На работе после возвращения из поездки, её, скорее всего, ждёт пренеприятнейший разговор с Елагиным. Уехав поспешно, она не поставила его в известность и, сославшись на срочные дела, попросила Катерину прикрыть её и придумать убедительную версию важных деловых переговоров в Москве.
Покидала город осторожно, чётко следуя инструкциям отца и дважды меняя машину. Предварительно заехав в аэропорт и затерявшись в толпе, она взяла новое такси и, поколесив ещё немного по городу, только потом приехала на вокзал. Все несколько первых часов в поезде, беспрерывным потоком на её смартфон обрушивались сообщения и звонки от Катерины о том, что Елагин зверствует в кафе и её поспешный отъезд по непонятным для него причинам стал настоящей катастрофой и поводом для его беспричинного гнева.
Но сейчас ей меньше всего хотелось думать об этом зарвавшемся толстосуме. Её больше всего волновал приезд на место и последующие триста километров оставшегося пути до конечного пункта её непростого путешествия. Ещё полчаса движения по этим бесконечным железнодорожным рельсам, и она, наконец, достигнет Барнаула. Там снова такси и ещё несколько тягостных часов ожидания, прежде чем она увидит своего отца.
Он пообещал встретить её на развилке дороги, ведущей на кордон. Только по телефону он, наконец, смог ей сообщить эту исходную точку её пути. И то, что он поведал ей о месте его проживания и роде своего занятия за последние несколько лет, повергло её в глубокий шок. Заброшенный в тайге кордон егеря и работа лесничим. Жизнь и работа практически без средств связи и условий для нормального существования в окружении диких зверей и глухой тайги.
Она не могла во всё это поверить, потому что её отец просто не мог нормально существовать в подобных условиях. Человек, который привык в своей жизни к комфорту, уюту и благам цивилизации, девять долгих лет жил в подобных жутких условиях и занимался делом, которое никогда даже косвенно не касалось его жизни.
Накопившихся за время пути вопросов к нему было так много, что Марго казалось, они разорвут её черепную коробку на тысячи мелких частей. Взглянув на детей, она попыталась успокоиться и заняться более неотложным делом на данный момент.
Оставив их в купе, она попросила Лёшу закрыться изнутри и направилась в вагон-ресторан, где по её просьбе должны были сварить молочную кашу, заварить хороший чай и сделать бутерброды с сыром. Ей нужно было покормить детей и подкрепиться основательно самой. Потому что, скорее всего в следующий раз есть им, придётся не скоро и вероятнее всего уже в доме у отца.
Марго медленно преодолела длинные коридоры вагонов. Шатаясь из стороны в сторону от быстро движущегося состава и периодически удерживаясь пальцами за поручни, она, наконец, достигла ресторана и, открыв дверь, вошла внутрь помещения.
****
Елагин нервно постукивал пальцами по столу, и периодически поворачивая голову, смотрел на тёмный экран мобильного телефона. Резко поднял глаза, когда заметил на пороге кабинета Рокотова.
– Только не смей мне сейчас говорить, что вы её упустили! – громко обратился он к начальнику своей службы безопасности, пронзая его взглядом, полным ярости.
– Игорь Сергеевич, мы вели её до самого аэропорта, но там в этой толчее она исчезла. Мы осмотрели весь зал, все терминалы, опросили работников аэровокзала, но она словно растворилась в этом чёртовом аэропорту.
– Значит, говоришь, растворилась… – Елагин поднялся на ноги и медленно направился в сторону Рокотова. – Послушай, Иван, сколько лет ты работаешь на меня?
Рокотов невольно передёрнул плечами и нервно сглотнул.
– Сами знаете. Пятнадцать лет.
– И все пятнадцать лет ты меня отлично понимал и делал, так как я просил. Так что тогда случилось сейчас? Ты с возрастом стал глух или глуп? – закричал Елагин. – Я же сказал с обеих женщин не спускать глаз. Следить и за Онегиной, и в первую очередь за Розвадовской. Одна мне вешает лапшу на уши о том, что начальница уехала в срочную командировку в Москву и неизвестно, когда появится. Другая вовсе отключила телефон. Ты думаешь, я поверю в то, что Розвадовская действительно в командировке? Никогда не поверю в это, потому что знаю наверняка, куда она отправилась и надеюсь, ты тоже.
