— Кэт, крошка, а ты не присоединишься к нашему автопати? — Кевин возник рядом с ней, но уже не пытаясь дотронуться.
— Не люблю пиво! — ответила она. — Пожалуй, я пойду, вам и без меня весело.
— Кэт, останься! — вдруг вырвалось у меня. — Чего ты будешь одна слоняться по отелю или сидеть у себя в номере? Мы ж вроде как дружим.
— Вроде как, — повторила она за мной последние слова и взглянула на Джеймса. — Спасибо, Эмили, но я, правда, устала.
— Кэт, завтра за завтраком обсудим, что снимаем. — сказал ей Джеймс.
— Хорошо. — кивнула она и пошла торопливо вдоль берега, подальше от нашей шумной компании.
— Я же говорил вам, — Люк посмотрел ей вслед, — абсолютная ледышка!
— К ней просто нужен правильный подход, старина! — хлопнул его по плечу Кевин. — Я бы с ней спелся, но у нее совсем другие вкусы. — он подмигнул Джеймсу и отпил пиво. — Ладно, малыши, я побегу, у меня сегодня встреча назначена.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — спросила у него Николь.
— Вот как раз и отправляюсь туда, где меня расслабят. — лучезарно улыбнулся он ей, посылая воздушный поцелуй, на который Николь лишь покачала головой, закатив глаза.
Мы просидела с парнями до глубокой ночи, до того момента, пока Джеймс не сказал, что ему нужно снимать натуру.
Мы с Николь попрощались и отправились к себе в номер. Только выйдя из душа, я поняла насколько устала, поэтому без сил рухнула на кровать и мгновенно заснула. День выдался очень насыщенным!
Глава 56
Николь лежала в кровати и пялилась в потолок. Было раннее утро, она отчего-то проснулась и больше не смогла уснуть. Через шторы пробивались первые солнечные лучи, еще не такие яркие и слепящие как днем. Она рассеяно бродила глазами по потолку, мысли текли сами собой в голове, но ни одна не задерживалась и не вызывала интереса. Четыре дня съемок пролетели как один день. Ей нравилась вся эта слаженная работа на площадке, какой-то особый запах, который исходил от горящих софитов. Когда она смотрела на то как играют Люк и Кэт вживую, то порой она не понимала и не улавливала, почему Джеймсу что-то не нравится, почему он нервничает. Но когда она несколько раз оставалась перед монитором вместе с Эмили, а не по обыкновению рядом с камерой Пола, то она сразу же видела эту разницу — эмоции перед камерой и эмоции на экране. Это было удивительно, но экран преображал героев, каким-то немыслимым образом менял выражение лица, глаз, делая их ярче. Конечно, все дело было в свете и ракурсах, но этот процесс преображения походил на какую-то мистику или волшебство.
Сегодня была пятница и Джеймс обещал, что съемки будут только в первой половине дня. Николь бросила взгляд на прикроватную тумбочку, потом потянулась к верхнему ящику, выдвинула его, нырнула рукой внутрь и выудила свой мобильный телефон. Ровно неделю назад она отключила его. Она не могла однозначно объяснить даже себе самой, почему она это сделала. Ей казалось, что таким способом она закроет дверь в состояние ожидания, когда каждая минута строится на страхе — позвонит или нет, а вдруг позвонит, а она пропустит звонок. Ей не хотелось этой зависимости. А еще она думала, что таким способом наказывает Смарта, показывает свое безразличие и равнодушие. Хотя, как бы он узнал об этом, ведь наверняка он ей не звонил. С чего бы ему это делать? Но даже допустить саму мысль, что такое могло бы быть, доставляло внутреннее удовольствие.
Она покрутила телефон в руке, прислушиваясь к ощущениям. Включить или нет? Странное волнение и томление покалывало изнутри.
Николь достала зарядку, воткнула ее в розетку и подключила телефон, нажав кнопку включения. Сказать, что она волновалась — это ничего не сказать. Сердце сжалось в маленькую горошинку, ладони вспотели, пока она смотрела на голубой экран телефона при загрузке.
Телефон сразу же завибрировал и выдал практически канонаду из звуков, которые были установлены на уведомления о сообщениях. На конвертике высветилась цифра пятьдесят, а на телефонной трубке шестнадцать пропущенных звонков.
