— Я, кажется, знаю, о ком Вы говорите, сударыня, — заметил Воронцов, тут же узнав по описанию девушки своего племянника. Но отчего Иван сказал, что служит у него приказчиком? Это никак не укладывалось в голове графа. Однако решив поддержать тайну племянника и пока не раскрывать, кем Иван является на самом деле, Воронцов спросил. — Однако я удивлен, сударыня. Откуда Вы знаете, что Иван Алексеевич жил в лесу долгое время?
— Дело в том, — Катюша замялась. — Прошлой осенью он спас меня от разбойников. И потом я долго жила в его избушке в чаще леса.
— Вот как? Он ничего не рассказывал об этом, — заметил Воронцов, и его воображение тут же нарисовало какую-то непристойную картину с участием этой девицы и Вани. Михаил Илларионович прищурился, а про себя невольно подумал, что это долгое проживание вдвоем в глухом лесу, могло обернуться для молодых людей, чем-то более значительным, нежели просто встречей.
— Так он служит у Вас сударь?
— Да. В каком-то роде, — уклончиво заметил граф. — Я только не пойму, зачем Вы ищите его теперь?
— Мы… как бы Вам сказать, — Катюша замялась, смущенно опустив взор. И граф внимательно глядя на девушку, вмиг утвердился в мысли о том, что между этой девушкой и его племянником, явно были какие-то отношения, и далеко не невинные. И уже через минуту Катюша подтвердила его умозаключения, тихо вымолвив: — В прошлый раз Иван Алексеевич предлагал мне стать его женой…
— Женой? — опешил граф нахмурившись. И тут же про себя, Воронцов подтвердил факт того, что его племенник явно воспользовался ситуацией и соблазнил эту девицу. В этом Воронцов, даже не сомневался. “А кто бы не воспользовался такой возможностью?” — подумал Михаил, вновь осматривая с головы до ножек прелестную фигурку Кати. На месте племянника он сам бы такую прелестницу уж точно бы не выпустил бы из своих рук, если бы был помоложе, лет так на пятнадцать. Однако она что-то сказала на счет женитьбы и эта фраза совсем не понравилась графу.
— Ну не совсем. Он сказал, что мы должны быть вместе. Но тогда я не захотела его выслушать. А теперь я поняла, что…
Эти слова девушки отчего-то в конец разозлили Воронцова и он помрачнел.
— А Ваш дядя знает теперь что Вы у меня? — вдруг холодно осведомился Воронцов.
— Нет, — пролепетала испуганно Катюша и порывисто добавила. — Прошу Вас Михаил Илларионович, не рассказывайте моему дяде о том, что я была у Вас! А то он сильно разгневается.
— Значит Вы сударыня, без старшего благословления пожаловали теперь ко мне? — буркнул недовольно граф. — Видимо Ваш дядя ошибался, когда говорил, что у вас ангельский нрав. А как я погляжу, Вы своевольны.
— О, милостивый государь, Вы несправедливы ко мне. Я всего лишь хотела найти давнего друга. В какой-то мере я обязана своей жизнью Ивану Алексеевичу. И разве это преступление просто увидеться с ним и поговорить?
— Нет, простой разговор это не преступление, Вы правы, — заметил тихо граф, видя, что девушка не так проста и наивна как ему показалось в начале. И ее порывистость и страстность натуры тут же считалось умелым чутьем Воронцова, и он осознал, что в душе ему нравится горячность и даже некая экспрессивность Катюши. Ведь эти черты нрава девушки, доказывали то, что она могла быть весьма страстной в постели. Этот вывод до невозможности понравился Михаилу Илларионовичу, и он уже более спокойно добавил. — Простите меня, я немного погорячился. Так что же Вы хотите от меня теперь, сударыня? — холодновато заметил Воронцов, ощущая, что он совсем не жаждет, чтобы Иван связал свое будущее с этой девицей. Да она была дворянкой, но Воронцов прекрасно знал, что она бедна и не занимала высокого положения в обществе и уж тем более не имела должности при дворе. Ведь для своего племянника Воронцов готовил блестящее будущее. И на роль его жены подходила дочь князя Урусова, фрейлина императрицы. Эта была бы для Ивана блестящая и выгодная партия. Да, стоящая перед ним теперь юная девушка была невероятно красива, но все же, по мнению Воронцова она не могла составить счастье Ивана.
— Я бы хотела поговорить с Иваном Алексеевичем, если это возможно. Скажите, где я могу его найти?
— К сожалению, он более не служит у меня.
— Да? Но он сказал...
