Дома я по-быстрому перевоплотилась в Молли-сыщицу. Переоделась в рабочий костюм — суперски поношенные джинсы «Дизель», водолазку от «Вашингтон Редскинз», ноги босые, — вскрыла упаковку «Раффлз» (со сметаной и сыром), налила двойную порцию «Старбакс Даблшот Лайт» на кубики льда и поставила диск «Кино в половине двенадцатого». Устроившись поудобнее, я увлеклась зубодробительным занятием: пересматривать все факты, что казались мне уже установленными.
Допустим, Кенни прав, и побоку неприятные лично для меня выводы: Адам мной манипулировал, я пошла на поводу и т. д., сосредоточимся на факте, который в свете вновь открывшихся данных кажется еще менее удивительным: когда я намекнула, что к смерти Рассела мог иметь отношение Адам, Оливия расстроилась. Еще бы: я обвинила ее парня в убийстве ее папочки.
Но если эти двое — парочка, с какой стати они это скрывают? Почему никто в семье ничего не замечает (или, во всяком случае, ничего такого не говорит)? Зачем Оливия и Адам превращают свои отношения в тайну?
Клэр!
Если Клэр вмешивается в профессиональную жизнь Адама, значит, столь же бдительно следит она и за частной жизнью сыночка. Учитывая, мягко говоря, нелюбовь Клэр к Оливии… Да уж, не такую подружку выбрала бы заботливая мамочка для своего мальчика. Вот они и скрываются. А поскольку живут они скопом на Риверсайд-драйв, приходится иной раз снять номер в гостинице.
Но зачем скрывать и от меня? Я бы их не выдала, — по крайней мере, пока не наступит дедлайн. И зачем лгать, зачем он флиртует со мной, а она лезет в подруги? Следить за мной, покуда я расследую смерть Рассела? Им это понадобилось бы только в том случае, если б я могла найти что-то, что их самих выставит в дурном свете. Так что же им известно? Более того — что они сделали?
На звонок я ответила автоматически и продолжала говорить, как бы и не замечая зажатый в руке мобильный, так что голос Кэссиди не вполне вернул меня к реальности:
— Он изменяет.
— Нет, не изменяет, этот снимок ничего не значит, и я не на сто процентов уверена, что они — парочка, хотя факты, конечно… — Что-то меня замутило, и явно не от «Раффлз» и «Старбакс».
— Молли! Плохо слышишь? ОН МНЕ ИЗМЕНЯЕТ!
С запозданием осознав, что в мире существуют и другие люди, я перепросила:
— Кто-кто? Аарон?
— Да, Аарон. Больше я ни с кем сейчас не встречаюсь, потому что это он изменяет мне, а не я ему.
— Никогда не поверю.
— Основания?
— Должен же быть на свете хоть один порядочный мужчина?
— Один должен. Но с ним встречаешься ты.
— Вернемся к фактам. Почему ты решила, что Аарон тебе изменяет?
— Я позвонила ему домой. Ответила аспирантка.
— Та самая, которая подделала результаты опыта?
— Та самая.
— Значит, он предоставил ей шанс. Аарон — прекрасный человек, он умеет прощать и помогать людям. А ты сразу: изменяет, изменяет.
— Она была у него дома.
— Мы же знали, что он много времени проводит с учениками. Ты сама говорила: какой он молодец, совсем не отгораживается от молодежи.
— Не до такой же степени! И она смеялась прямо в трубку.
— Ее чуть было не исключили, Аарон ее, можно сказать, из пропасти вытащил.
— С какой стати ты его защищаешь?
— Разве ты не за этим звонишь? Чтобы я тебя немного заземлила? — Повисла длинная пауза. — Ты с Аароном говорила?
— Да.
— Что он сказал?
— Что у него собралась вся исследовательская группа и вместе они придумали, как спасти статью, — произнесла Кэссиди таким тоном, словно ее заставляли поверить в Санта-Клауса.
— Значит, у них были причины смеяться, — подытожила я. Слава богу, хоть чьи-то проблемы удается решить.
— Значит, я ревнивая стерва! — фыркнула Кэссиди.
— Нет, влюбленная женщина, которая хотела бы видеть своего парня чаще, чем удается.
— Почему же я так обозлилась?
— Потому что пока ты не готова признать свою «открытость и уязвимость», не хватает опыта. Привыкла всегда быть за рулем.
— На такое я даже отвечать не стану. Кстати, насчет того, кто за рулем: юрист, с которым свела меня Оливия, в детали углубляться не стал, поскольку еще не все формальности утрясены, однако похоже, что со смертью Рассела положение Клэр только ухудшится.
— Как это?
— Мы с Оливией сказали ему, что готовим мультимедийный проект с музыкой «Внезапных перемен», и теперь, после смерти Рассела, надо же нам знать, чьи подписи нам потребуются.
— Помимо Клэр?
— В первом завещании Мика поручил все Расселу и Клэр на равных правах, но незадолго до смерти мистер Накачанная-Наркотиками-Звезда задергался насчет того, кто же будет заниматься его музыкой после Рассела и Клэр, и составил приписку к завещанию, согласно которой после смерти Рассела права должны быть распределены поровну между Клэр и «тремя детьми» — именно так юрист именовал их.
— Между Оливией, Адамом и Джорданом?
— Точно. При жизни Рассела Клэр могла ставить палки в колеса. Теперь она одна против троих.
— Стало быть, для Клэр его смерть невыгодна.
— Если она знала о поправке к завещанию. Адвокат думает, что ей не было известно, однако ты же понимаешь…
Меня затрясло: слишком уж страшные напрашивались выводы. И я сделала еще одну попытку:
— Может быть, детей она держит под контролем, а с Расселом справиться не могла.
— Ну уж если тут искать мотив, скорее кто-то из троих детей решил, что тоже имеет право голоса.
Она была права, права, права, но в таком случае приходилось допустить вину Адама, а этому предположению я все еще противилась, сама не зная почему (надо бы с этим разобраться).
— Спасибо, что сходила с Оливией.
— Повеселилась, ага. Выдала себя за продюсера, а что, я бы смогла. Так я должна извиниться перед той университетской сиреной? — без паузы спросила она.
— Ты ее обругала, залезла к ней в Фейсбук, сдала данные ее удостоверения личности нелегалам?
— Ух ты! С тобой я бы побоялась ссориться.
— Поужинаешь завтра с Аароном, объяснитесь, и все будет хорошо.
Кэссиди в очередной раз вздохнула, но это был вздох удовлетворения:
— Так и знала: мне станет лучше, когда я поговорю с тобой. Вечно я спешу с выводами, причем с неприятными.
Мы договорились обменяться новостями еще раз ближе к ночи и на том распрощались. Грызя изнутри губы, я прикидывала, не спешу ли я сама с выводами, и притом неприятными, или же Адам с Оливией действительно… Успокоить Кэссиди было нетрудно, я искренне желала счастья Кэссиди и Аарону. Почему же я не готова признать Оливию и Адама? Потому что Адам поиграл на моих чувствах — или же великий сыщик Молли Форрестер упустила важную деталь и тем раздосадована?
