class="p1">«Антон никогда не объясняет свои шаги. Меня от этого он устранил. Созванивался с кем-то, сейчас уехал на встречу. Но я спокойна за Андрея, раз за дело взялся Антон»
Налила из кулера бокал воды, и выпила его залпом, испытывая немалое раздражение. Просто поверить, и все? Вот так взять, и успокоиться?
Ну почему нельзя объяснить мне всё? Почему не назвать имена людей, через которых можно вытащить Андрея, почему не расписать свои шаги? Почему нужно оставлять меня мучиться в неизвестности?
— Сейчас сяду обзванивать все участки, СИЗО и ИВС, — прошептала я, наливая себе еще воды.
Хватит. Поспала, времени потратила больше, чем нужно. Хуже я Андрею не сделаю, если тоже подключусь.
Напившись воды, я пошла в общую ванную, и скривилась от своего опухшего лица. Некоторым девушкам просто противопоказано плакать, таким вот, как я — сразу выгляжу алкоголичкой с двадцатилетним стажем: глазки-щелочки, щеки будто пчелы искусали, кожа побледнела, а вот веснушки стали ярче.
Офигительная красота. Увидишь, не уснешь.
Телефон, сжатый в ладони, завибрировал.
Номер незнакомый.
— Да, — сразу приняла я вызов. — Алло, я слушаю.
— Лиз… да сейчас, секунду, — узнала я голос Андрея, и обращался он явно не ко мне. — Лиз, сиди дома, и что бы ты ни услышала — не лезь. Я разберусь. Все будет хорошо.
— Боже! Как ты? Андрей? Что я могу услышать? — разволновалась я еще сильнее.
— У меня мало времени. Телефон взял у одного из охранников буквально на минуту. И не бесплатно.
— Андрей, немедленно говори! — рявкнула я.
— Лиза…
— Иначе я с пикетом выйду к администрации, клянусь! Или еще что-то сделаю. Говори, быстро!
— Наркоту у меня нашли. В доме обыск был, с понятыми. Меня на обыск не возили, но в протокол внесли. Пятнадцать граммов герыча. Клянусь, я этой херней никогда не страдал. Подкинули, стопудово, — пробормотал парень, и до меня донеслась мужская ругань. — Все, мне пора. Постараюсь еще набрать тебя. Не лезь никуда, я разберусь. Помнишь, я везучий? А ты просто жди меня. И верь.
Попрощаться нам не удалось, из трубки донеслись гудки.
Героин. У Андрея? Пятнадцать граммов?
Я знаю, что Андрей покуривал раньше. А потом я распечатала ему статьи, как собирают некоторые виды травки, и как все это доставляют к нам. Мало приятного оказалось. После этого я не видела Андрея под кайфом.
Конечно, он мог измениться за время нашей разлуки, но героин? Нет!
Значит, подкинули. Чтобы увеличить ему срок? Виктор?
— Пятнадцать граммов, это же ерунда? — пробормотала, забивая это в строку поиска браузера. — В фильмах вон тоннами показывают, а пятнадцать граммов — это размер столовой ложки без горки. Ерунда же, так?
Не так. Не особо крупный размер, а просто крупный, что утешает слабо.
«Антон не вернулся? Ты можешь позвонить ему, и спросить, как продвигается? Андрей только что звонил мне, сообщил, что в деревенском доме был обыск, и нашли пятнадцать граммов героина. Это не его наркотик. Подбросили. Пожалуйста, набери Антона, пусть он подробнее расскажет, что делает, чтобы вытащить Андрея» — написала я Маше.
«Господи! Сейчас позвоню ему, и все вытрясу. Будь на связи» — получила я ответ.
Витя — скотина!
Это ведь он? Он! Но зачем? Он ведь сказал, что если я выйду за него, то он заберет заявление. А сейчас что изменилось? Если я куплюсь на шантаж, и пойду с ним в ЗАГС, разве не сложнее будет отыграть назад не просто братскую потасовку, а хранение наркотика?
«Он вне зоны доступа. Я не прекращу звонить мужу» — снова получила я сообщение от Маши.
Нет, хватит с меня. Нужно как-то действовать. Сейчас позвоню на тот самый номер, с которого мы общались с Андреем, выясню, где он, и… буду думать. Отца подключу. К президенту пойду.
К английской королеве, если понадобится!
— … пусть сидит дома, — услышала я глухой голос отца.
— Лиза спит. Тише, — пробормотала мама.
Я прижалась к деревянной двери ванной, и прислушалась.
— Не стоит её в это вмешивать. Парнишка — та еще погань. Я говорил, что это плохо закончится!
— Но нужно что-то делать. Лиза ждет нашей помощи, — воскликнула мама.
И голоса их стихли. Наверное, на второй этаж поднялись.
Парнишка — погань? Андрей? То есть, мне нужно сидеть дома, и не высовываться?
Ну, папочка, ну спасибо!
Я метнулась на кухню, забрала сумочку и ключи от машины. Про Булку я забыла напрочь, но она — нет, не забыла. Гавкнула, выскакивая из-за холодильника.
— Тшшшш, — зашипела, и поманила её за собой.
И, на удивление, шебутная и немного придурочная псинка перестала шуметь, и спокойно, тихо пошла за мной к двери.
Ничего, сама справлюсь. Как-нибудь. Сама не знаю, как. Но, явно, лучше, чем со всякими помощниками, от которых помощи не дождешься.
Я спустилась на первый этаж, свернула к спуску на парковку, и телефон снова завибрировал.
— Алло!
— Нужно встретиться. Зря ты старшему братцу нажаловалась, любимая. Кстати, теперь Андрею добавят статью за хранение и распространение наркотиков, а всё ты виновата.
— Я? — это я умудрилась прошипеть в противовес всем нормам русского языка.
— Ты. Но мы по-прежнему можем все уладить. Сейчас отправлю смс с адресом, и буду ждать тебя до шести вечера.
* * *
АНДРЕЙ
Никогда не хотел стать убийцей, вот правда. Да, мелькали мысли, что лучше бы кто-то сдох, особенно когда этому кому-то морду рихтовал, но лишать жизни никого не хотел.
А сейчас пожалел, что не прикопал Витька. На полном серьезе пожалел.
Ну и ссыкло этот мой братишка.
— Слышь, парень, никаких чистосердечных не делай. Не подписывай ничего, понял? — охранник вел меня в кабинет на допрос, и решил заговорить. — Все отрицай, даже если виновен, а то навешают будь здоров.
— Здесь все — мрази?
— Не все. Есть нормальные. Тобой должен был заниматься Арсентьев — та еще сволочь, но его вызвало начальство. И твое дело взял новый следователь.
Что-то голос у моего конвоира — так себе.
— И что он? — поинтересовался вяло.
— Хер знает. Новенький. Может, решит выслужиться, и все висяки на тебя спихнет. Потому и предупреждаю, ты молодой, вижу, так что талдычь, что ничего не знаешь, и настаивай на адвокате. Только не хами Соколовскому, он этого не любит. Может и в морду дать.
— Соколовский? Это следак?
—
