сносно, если не считать того, что Лиза в самый ответственный момент абсолютно неэротично закричала. Она к тому же еще оказалась девочкой.
«Кстати, это и к лучшему, — подумал Антон, делая вид, что ласкает ее бессильно раскинутые ноги, и брезгливо изучая кровавое пятно на простыне. — Это даже очень удачно».
— Лиза, — проговорил он, когда она наконец разлепила дрожащие синеватые веки, — тебе было не очень больно? Я просто не знал, даже подумать не мог… Не бойся, сейчас уже ничего больше не будет, хоть я и хочу тебя так, хоть на стенку лезь…
— А потом? — прошелестела она со слабой улыбкой.
— А потом? Потом… Я не знаю, что будет потом, но для меня все это очень серьезно. Тебя родители-то замуж за меня отдадут?
— Замуж? — Лиза вскочила в кровати и торопливо свела колени. — Я и спрашивать ни у кого ничего не буду. Да маме и не до меня, она у меня, знаешь, «бизнесвумен», директор модельного агентства…
«Ага! — мысленно отметил Антон. — Значит, попадание точное, и Рябцев не соврал!»
— Подожди, куда ты прыгаешь? — он обнял ее за плечи и прижал к себе. — Ложись обратно в постель. Я сейчас схожу наберу в чайник воды, мы поедим бутербродов и спокойно обо всем поговорим… Не знаю, как тебе, а мне после всего, что сейчас было, ужасно есть хочется!
Несчастный Рябцев все еще не спал. С дурным от водки взглядом и отекшим лицом он по-прежнему сидел возле подоконника. Увидев Антона, слабо поднял руку в подобии приветствия и тут же уронил ее обратно.
— Оперативно как у тебя все, — флегматично протянул он, когда тот опустился рядом.
— А чего долго тянуть?
— Ну и что теперь делать собираешься?
— Жениться, наверное. Хотя с родителями, похоже, придется повозиться. Они наверняка из тех, кто при слове «лимита» в обморок падает. Тем более единственная доченька…
— Да нет, с петербургской мадамой что делать собираешься? — Денис тяжело помотал головой. — Она ж к тебе каждый Божий день бегает!
— Завязывать. Тем более она уже права какие-то начала качать, истерики закатывать… Только вот что я думаю: надо будет сначала раскрутить ее на энную сумму. Сказать, что хочу снять приличное жилье. Потрахаться с ней там пару раз, а потом уже и изобразить трагичное расставание… Деньги она обратно не затребует, а в квартирку можно будет поселить Лизу. Поставить родителям условие: дочь я вам все равно не верну, у нас уже есть свой дом, так что лучше дайте согласие на законный брак.
— А сама Лиза, ты думаешь, согласится?
— Естественно. Она уже влюблена, как кошка, — Антон задумчиво потеребил пальцами нижнюю губу. — Неплохо, правда, было бы, если б она залетела… Но, думаю, с этим проблем не будет, если у нее по гинекологии все в норме.
— И все-таки я не пойму, — Рябцев упрямо и пьяно стукнул кулаком по полу. — На хрена, извиняюсь, тебе вообще была нужна эта твоя…
— Петербургская?
— Да, петербургская.
— Ох, что-то подозрительно много ты о ней говоришь? Понравилась она тебе, что ли?.. Можешь не оправдываться: вижу, что понравилась! Так вот, к вопросу о том, зачем она мне была нужна… — Антон выдержал паузу и продолжил с каким-то злым удовольствием: — Ну, во-первых, тело у нее шикарное, лицо смазливенькое. В постели она — просто богиня… А во-вторых, ты что сейчас куришь?
Денис поднес к близоруким глазам докуренную почти до фильтра сигарету.
— «Парламент», «Парламент», можешь не смотреть. Мои, между прочим. Ну и чем плохо? Мелочь, а приятно!.. А еще и осетрина с ореховым соусом в ресторане, и вино восемьсот какого-то года… И все это, заметь, в приложение к красивой женщине, а не в компенсацию за то, что трахаешь какую-то обрюзглую старушку! Я, еще когда в первый раз ее в ресторане увидел, сразу обратил внимание, что глаза несчастные, а серьги в ушах — с бриллиантами…
— Так ты что, альфонс? — пьяно пробормотал Рябцев.
— Ага, — Антон недобро усмехнулся, — альфонс! Дать бы тебе в морду за такие слова, только с пьяными и придурочными я не дерусь… Ни хрена ты в жизни не понимаешь. Жизнь, она один раз дается, и прожить ее нужно красиво, не отказываясь от добровольно плывущих в руки удовольствий!
В конце коридора скрипнула дверь, оттуда показалась встревоженная и бледная Лиза. Заметив Антона, она светло улыбнулась:
— Я жду-жду, а тебя все нет. Уже подумала, может, что случилось: всякое же в общаге бывает, и драки, и поножовщина…
— Ох, хорошая моя, — он встал, стряхнув с колен невидимые пылинки, — давно уже не было в моей жизни человека, который бы так за меня волновался. Забирайся поскорее в кроватку, а то замерзнешь. Я иду…
* * *
В сегодняшние планы Бориса совсем не входили никакие визиты. Утром должна была вернуться из Петербурга Поля, и вернулась, наверное, но почему-то не позвонила и не заехала. Его все больше тревожило ее нынешнее состояние: то, что совсем недавно казалось чисто дамским неврозом, временной депрессией, капризом обидчивой женщины, в конце концов, начало по-настоящему пугать. И самое неприятное, он пока не знал, что с этим делать. При малейшей попытке вывести ее на откровенный разговор Поля пряталась, как мышка в норку, и вытащить ее оттуда не было никакой возможности. Дошло даже до того, что она спряталась в буквальном смысле этого слова. Просто закрылась в ванной. И он, стоя у двери, долго еще слышал сдавленные рыдания, пробивающиеся сквозь шум воды. А потом она сказала, что ей нужно в Петербург. Просто нужно — и все! Собственно, она поставила его перед фактом, уже взяв билет и сложив в сумочку необходимые вещи.
