Истерика подкатывала к горлу, однако усилием воли Меган подавляла эти приступы.
Мальчишка просто играет в игру. Вообразил себя настоящим исследователем. Ведь Кевин так полюбил этот дом — нарисовал его на дюжине картинок, собираясь отослать их в Оклахому, чтобы каждый убедился, что он живет в замке.
Она обязательно обнаружит его за следующей же дверью.
Меган твердила это, повторяя слова как молитву, продвигаясь из комнаты в комнату.
Она столкнулась с Сюзанной в одном из тесных коридоров. Меган чувствовала, что ей холодно, очень холодно, несмотря на сиявшее за окнами солнце.
— Он мне не отвечает, — едва слышно сказала она. — Я зову его, а он не отвечает.
— Это такой большой дом. — Сюзанна взяла Меган за руку и крепко сжала. — Однажды в детстве мы играли в прятки и не могли отыскать Лайлу три часа. Потом уже выяснилось, что лежебока пробралась в кабинет на третьем этаже и заснула.
— Сюзанна, — Меган крепко сжала губы. Ей придется все-таки посмотреть правде в глаза, и как можно быстрее, — две его любимые рубашки пропали, и обе пары кроссовок. Его бейсбольная кепка. Деньги из копилки также исчезли. Его нет дома. Он убежал.
— Тебе лучше спуститься вниз и передохнуть.
— Нет, я… мне нужно что-то предпринять. Позвонить в полицию. О господи… — Уже не сдерживаясь, Меган прижала руки к лицу. — С ним же все могло случиться. Он всего лишь маленький мальчик. Я даже не знаю, как долго его нет. Даже не знаю. — Взглядом, полным страха, она посмотрела Сюзанне в глаза. — Ты спрашивала Алекса? Дженни? Может, он говорил им что-нибудь? Может быть…
— Конечно, я спрашивала их, Меган, — мягко ответила Сюзанна. — Кевин ничего им не говорил о своем уходе.
— Куда же он мог направиться? Почему? Назад в Оклахому? — озвучила она дикую, но обнадеживающую мысль. — Возможно, Кевин пытается вернуться в Оклахому. Может, он был несчастлив, лишь притворяясь, что ему здесь хорошо.
— Он был счастлив. Но мы проверим твою идею. Пойдем, надо спускаться вниз.
— Обшарили каждый дюйм в этой части дома, — сообщил Натаниэлю Голландец. — Кладовые для хранения продуктов, складские помещения, даже мясной холодильник. Трент и Слоан прочесывают ремонтируемые комнаты, Макс и Холт заглянули под каждый куст в саду.
В глазах Нэйта застыло беспокойство, но Ван Хорн твердой рукой заварил кружку свежего кофе.
— Сдается мне, что кабы мальчонка просто слишком заигрался, то, заслышав весь этот шум и гам, как пить дать явился бы разведать, из-за чего сыр-бор.
— Мы дважды обошли дом. — Натаниэль угрюмо уставился в окно. — Аманда и Лайла обыскали весь отель. Его здесь нет.
— Чушь какая-то это все собачья! Кевин был рад-радешенек. Парнишка толкался тут каждый божий день у меня под ногами, приставая с просьбами рассказать что-нибудь эдакое про море, корабли и дальние страны.
— Что-то все-таки заставило его убежать. — Внезапно у Нэйта легонько кольнуло в затылке. Рассеянно почесав голову, он взглянул на скалы. — Почему ребенок убегает? Потому что напуган, или его обижают, или он несчастлив.
— Все в точку, да только не про этого парня, — уверенно заявил Голландец.
— Я бы не был столь уверен. — Натаниэль в возрасте Кевина сам пережил все эти три состояния, и ему казалось, что он обязательно бы различил симптомы. Случалось, он и сам убегал, да только идти ему было некуда.
Покалывание в затылке усилилось. И снова его взгляд упал на скалы.
— У меня какое-то странное чувство, — пробормотал он, вроде ни к кому не обращаясь.
— Что?
— Да нет. Просто показалось, что… — Теперь покалывало в животе. — Надо проверить.
Казалось, что-то тянет его в скалы. Натаниэль не противился этому ощущению, несмотря на то что от прогулки по каменистой дорожке у него снова заболели все кости, а от карабканья по отвесным утесам перехватило дыхание. Держась одной рукой за ноющее ребро, он продолжал продвигаться вперед, внимательно осматривая скалы и высокую траву.
Это именно то место, понимал Нэйт, которое могло бы привлечь ребенка. Его самого тянуло сюда, когда он был мальчишкой. И когда стал мужчиной тоже.
Застывшее в зените солнце, казалось, раскалилось добела. Лазоревые воды залива, глубокие и прозрачные, как чистейший сапфир, вспенивались барашками волн, с грохотом обрушиваясь на скалы, прекрасные и смертельно опасные. Натаниэль представил, как маленький мальчик карабкается вверх по тропке, оступается, скользит… Тошнота столь явственно подступила к горлу, что он был вынужден остановиться, чтобы переждать приступ.
С Кевином ничего не случится, уверял себя Нэйт. Он не позволит, чтобы с Кевином что-либо случилось.
Натаниэль повернулся и принялся забираться еще выше на скалы, зовя мальчишку по имени. И тут его внимание привлекла птица. Белоснежная чайка, грациозная, как танцовщица, взмывала над зарослями горной травы и утесами, возвращаясь назад с мелодичным криком, сверхъестественно похожим на женский. Нэйт остановился, внимательно наблюдая за птицей. На одно ошеломительное мгновение ему показалось, и он мог бы поклясться в этом, что глаза чайки зеленые, как изумруды.
Чайка снизилась, уселась на ближайшем уступе и устремила на мужчину взгляд, словно ожидая его.
И в следующее мгновение Натаниэль уже карабкался вниз по отвесной скале, не обращая внимания на боль по всему израненному телу. Шум прибоя заполонил голову. Внезапно Нэйт ощутил аромат женщины — сладкий, нежный, успокаивающий, однако наваждение пропало, и остался лишь запах моря и грохот клокочущих волн.
Птица улетела прочь. Взмыв высоко в небо, она присоединилась к своему спутнику — еще одной ослепительно-белой чайке. Какое-то мгновение грациозная пара с радостными криками кружила, паря в лучах полуденного солнца, а потом удалилась в морскую даль.
Тяжело, с присвистом, дыша, Натаниэль достиг уступа, где только что сидела чайка, и увидел в скале небольшую расселину, в которой прятался мальчик.
Его первым побуждением было подхватить малыша и заключить в объятия. Однако он одернул себя. Нэйт совсем не был уверен, что не он сам стал причиной побега Кевина.
Вместо этого Натаниэль уселся на камни и спокойно произнес:
— Отсюда замечательный вид.
Кевин сидел, уткнувшись лицом в колени.
— Я собираюсь вернуться в Оклахому. — Он попытался произнести эту фразу с вызовом, однако голос звучал устало и жалко. — Могу поехать на автобусе.
— Конечно. И посмотришь полстраны по дороге. Но я думал, тебе здесь нравится.
В ответ мальчик пожал плечами.
— Все нормально.
