время дверь в камеру открывается и заваливается толпа наших соседей.
Я опять ложусь на свое место и ни с кем не общаюсь.
После ужина все укладываются и наступает тишина. Я закрываю глаза, но не сплю. Как-то тревожно. Это моя первая ночь в СИЗО. Да и слова незнакомца не дают покоя. Что он имел в виду?
Поворачиваюсь и смотрю на лунный блик в квадратах на полу. Небо в решетке. Говорят же, не зарекайся.
Опять отворачиваюсь к стенке. Вспоминаю Лику. И меня начинает клонить в сон.
Вдруг резкий толчок. Распахиваю глаза. Я на полу. Пытаюсь встать и не могу. Кто-то держит.
– Ну что, малой? – грубый голос откуда-то сверху. – Красивый такой. Задница нетронутая, наверное?
И получаю удар ногой в бок.
Собрав силы, отталкиваю того, кто держит меня, и поднимаюсь на ноги. Передо мной стоят человек пять или шесть.
– Прыткий какой. Живчик, – еще один незнакомый голос. – Нагибай его, пока шум не поднял.
И ко мне идут два мужика. Я отступаю назад, но сдаваться не собираюсь. Выставляю вперед кулаки.
Одному заезжаю сразу же в морду и он отшатывается. Второго бью по яйцам. Но чувствую, как кто-то хватает меня за руки сзади.
– Сука! Гаси его! Нагибай! Давай!
Дальше я уже просто размахиваю руками и ногами. Пытаюсь кричать, но мне зажимают рот и поэтому получается лишь мычание.
Я в отчаянии отбиваюсь, но понимаю, что силы не равны. Получаю удары в бок и спину. А потом кто-то бьет по ногам и они сгибаются от удара. Я встаю на колени. Слышу смешки.
А потом чей-то вскрик.
– Сука… – кто-то протяжно стонет.
– Тагир. Сука. Какого хуя? Я же предупреждал, не лезь.
– Отпустите пацана, – это тот самый голос, который предупреждал меня, чтобы я не спал ночью.
И меня вдруг резко отпускают. Я падаю на пол и корчусь от боли.
Вдруг дверь громко распахивается и камеру освещает свет из коридора.
– Что здесь? – недовольный голос.
Около меня оказываются громоздкие ботинки. Кто-то берет меня за подбородок и приподнимает.
– В лазарет этого.
Меня подхватывают чьи-то руки и буквально тащат наружу.
– Чье перо? – слышу я как эхо и потом вырубаюсь.
Прихожу в сознание и все кругом белое. Ну точно, меня же в лазарет повели. Значит, я здесь.
Замечаю у окна женщину в белом халате.
– Простите, – говорю хриплым голосом.
Она оборачивается.
– Пришел в себя? Как чувствуешь?
– Нормально, – пытаюсь приподняться и сразу же острая боль в бок.
– Лежи уж еще, – усмехается она.
Глава 44
Тимур
В камеру я возвращаюсь через пять дней.
Но не в ту камеру, а в другую. С опаской захожу, но там меня встречают иначе. Всем просто пофиг на меня. И это идеально.
Сажусь на койку и оглядываюсь. Теперь я должен заранее знать, откуда может исходить опасность. Но, вроде, все вполне адекватные. Ну, по крайней мере, кажутся такими. Никого из прошлых соседей. И это даёт мне некоторую надежду.
Только собираюсь лечь, как мое внимание привлекает фигура на соседней койке.
Мужчина встаёт и протирает лицо. Похоже, спал.
Я вглядываюсь. Черт! Это же тот самый парень!
Встаю и иду к нему.
Он поднимает на меня взгляд, когда я оказываюсь рядом.
– Тимур, – протягиваю ему руку.
Он долго смотрит на меня. Словно обдумывает, ответить или нет. Но потом встает и подает мне руку в ответ.
– Тагир, – немного глуховатый голос.
– Можно? – спрашиваю я, показывая на его койку.
Кивает молча. Садится сам. Я сажусь рядом.
– Я хочу поблагодарить, – говорю, складывая руки в замок. – Если бы не вы…
– Ты, – говорит он и я смотрю на него. – Ты, Тимур. Я не намного старше тебя.
– Спасибо тебе, Тагир.
– Все в порядке, – сухо отвечает он.
И я вижу, что он не настроен дальше разговаривать. Лучше уйти. Я поблагодарил. Хотя мне хочется еще больше выразить свою благодарность. Он ведь спас меня.
– Ладно, – говорю я, вставая, – спасибо еще раз.
Он лишь кивает в ответ. Неразговорчивый. Хотя место, конечно, не располагает к задушевным беседам. И все равно я чувствую, что обязан ему. А я не люблю быть обязанным.
Следующие дни похожи один на другой. Ко мне, наконец, допускают адвоката. Родственникам нельзя – в изоляторе карантин. Только через адвоката я узнаю, что мама все еще в больнице под наблюдением. И мне передают привет от брата и что я должен держаться. Давид делает все возможное.
Но главный мой вопрос про Лику. И тут у адвоката нет ответа. Он ничего не знает. Или не хочет рассказывать.
Но она же не выйдет замуж за Аракашку? После всего того, что с нами случилось. Не выйдет! Я в ней уверен.
Но где искать ответы на остальные вопросы. Я в отчаянии. Все мои мысли сейчас о том, как выбраться отсюда. А зависит ли от меня хоть что-то?
Хочется выть от накрывающей безнадеги. Но в один из дней все меняется.
Нас выводят на прогулку и на ней я встречаюсь с тем самым дрищем, что говорил мне про старшего в первой камере. Он опять в капюшоне. Но на меня не смотрит. Сидит в уголке.
Я тоже им не особо интересуюсь. Просто понимаю, что надо быть на чеку. Чувство опасности ни на секунду не оставляет меня.
Потом перевожу взгляд на Тагира. Он все также угрюмо стоит у стены. Смотрит в одну точку.
Подойти к нему не решаюсь. Слишком он серьезен. Да и весь его вид буквально кричит, что ему никто не нужен.
Стою и наблюдаю за всеми. Что еще делать?
В какой-то момент Тагир отворачивается к