Николь нажала на конвертик. Почему ее даже не удивило, что этот шквал сообщений был от Дерека. Она начала читать и ее захлестнуло от разнообразных эмоций, которые полились на нее с экрана. Сначала Дерек писал достаточно милые сообщения, в которых говорилось, что мистер Дэвис увез всю команду в закрытый спортивный клуб и гоняет их по полю с утра и до вечера, отбирая телефоны сразу же перед завтраком и выдавая их после ужина. Сообщения были полны сожаления, что Дерек не может увидеть «свою малышку» и далее шли непристойно-эротические пожелания, что он сделает с ней, когда они встретятся. У Николь мгновенно запылали щеки, и она тяжело сглотнула.
Но после второго десятка сообщений их характер стал раздражительный, с претензиями и бесконечными вопросами, что случилось, почему нет ответов, что с телефоном и так далее в том же духе. Последние послания, датированные вторником, были полны ярости и злости. Дерек обвинял ее в холодности и безразличии, что она все это время с ним играла, пользуясь им. Николь вздохнула. Дерек был настолько предсказуем в своих эмоциях и поведении! Она выключила телефон. Смотреть автора пропущенных звонков ей даже не хотелось, потому что им был безусловно также Дерек. Николь поморщилась.
Она не знала, что она чувствовала. Досаду? Разочарование? Злость? Она никогда не строила иллюзий в отношении Дерека, но почему-то именно сейчас она увидела безысходность их отношений. Раньше она принимала все, не задумываясь. Вот эту легкость их общения, без условий. Да, он привлекал ее физически, с ним был нескучный секс, можно было поговорить на отвлеченные темы, но при всем при этом они оставались чужими людьми, без так необходимой душевной близости.
Она поймала себя на мысли, что никогда не скучала по нему, не думала о нем, когда они не встречались. По большому, ей было все равно, чем он занимается, когда они были не вместе. Разве это правильно? Если бы ее об этом спросили месяца два назад, она бы просто пожала плечами, потому что никогда об этом не задумывалась. Но все изменилось с появлением мистера Смарта, а точнее с их треклятого совместного проекта, когда, каждая минута проведенная с ним вместе, наполняла ее позитивной энергией, рядом с ним она дышала, ей хотелось его слушать, наблюдать за ним, изучать его, знать, о чем он думает. Ей хотелось быть с ним на одной волне. Это ли не близость?
Она вновь включила телефон, чтобы удалить все сообщения от Дерека. Потом открыла пропущенные звонки, чтобы тоже очистить все уведомления. Ее взгляд пробежал по веренице имен звонивших: Дерек, Дерек, Дерек. И тут…
Ее сердце сделало в груди кульбит, руки задрожали так, что она чуть не выронила телефон из рук. Номер без имени. Но черт возьми, она бы узнала этот номер из миллиона, потому что знала его наизусть и хоть его больше не было в ее телефонной книжке, оно раскаленным клеймом отпечаталось в ее памяти. Номер, который она набирала всего несколько раз, и лишь однажды отправила сообщения в ответ на те, что пришли с него.
Александр. Глаза обожгло непрошенными слезами, а в груди сдавило такими тисками, что казалось невозможно будет сделать следующий вдох. Она посмотрела на дату. Он звонил ей неделю назад, в ту пятницу, когда они ехали сюда. И все, один единственный звонок!
Ну почему она выключила телефон?! Зачем?! Хотя, с другой стороны, она не могла сказать с уверенностью, ответила бы она на этот звонок или нет. Он обидел ее своей холодностью и равнодушием, обманул, использовал. Николь остановила себя. Нет, она не может и не хочет думать о нем плохо. А вдруг он звонил именно для того, чтобы извиниться, чтобы объяснить ей причины тех перемен, что произошли сразу же как они пересекли въезд в университетский городок. Она никогда не узнает этого. Она сделала свой выбор, когда выключила телефон. Она позволила себе тогда отказаться от него. И вот она расплата. Мучайся Николь, страдай, задавай себе тысячи вопросов, на которые нет ответов. Черт! А ведь она тогда и выключила злосчастный телефон, чтобы перестать спрашивать себя — почему?!
