Между тем, Барретт неторопливо вытирался полотенцем, восстанавливая дыхание, его грудная клетка вздымалась, мышцы все еще были в тонусе, но его лицо было спокойным и даже довольным. Я изучающе смотрела на него, вспоминала слова Макартура “Все-таки он пошел в сторону течения” и понимала причину этой удовлетворенности, — Дьявол бросил вызов морской стихии и, поставив перед собой очередную цель, преодолел ее. Как только капитан сказал о сильном течении, Барретт уже знал, куда направиться.
Сделав очередной глубокий вдох, Барретт, наконец, посмотрел на меня, и этот спокойный взгляд стал последней каплей в чаше моих переживаний. Здесь собралось всё — и то ужасное покушение на дороге, и тот неимоверно изматывающий период на базе, когда я хоронила его каждый день, а главное, ощущение пустоты, когда я представила, что Ричарда больше нет. Как не было больше Мамы.
Я глубоко вдохнула, и меня накрыло волной отпустивших эмоций. Уже плохо соображая, я подошла к нему и, уткнувшись лбом в его грудь, часто задышала. Меня трясло то ли от отпустившей паники, то ли от озноба, то ли от кома в горле.
— Я думала, ты погиб… — прошептала я, но меня накрывало все сильнее и сильнее. Память вспышками выдавала страшные картинки из прошлого, и меня начинало трясти с новой силой. — Я думала, ты погиб! — уже громче повторила я, а в душе все вновь переворачивалось от прорвавших плотину черных воспоминаний, которые я с такой тщательностью прятала в уголках своего сознания. — Я думала, ты погиб!! — уже била я его в грудь кулаками, задыхаясь только от одной мысли, что он мог исчезнуть навсегда в другой мир. — Я думала ты погиб!!! — уже кричала я. — Больше так никогда не делай!!! Слышишь? Никогда!!! — дубасила я его по груди, и мне было плевать, что он со мной сделает за эти прорвавшие эмоции.
Внезапно, я почувствовала, как на мой затылок опустилась тяжелая горячая ладонь и больно его сжала. Этот Барреттовский жест всегда для меня был направляющим, и я, нервно вздохнув, подняла взгляд. Изучая бездонные глаза своего Дьявола, я ожидала увидеть там гнев. Но его не было. Было лишь спокойствие и понимание сути моей истерики.
— Успокойся, — тихо произнес он и сильнее надавил на мой затылок.
Все еще не отводя взгляда от этих серых, отливающих синью океана глаз, я вздохнула, и меня будто накрыла успокаивающая волна Соляриса — я чувствовала, как она медленно несет меня вперед и укутывает своей прохладой.
Облегченно выдохнув, я кивнула и уткнулась лицом в прохладную грудь Барретта, слушая мощные удары стального мотора своего Киборга.
— Я буду ждать тебя в Испании, — тихо проговорила я, понимая, что теперь я полностью приняла ситуацию с переездом.
Ощущая на своем затылке его тяжелую крепкую ладонь, вдыхая его мужской запах с нотками Соляриса, я постигла еще одну истину. Этот случай оказался очень хорошей встряской для меня, — будто я провалилась в ледяную прорубь и, искупавшись в студеной воде, стала еще сильнее. Словно Высшие Силы в очередной раз показали мне контраст — во что превратится для меня этот мир, если из него уйдет Ричард Барретт, мужчина, которого я любила.
Глава 43
Я сидела на просторной постели, одетая в майку Ричарда, и наблюдала за красивым закатом сквозь иллюминатор нашего “боинга”, который вот уже много часов летел в сторону Сиэтла. Ричард, работая в кабинете, отправил меня в спальню отдыхать, но мне не спалось. Взяв с собой лэптоп, я попыталась сосредоточиться на учебе, но слишком много произошло за эту неделю, и мои мысли уносили меня совершенно в другое русло. Я понимала, что волшебная неделя с моим мужчиной подходила к концу, и по приезду меня ждали сборы в Испанию и расставание. После случая на катере я полностью приняла эту ситуацию и в какой то степени была благодарна очередному Знаку, который мне был послан, чтобы показать, что главное в этой жизни, а что второстепенно. Я смотрела в иллюминатор, а перед глазами проносилась калейдоскопом сумасшедшая неделя в Испании и Ричард в своих разных ипостасях. Бизнесмен в окружении партнеров. Дьявол, пристегивающий меня к колонне. Воин-Охотник, срезающий скальп своему врагу-акуле. Киборг, бесстрашно преодолевавший стихию. Любимый, доводивший меня до исступления в своей похоти.
