— Да нет, Мирочка, — грустно ответила та, — не настроена я к тебе агрессивно. Просто не надо бередить никакие воспоминания в душе.
— Оля, можешь совсем забыть своего глупого, влюбленного в тебя ученика, но заставить его забыть тебя ты не в состоянии. Вот посмотри сюда, — сказал он, доставая из кармана фотографию и подавая ей в руки. — И прочти, что написано на обратной стороне.
Женщина взяла у него фото, на котором была изображена она и стала читать надпись. Это были стихи известного поэта, которые тот написал в то время, когда в возрасте более семидесяти лет, влюбился в молодую женщину.
Я не могу без тебя жить,
Мне без тебя и в жару стыть,
Мне без тебя и в дожди сушь,
Мне без тебя и Москва глушь.
— Будучи преподавателем у тебя литературы, я как-то не замечала, что ты увлекаешься стихами, — с усмешкой произнесла женщина.
— А я ими и не увлекался, — ответил юноша. — Я вообще никогда стихов не любил и не понимал особо. Так, если в школе задавали выучить наизусть, учил, и сразу забывал. Я же, по сути, технарь, далеко не романтик, с железками предпочитаю возиться. Этот снимок я сделал, когда мы на зимние каникулы в Москву ездили. Он у меня в рамочке на столе в Лондоне стоит. В Россию поехал, так с собой взял. В мобильный телефон твое изображение вогнать не решаюсь, вдруг он кому-нибудь в руки попадется. Матери моей, например, — усмехнулся Мирик.
— А зачем ты мне это показал? — спросила Ольга.
— Да вот зачем, — ответил тот. — Никогда я раньше не вчитывался в стихотворные строки и вообще не представляю, как можно два предложения срифмовать. И вдруг, случайно мне попадается это стихотворение на глаза. Это, когда уже в Англии жил. Скучал по тебе сильно. Сборничек со стихами я обнаружил в тумбочке в своей квартире, где до меня проживала какая-то русская девушка. И знаешь, что меня поразило? Простые ведь слова, никакого пафоса, никакой, вроде, возвышенности, а бьют в самое сердце. Именно такие слова я хотел бы тебе сказать. А так как я не поэт, своих стихов для тебя сочинить не могу, то захотел, чтобы ты их прочла. Должна же ты знать, что я испытываю к тебе.
— Мирик, давай будем считать так, я тебя услышала и поняла, но пойми и ты, что у меня семья, дети, муж. У меня своя жизнь, — тихо произнесла Ольга, нежно прикасаясь к его ладони. — И мне, пожалуй, пора, — добавила она, поднимаясь со скамеечки, — Артемку пора кормить.
— Подожди, Оль, — сказал он, вставая вместе с ней. — Я вас немного провожу и уйду.
— Ну, хорошо, — согласилась женщина, улыбнувшись. — Только это в последний раз.
— Обещаю, — заверил юноша, и они не торопясь, отправились в сторону ее дома. — Знаешь, что мне еще хотелось сказать, я, конечно, живой человек, состою из крови и плоти. Частенько вспоминаю страстные мгновения, которые ты мне подарила. Только сейчас, даже если ты, вдруг, согласилась бы изредка со мной встречаться тайно у меня на квартире, я бы на это не пошел.
— О, как, — удивленно взглянула на него женщина, — а почему?
— Да потому, что я хочу открыто дарить тебе цветы, носить тебя на руках, танцевать с тобой, целовать тебя при всех, а не оглядываться по сторонам, как воришка. Хочу видеть тебя, слышать твой голос, прикасаться к тебе, советоваться с тобой и ощущать себя нужным тебе. А видеться с тобой тайком только для любовных утех, это очень мало и даже пошло. Ты достойна гораздо большего.
— Ты повзрослел, Мирочка, — с улыбкой произнесла Ольга. — Скажи, а как у тебя с Новомиром отношения складываются?
— Знаешь, он оказался очень интересным человеком, — ответил парень. — Они с Павлом совершенно разные люди. Милорадов мужик такой основательный, целеустремленный, свои эмоции не выказывает, держит при себе. Маму он очень любит, но никакого проявления нежности, при мне, во всяком случае, я не замечал. Крылатов, другое дело, — несколько иронично заметил он. — Тот, натура увлекающаяся, с философским складом ума. Он подарил мне несколько своих книг по психологии, так я их прочитал залпом, как детективы.
— Книги на английском языке? — поинтересовалась Ольга.
— Да, мои на английском. Но в последний приезд в Питер, отец договорился об издании своих книг в нашем издательстве на русском, и вскоре они должны выйти. Он говорил, что где-то в сентябре или октябре поедет на презентацию своих книг в Россию.
— Как он себя чувствует? Головные боли не мучают?
— Вроде, нет. Мне он не жаловался.
— Неужели его книги так интересны, что ты их залпом прочитал? — спросила Ольга.
— Очень, — оживленно ответил Мирик, — это не научные книги по психологии, а такие изложения конкретных случаев из его практики, из которых много полезного для себя можно почерпнуть. И у него очень легкий стиль письма.
— Надо будет почитать, — сказала женщина.
— А еще я, наконец, понял, как Крылатов очаровывает женщин. Оратор он бесподобный, — усмехнулся юноша. — Увлекает разговором так, что его хочется слушать и слушать. Задав вскользь, несколько вопросов собеседнику, отец моментально нащупывает уязвимое место того, и может даже манипулировать им в своих интересах. К женщинам он, как котик подбирается на мягких лапках, заговаривает их, и они полностью в его власти. Познакомил его по случаю с группой своих сокурсников, так тот всех очаровал, особенно девушек. В нашей группе есть одна девчонка, ну безумно красивая. Глаза, как фары скорой помощи. Все парни от нее с ума сходили, но Софи никого не замечала. Была очень надменная и неприступная. Она оказалась как раз в той группе сокурсников, которые пришли ко мне и познакомились с Крылатовым. Софи, видимо, отцу сразу приглянулась. Он когда с ней конкретно разговаривал, у него даже тембр и интонация голоса менялись. И в тот же вечер она оказалась в его номере в отеле. Теперь девчонка до сих пор страдает. Вспоминает отца. Меня о нем все время спрашивает.
— Ну, это для меня не новость, — иронично заметила Ольга. — Ладно, Мирочка, будут у тебя еще и цветы для любимой, и поцелуи у всех на глазах, и все, что ты захочешь. А теперь нам надо прощаться, — решительно сказала женщина, — всего тебе хорошего, все у тебя впереди, твоя жизнь только начинается. Но линии наших жизней никогда не пересекутся, ты парень умный, и чем раньше поймешь это, тем лучше. Прощай, — добавила она и пошла от него быстрым шагом.
Юноша долго смотрел вслед уходящей женщине, затем повернулся и зашагал в обратную сторону. Резкий ветер дунул ему в лицо и, может, от этого на глазах у парня появились слезы. Наверное, ты права, и все у меня будет, — думал Мирик. Будет, только без тебя. Прощай, любовь моя. Я больше никогда не потревожу твою душу своими нелепыми признаниями.
