– Тим, хватит! – жестко потребовала Катерина.
– Нет, не хватит! Слава богу, нашелся мужик, который чудесным образом не подвергся сравнению со мной. Потому что оказался настоящий, раз смог уложить тебя в постель и вызвать сильное желание. Но ты и его тут же мысленно отгородила от себя, да еще, думаю, умище продемонстрировала чем-нибудь язвительным, но честной позволила себе быть только в постели, уверен. Ты же его в жизнь пускать не собираешься, и рассказывать о себе тоже.
– А с чего я должна что-то рассказывать? – держала стойкую оборону она.
– Да с того, что ждешь звонка, и он тебе интересен, и хочешь его, и продолжения хочешь, и придумываешь за него, что плохо подумал, поэтому и не появляется больше. Знаешь, как все это называется? Влюбленность. А еще запомни, нормальный мужик не станет с соседкой заниматься пустым одноразовым перепихоном, потому что потом проблем не оберешься. Даже холостой не станет, а тот, у которого дети, ни за что! Чтобы умный, богатый, свободный, имеющий доступ к любому понравившемуся женскому телу и разнообразные предложения этого, занялся любовью с одинокой соседкой, он должен так сильно на нее запасть и так хотеть, чтоб крышу сносило! Поэтому, уверен, что сбежал не от тебя, а от того, что чувствует.
Она очень много имела что сказать, чем возразить, опровергнуть все, что он наговорил сейчас, но поток возмущенного отрицания Катерины Воронцовой остановил звонок в дверь.
Катерина переполошенно-удивленно посмотрела на Тимофея.
– Иди, открывай, – фирменной усмешкой одарил тот, привычно считывая ее мысли. – Сейчас день, и герой твоего романа на работе.
Да, не он, а дочь его Софья явилась с определенным поручением.
Она держала на вытянутых руках пироговый предлог для посещения соседки, огромных размеров, расточавший умопомрачительный запах и жар, возлегая на деревянной доске, прикрытый полотенцем.
– Катерина Анатольевна! – улыбаясь как на празднике, громко оповестила о цели визита Соня. – Меня Валентина прислала, сказала, вы сегодня дома, и испекла для вас пирог!
И обойдя ее, не дождавшись приглашения, прямиком прошествовала в кухню, не переставая громко болтать.
– Давайте чай попьем. Я тоже пирога хочу, Валюша тоже к вам на посиделки хочет, но стесняется без спросу, она ведь более тактичная, чем я, говорит…
Поток словесный прекратился при обнаружении в кухне Тимофея. Улыбаться перестала, положила тяжелую ношу на стол и тоном бывалого «следока» уголовки строго спросила:
– Вы кто?
– Вы Соня, – утвердил он, улыбаясь одной из своих обворожительных улыбок.
– Софья, – поправила девица, не купившись на улыбку, и продолжила допрос. – А вы друг Катерины Анатольевны или коллега?
– Нет, – однозначно ответил тот, ожидая неизбежного продолжения.
Хозяйка квартиры видела, что ему нравится дразнить девчушку, и сама она ему нравится. Воронцова переглянулась с Тимом, и он, заметно только для нее, кивнул – «не вмешивайся!». Ну, Сонька еще получит, мелкая хулиганка!
– Ага, – проявила чудеса сообразительности девочка. – Значит, близкий друг, в смысле любовник?
– Судя по тону, Софья, вас моя кандидатура в этой роли не устраивает? – светски поинтересовался Тим, вступив в игру.
– Ну, не знаю, может, у вас любовь, но вы не очень подходите Катерине Анатольевне, – оценивающе-демонстративно осмотрев незнакомца с ног до головы, заявила та.
– Хотелось бы знать почему? – сменил улыбку с обворожительной на грустную Тимофей.
– Ну, вы такой, как бы это сказать? Простецкий на вид дядька, а она врач, ей нужен кто-нибудь посолидней, – хулиганила вовсю дочурка Бойцовская.
– И, как я понял, у вас есть такой кандидат на примете? – резвился от души Тим.
Соня сделала «страшные» дурашливые глаза, придвинулась поближе и громким шепотом поделилась секретом:
– За Катериной Анатольевной ухаживает мой папа. А он, знаете, очень серьезный человек, к тому же богатый и очень, очень сильный!
Изобразив дурочку, посмотрела на Тимофея в ожидании, что до него дойдет информация, и пояснила, как идиоту:
– Ну, понимаете, если что, может и в глаз дать! И ого-го как!
– Понимаю, – вступив в «доверительную беседу», прошептал в ответ мужчина. – Предлагаете ретироваться? В том смысле, что бежать?
– Не прямо вот сейчас, он еще не скоро с работы придет, – разрешила подросток. – Чайку вон с пирогом попейте, что ж на голодный желудок бегать!
– Соня, хватит! – строго оборвала их пикировки Катерина.
Что за дела такие! Совсем дитя распоясалось! И Тим тоже хорош, туда же!
– Ты уже вполне достаточно нахамила! Домой! А Валентине сейчас позвоню, чтоб спустилась чай пить.
– Ну-у пожалуйста-а-а, – взялась за новую театральную роль девочка. – Не прогоняйте! Простите девку глупую! Пирога-то хочется!
– Тебя папаня пороть не пробовал? – спросила Воронцова.
– Не-а! Отдает предпочтение другим методам воспитания, а именно: собеседованию по душам, – усаживаясь за стол, довольно сообщила она. – А вот Валентина утверждает, что пороть меня не мешало бы за слишком «вострый» язык! Чайком-то с пирожком угостите дитя неразумное?
– Сначала придется извиниться за хамский наезд! – строгим тоном поставила условие Катерина.
– Ох и не люблю я этого, – скорбно вздохнула резвящаяся девица.
– Домой, – предложила альтернативу Катерина. – Папины нервы закалять!
– Ну ладно, ладно! – теперь играя торопливую покорность, дурашливо. – Простите великодушно подростка глупого! Чего с меня взять!
И, развернувшись на стуле всем корпусом к Тимофею, уверенная в полученном прощении, спросила:
– А как вас зовут?
– Тимофей, – представился он, как на приеме.
– Краси-и-иво!
– Софья! – предупредила новую атаку Катерина таким голосом, что баловаться дальше соседке расхотелось сразу же.
– Валентину позову! – поняв, что перегнула и сейчас выгонят насовсем, заспешила девочка, доставая сотовый из кармана шорт.
Та образовалась на пороге через несколько секунд после звонка, никак за дверью ждала приглашения. Появление русской красавицы таких телесных форм произвело на Тимофея неизгладимое впечатление, а «простодушие необычайное» покорило навсегда.
– Валентина, вы прекрасное, чудесное творение природы! Красота и доброта в чистом виде! – понесло неизвестно куда его.
Он встал и даже поцеловал ей ручку, чем вызвал временный коллапс богатырки, выразившийся ступором, восхищенным взглядом на галантного мужчину и алым румянцем, залившим все лицо.
– О! – тут же подхватилась Соня, принявшись практически прямым текстом за сватовство. – Она еще знаете как готовит! Все умеет, и учится сейчас на компьютерных курсах, а считает, как Лобачевский…