От размышлений меня отвлек звук открывающейся двери, и уже в следующую секунду в спальню зашел Ричард.
— Почему не спишь? — коротко спросил он подходя ко мне.
— Пытаюсь учить испанский, — улыбнулась я, а Барретт, так ничего не сказав, сел на кровать и начал снимать обувь. Понимая, что пришло мое время, я улыбнулась и, отложив лэптоп на тумбочку, провела ладонью по спине Ричарда.
— Я соскучилась по тебе, — тихо прошептала я и, не чувствуя возражений, аккуратно потянула за край его футболки.
Я ласкала своего любимого, чувствовала его горячие ладони на своей спине, и мне хотелось остановить и этот закат, и движение планет. Мне хотелось остановить время.
Сейчас, на высоте многих тысяч футов над землей, я, как никогда, чувствовала себя планетой, которая неслась по своей орбите и все ближе и ближе приближалась к Солнцу.
Положив меня на живот, Ричард в своем привычном ритме входил в мое лоно, иногда до болезненных ощущений, но я этого уже не замечала — я чувствовала его член глубоко внутри себя, жар его тела, силу его его предплечий, его горячее дыхание, его похоть, и выгибаясь навстречу своему мужчине, все ближе и ближе приближалась к обжигающему Солнцу.
Он жестко вбивался в меня, а мою планету кружило вокруг оси и втягивало, всасывало, поглощало сверхмощное притяжение Гелиоса. Я чувствовала мое приближение к центру этой звездной системы — горячему, обжигающему до боли, обдающему протуберанцами, но я смело летела вперед в бурлящий океан плазмы, закручиваясь все сильнее и сильнее.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула — Его толчки становятся все жестче и ритмичней, Его мышцы отдают металлом все отчетливее, Его член наливается кровью все сильнее, Его запах проявляется все явственней — и всё это в совокупности выносило меня на очередной виток возбуждения.
Удар — и я уже в глубине, сжатой гигантским давлением.
Удар — и я чувствую ядро своего Солнца.
Удар — и я зависаю в невесомости внутреннего пространства этой звезды.
Удар — и я сгораю дотла и вновь возрождаюсь.
Я слышу свой сдавленный крик сквозь заложенные уши и гул мощных двигателей боинга и, уже полностью потеряв контроль, распадаюсь на атомы от этого бесконечного пульсирующего внутри меня экстаза, растворяясь в термоядерной реакции похоти.
Удар — и мощный протуберанец выплескивается наружу, обжигая вакуум космоса.
Барретт, откинувшись на подушки, глубоко дышал, восстанавливая дыхание, а я лежала на животе и все еще чувствовала, как кружит мою планету по инерции.
Но это продолжалось недолго — уже через минуту Ричард встал с постели и направился в ванную, и я, слыша звук воды, закрыла глаза, чувствуя, как мою планету относит все дальше и дальше к установленной для меня орбите.
— Собирайся, скоро посадка, — услышала я его голос, и открыла глаза. Ричард, уже настроившись в рабочий режим, одевался, а это значило, что мне тоже нужно переключаться на другую волну.
Потянув простынь на себя, я начала вставать, все еще чувствуя головокружение, когда мой сотовый, задетый тканью, соскользнул с гладкой тумбочки и упал на мягкое покрытие.
— Поменяй оргтехнику. Этот раритет выбросить пора, — внезапно услышала я недовольный голос Барретта, который уже надевал свежую футболку, оставленную Латом на кресле.
— Какой же это раритет… Я и телефон, и ноут купила пару лет назад, когда в галерее работала. Со скидкой, конечно, но качественные, — попыталась я оправдаться, но Барретт бросил на меня тяжелый взгляд.
Памятуя, как он когда-то объяснял правила своего мира относительно статусных вещей, я осознавала, что в подобных вопросах с ним лучше не спорить.