– Вы полагаете, что она уехала к…
– Да, она уехала именно к нему.
– Не может быть. Поверить не могу, что он мог втянуть её во всё это.
– Ты во многое не можешь поверить в этой жизни, но как видишь факт, имеет место быть. Она уехала, и адреса нам с тобой не оставила и теперь насколько ты понимаешь, у нас остался только один человек, который поможет нам разобраться во всей этой запутанной ситуации. Это Воропаев. Как идёт его следствие?
– Он за эти несколько дней провёл колоссальную работу и отследил всех людей с той же самой фамилией, что и наш злоумышленник. Наши люди следуют за ним по пятам. Я отправил ещё двух человек в помощь и надеюсь, мы и дальше будем знать о каждом его шаге.
– Ну, хоть в этом преуспели. Молодцы! – Елагин подошёл к столу и тяжело опустился в кресло. – Что с Онегиной? Узнали о состоянии здоровья её матери?
– Да. Ей необходима операция на сердце и как можно скорее. Она ещё не старая женщина и потому хирургическое вмешательство могло бы облегчить её нынешнее состояние и продлить активные годы её жизни.
– День операции назначили?
– Нет. Подобная операция требует больших денег. Её случай не попадает под квоты от государства. Такие деньги им вероятнее всего не по карману. Я говорил лично с врачом. Он сказал, что Екатерина просила сделать хотя бы небольшую скидку. Она уже собрала некоторую сумму денежных средств и ей не хватает лишь четвёртой части.
– Понятно. Мне нужны выписки из истории болезни её матери и консультация с лучшим кардиологом страны. Организуй.
– Хорошо. Что-то ещё?
– Нет, иди. И держи все остальные наши дела под контролем. Иван, я не шучу! Вся наша дальнейшая жизнь в этой стране стоит на кону поисков и поимки нашего беглого охранника и Иванова, и упустить снова этих двух мерзавцев и деньги, которые они украли, мы не можем. Так что будь добр, займись этим собственноручно и прошу ещё раз проверить всех людей, что работают на нас. Я всё-таки подозреваю, что у нас завелась крыса, которая сливала всю информацию эти двум негодяям.
– Хорошо, Игорь Сергеевич, всё сделаю. Обещаю.
– Хорошо. Иди, Иван. Свободен, – Игорь махнул рукой и как только Рокотов вышел, он открыл первую полку своего стола и извлёк из него папку белого цвета.
Распахнув её, он пролистал несколько листов бумаги и задержал свой взгляд чуть дольше на фотографиях женщины, прикреплённых к полям пластика.
На них была изображена Екатерина с задумчивым взглядом. В длинном платье цвета первого снега она сидела в кафе за столиком и, опустив кончики пальцев на ободок чашки с капучино, смотрела в одну точку, не моргая.
Елагин поднял руку и нежно провёл пальцами по её лицу, и чуть дольше задержался на её губах. Невольно вспомнил сейчас их спонтанный поцелуй, вернее его поцелуй, который сорвал с её уст в прошлый раз. И на который она ответила ему брошенным в лицо оскорблением. Безумно хотелось быть с ней другим, нежным и трепетным. Хотел этого с неимоверной силой, потому что уже так давно не испытывал подобного наваждения и подобного отчаяния в своей душе.
Подобное, немного растерянное состояние, которое вспоминал в своей жизни, было только с женой. Только по отношению к ней испытывал такие нежные и одновременно страстные чувства, неимоверное желание быть рядом и не отпускать никуда. Только с ней всегда хотелось быть чутким, любящим и заботливым. Опекать, ухаживать, и она отвечала на его чувства полной взаимностью.
С Катериной, к сожалению, всё происходило иначе. Она была холодна и враждебно к нему настроена.
Намеренно приезжал в кондитерскую по несколько раз на день, без особой необходимости и отсутствия совместных дел. Просто хотел видеть её без всякой причины, просто лицезреть её и слышать её нежный голос. Видеть её быстро перемещающуюся по залу кафетерия стройную фигурку, облачённую неизменно в деловые платья-футляры сдержанных цветов. И каждый раз мысленно пытался представить её в другой одежде. В роскошных вечерних платья и костюмах, дорогих украшениях. Так хотелось одевать её, подчёркивая её природную красоту, баловать, нежить…
