и спросил. Справку она попросила ей липовую сделать, а как отказали, дальше, наверное, пошла. Тебе еще не предъявляла?
— Я тест видел.
Отец смеется.
— Дурак ты, Глеб. По тесту бабам верить. Молодой, зеленый. Знаешь, сколько я таких тестов повидал? Глядишь, раз двадцать уже женился бы. Марине не говори сегодня ничего, дай отдохнуть и с матерью пообщаться, но речь я бы заготовил. И о намерениях подумал: если ты так, повстречаться просто, то лучше ее не трогай, а если серьезно, то…
— Жениться я на ней хочу, папа, — произношу то, о чем еще сам не думал.
Легко так произношу, будто решено все давно. Я и правда жениться хочу на ней. Люблю Марину так сильно, что готов связать с ней свою жизнь.
— Это если согласится, — папа смеется и хлопает меня по плечу. — Прости меня за то, что я сделал. Отчасти по моей вине вы не вместе: если бы ты тогда приехал, может, и по-другому все было бы, но…
— Я понимаю.
Отца я и правда понимал. Он тогда переживал за Милу, за сына и за Марину, которая стала ему как родная. Я, конечно, обиделся бы, узнай раньше, но после сообщения о том, что Софи не беременна, все обиды отходят как-то на второй, а то и на третий план. Неважным вдруг все становится. Да и разве есть разница, что там было, если сейчас я могу быть спокойным?
Я долго не понимал, как так могло получиться, что она забеременела, ведь мы предохранялись, даже консультировался по этому поводу. Мне сообщили, что стопроцентной гарантии нет и это могло произойти в любую минуту.
— Идем к девчонкам, поужинаем, отдохнем. А в компанию я правда не вернусь. Мне и здесь хорошо, с Милой и сыном. Забудьте, теперь вы там главные. Пятьдесят на пятьдесят. Я и Марину сделал управляющей.
Глава 41
Марина
Ужин проходит на удивление спокойно. Я ожидаю неловкости, каких-то неопределенных моментов, но ничего этого нет. Глеб ведет себя спокойно, Давид разряжает обстановку как может, а мама просто выглядит счастливой. Кирюша давно уже спит.
— А оставайтесь у нас, — предлагает мама. — Уже поздно, куда вы поедете.
Я соглашаюсь. Возвращаться в свою квартиру, где царят тишина, спокойствие и одиночество, совсем не хочется. Вместо этого я хочу побыть с мамой и братиком. Поиграть с ним утром.
— Да, можно, — соглашается Глеб. — Марин, прогуляемся на улице? Возьмем бутылочку из папиных запасов и посидим в беседке?
— Хотел бы я сказать, что вам еще рано, но вдруг вспомнил, кто управляет компанией, — отшучивается Давид.
Я улыбаюсь. Он отнесся ко мне как к своей дочери и часто поддерживал больше меня, чем Глеба. И я рада, что мама нашла свое счастье именно с ним. Она достойна такого мужа, как он: ответственного, серьезного, настоящего мужчину и любящего отца.
— Пойдем, — соглашаюсь на предложение Глеба.
Отказываться при всех неудобно, да и не хочется. Я как-то отпускаю всю сложившуюся ситуацию и просто плыву по течению.
Мы сидим с родителями еще полчаса, после чего Глеб спускается в погреб, достает мое любимое вино, берет тарелку с сыром и два пледа, и мы вместе выходим на улицу. Беседка находится за домом, куда мы идем в полной тишине. Я хочу спросить, что там Софи, но не решаюсь. Лучше не знать, что он с ней видится и интересуется ее здоровьем. А зная его, он это делает.
— Мы бокалы не взяли, — произносит Глеб с сожалением.
— И штопор.
— Штопор вот, — он достает его из кармана.
— Значит, будем пить из бутылки, — предлагаю я.
Возвращаться в дом за бокалами как-то не хочется.
— Может, я быстро схожу?
— Я не заразна.
Глеб смеется, я улыбаюсь, аккуратно складываю свалившийся на одну сторону сыр и сажусь на кресло. Вот за что я люблю родительский дом, так за то, что у них устроено все так, что никуда не хочется уходить. Спокойно, уютно, удобно. Даже беседка, где не так часто кто-то собирается, обустроена с комфортом. Четыре кресла, чуть дальше просторный диван. Подозреваю, его поставили, чтобы мама могла отправлять сюда Давида, когда он накосячит.
От этих мыслей на лице появляется широкая улыбка. Я не имела такой возможности. Миша был идеальным до зубного скрежета. Даже повода не давал обидеться или поссориться. Мы и ругались-то раза два за все отношения, да и то я придиралась по мелочам.
— О чем задумалась?
Пока я витала в воспоминаниях, Глеб успел откупорить бутылку и даже отпить из горлышка. Я не любитель выпить, но сейчас принимаю напиток из рук Глеба и делаю два жадных глотка. Хочется отпустить ситуацию окончательно.
— О том, что моя жизнь пошла не по плану, — грустно усмехаюсь и отпиваю еще, после чего Глеб отбирает у меня бутылку со словами:
— Не так быстро. Мы же не напиться сюда пришли.
— Говори за себя, — замечаю я, чувствуя, как приятное тепло распространяется по телу.
Я резко отрицательно отношусь к алкоголю и пить его могу в малых дозах и редко, но иногда, прямо как сейчас, хочется забыться. Завтра, когда мне будет плохо, я об этом, конечно же, пожалею.
— Марина, — Глеб отставляет бутылку подальше, — расскажешь, что произошло?
— Ничего нового, — пожимаю плечами. — Глеб, давай просто посидим, не разговаривая.
— Софи не беременна.
Пауза.
Вдох-выдох…
— Как это?
— Она соврала. Недавно пыталась купить справку о беременности.
Снова пауза.
На этот раз я не знаю, что спрашивать. Мысли как-то разом вылетают из головы. Глеб тянется к бутылке, отпивает, передает мне. Мы незаметно и в полной тишине выпиваем половину. Я грустно смотрю впереди. Софи не