— Месяц назад он поступил на службу в лейб-кирасирский полк и теперь по моим сведениям воюет в Пруссии.
— Как жаль, — опешила Катюша, похолодев от этого известия, и нервно поджала губки. Она тут же представила, как это опасно и ощутила, что ее сердечко взволнованно испуганно забилась. — А когда же он должен вернуться?
— О, этого никто не знает, сударыня, — пожал плечами Воронцов. — Возможно через месяц, а возможно через год. Война это дело непредсказуемое.
— Но возможно ли написать письмо в его полк в Пруссию?
— Письмо? — показно удивился граф. — Но это вряд ли возможно. Полк постоянно в маршах, и перемещается очень быстро. Лишь военная почта может достигнуть места. А обычное письмо вряд ли. Нам лишь остается только ждать… — добавил Михаил Илларионович, придумав эту небольшую ложь для того чтобы внушить наивной девушке, мысль что она никак не сможет связаться теперь с Иваном.
— Я понимаю, — тихо ответила Катюша.
— И на Вашем месте, сударыня я бы постарался позабыть об Иване Алексеевиче.
— Забыть? Нет, это невозможно, — твердо произнесла Катюша. — Мне очень необходимо увидеться и переговорить с ним. Вы должны понять меня, милостивый государь.
Воронцов нахмурился, поняв, что так просто девушка не отступится от своих замыслов.
— А у него есть родственники? — спросила вдруг Катюша.
— Зачем они Вам? — уже недовольно заметил граф.
— Я могла бы оставить у них для него письмо. И когда Иван Алексеевич вернется…
— Родственников у него, к сожалению, нет. Но Вы можете оставить письмо мне. Ведь по приезду он непременно будет у меня. Я, знаете ли участвую в его судьбе. Давал обещание об этом его покойному отцу.
— Я буду очень благодарна Вам, — кивнула Катюша. — Вы позволите мне написать несколько строк?
— Извольте, — кивнул граф и позвонил в колокольчик.
Спустя некоторое время Катюша передала дрожащей рукой письмо графу и тихо попросила:
— Вы обещаете, что передадите письмо Ивану Алексеевичу?
— Да, — ответил кратко Михаил Илларионович, не отрываясь, смотря в огромные голубые озера глаз девушки, которые проникновенно взирали на него.
— Что ж прощайте. Я буду молиться о его скором возвращении.
— Как Вам будет угодно сударыня.
Катюша быстро покинула гостиную, а Михаил долго смотрел на письмо девушки и почти со стопроцентной вероятностью мог сказать, что там написано. Он еле подавил в себе первоначальный порыв немедленно сжечь письмо, чтобы Иван никогда не узнал о нем. Но эта Катюша Пашкова, была так молода и наивна, а ее взор так чист и прелестен, что Воронцов не смог решиться на такой коварный подлый поступок. И безжалостно сжечь письмо этой юной девушки, которая была еще почти ребенком. Не удержавшись, Михаил медленно раскрыл письмо и прочел его. Как он и предполагал, она писала, что любит Ивана и что он был прав во всем, и лишь она по своей глупости не поняла этого сразу. И оттого теперь она, осознав все, готова следовать за ним и быть всегда рядом.
Поморщившись, Воронцов закрыл письмо и подумал о том, что если бы эта прелестная девица вдруг написала бы подобное послание ему самому? Отчего-то эта мысль вмиг взбудоражила сознание Михаила, и он подумал о том, что он был бы весьма не против если бы эта прелестная малышка вздыхала так по нему. Мысли Воронцова пошли дальше, и в его взбудораженном прелестями девушки сознании тут же нарисовалась некая картина. Как в его пустующей огромной гостиной дворца, теперь вдруг окажется эта малышка-прелестница с темными локонами, и соблазнительным пухлым ртом, который так и требовал поцелуя. Эти мысли окончательно заворожили графа и он, нахмурившись, начал считать, насколько он старше девушки. Почти тридцать лет разницы чуть остудили его пыл, но Михаил вдруг пораженно осознал, что вполне бы мог снова жениться и не просто содержать молоденькую жену, а баловать ее и выполнять любые ее дорогостоящие капризы. Ведь в первый раз он женился по настоянию отца, и прожил со своей покойной женой долгие годы, не любя ее и лишь уважая. А что было бы, если теперь он женился бы по любовной страсти? Эта мысль до того показалась Воронцову пленительной и заманчивой, что его воображение тут же нарисовало чудесную картину его будущего, где его одиночество будет скрашивать вот такая юная прелестница, один вид которой вызывал в Михаиле диковатые темные жгучие желания.
