что он хотел сделать со мной. С моей малышкой. То, что он сделал с Колей и мамой. Все это поглощало, как трясина, болото, из которого было трудно выбраться.
— Я не знаю. Он обещал, что отвезет меня к гинекологу, который достанет её из меня, и не знаю ни где я, ни есть ли у него подельники. Мне страшно, — выдыхаю в трубку из последних сил, концентрируясь на собственном дыхании. Раскисать рано. Сначала я должна выбраться отсюда, потом буду плакать. Иду на кухню и нахожу самый крупный нож. Мне уже нечего терять, перед законом всё равно отвечать придётся. Я убью любого, кто попытается подойти ко мне, если такие появятся.
— Прости девочка, но наши парни потеряли вас из виду в городе, сейчас группа захвата едет к вам, потерпи. Спрячься подальше, запри дверь и никуда не выходи. Я передам звонок в скорую, пусть тебя заберут и осмотрят, ты пережила стресс. Шагаев мне не простит то, что так долго водили его за нос. Ему говорить, где ты и что с тобой?
— Он с вами? — моё сердце при упоминании имени Лёши пропускает удар.
— Нет, мы к нему не можем дозвониться, но ты не переживай. Возможно, у него просто какое-то деловое совещание. Да, Павел, что ты говоришь, я понял. Прости, малышка, но Шагаева нет в стране.
— Ясно, — выдохнула, понимая, что горечь мне скрыть не удалось.
В этот момент у лестницы раздался стон.
— Он не умер, — тут же рапортую в трубку сперва с ноткой паники, но когда животное пытается подняться, я понимаю, что у него сломана не только рука, которой он замахивался на мою крошку, но и вывернута нога.
— Он не умер, — повторяю хладнокровно, сжимая рукоять ножа, — ему же хуже. Жду группу захвата.
Я стою и с презрением смотрю на тварь, которая отняла всё у меня. Всё кроме моей малышки.
— Больно, наверное, — комментирую негромко. — Так высоко летать и так низко пасть.
— Тебе отсюда не выбраться живой, сука, — пытается встать этот урод, но понимает, что подвернутая нога ему не сослужит хорошую службу.
— Как и тебе, — отвечаю холодно, блеснув рукоятью ножа, похожего на тесак. Не удивлюсь, если он приобрёл его на случай, если придётся разделать меня.
— Группа захвата едет, я бы не светила отбитым членом на твоём месте, хвастаться-то там нечем. С Колей ты даже рядом не валялся.
— Ахахаха! — безумно заржал мой мучитель, а я съежилась, видя его налитые кровью глаза, да он безумен и это не лечится. — Телефон дай, клуша конченая, или твоего Шагаева в ближайшие часы прикончат. Хотя… пусть сдохнет. Думаешь, я дурак и не понял, чье это отродье?
— Ты ничего ему не сделаешь, — говорю твёрдо и уверенно. — И да, ты дурак. Ты ни черта не понял и не поймёшь.
Лёша не в стране. Этот монстр может контролировать что-то здесь, но международный киллер? Слишком жирно. Блефует и хочет заставить меня подойти. Не пойду.
— Дожидайся своей участи молча, если не хочешь, чтоб я показала все приёмы, которым учил муж, на твоей жалкой туше.
За окнами дома слышу гул автомобиля, хлопки, чьи-то тяжелые шаги и незнакомый крик мужчины:
— Василиса, если с вами все хорошо, выходите из дому или подайте знак.
Мне звонит Романов и рявкает:
— Детка, твой выход, полицейские уже приехали. Действуй. Скорая подъезжает.
Я вышла из дома с поднятыми руками, в этом мерзком ненавистном свадебном платье.
— Я в порядке, — киваю, когда ко мне подбегают люди в амуниции, — он в доме.
На мигалках прилетела скорая. Я направляюсь к ней и слышу из дома стоны и звуки ударов. Хищно улыбаюсь. Эта тварь заслужила худшего.
— Как вы себя чувствуете? — спрашивает врач, помогая мне войти в карету скорой помощи.
— Я хочу увидеть мою малышку. Можно сделать УЗИ?
— Мы доставим вас в больницу.
Я сажусь на кушетку и прислоняюсь затылком к стене и шумно выдыхаю, закрывая глаза. Скорее бы это закончилось.
Алексей
«Я тебя не люблю!» Это единственное, что запомнил мой воспаленный мозг в тот вечер. Остальное я не помню. То есть вру. Помню все до мельчайших подробностей, но мозг блокировал эти воспоминания, чтобы я не рехнулся. Так вот она какая месть — изощренная, отчаянна. Я не хотел верить тому, что происходило со мной. Я связался с бесбашенной оторвой, которая сделала всё, чтобы я слетел с катушек, чтобы днями и ночами думал о ней и был готов сдохнуть от того, что моё сердце превратилось с камень.
Я долго жил и отвергал любовь. Первый, неудачный опыт давно и надолго вырвал из меня веру в это чувство. Второй было даровано дочерью той, которая сделала мою жизнь адом. И вновь на те же грабли. Жизнь меня не учит. Ничему и ни черта. Дебил. Других оправданий найти себе не могу.
Сейчас я пребывал в подвешенном состоянии. Покушение, Андрей в больнице, в личной жизни пиздец, который вряд ли когда-то придёт в норму. Одиночество. Отчаяние. Все навалилось разом, даже работа, которую обожал, не спасала. Сколько ещё должно пройти времени, чтобы не ныло в груди? Как вырвать чувство к девчонке, которая не шла из моей головы ни день, ни ночь. Пытался мыслить здраво. Не получалось. Не было логического объяснения её поступку. Не было и точка. Мстила за Колю? Всё-таки любила его? Это объясняет многое.
Ее выбор. Я на пути стоять не буду. Мне бы просто научиться жить, а не существовать. Без нее. И меня бесит зависимость, в которую я попал, нырнув с головой в отношения с Василисой.
На улице похолодало. А в горах это заметно, даже слишком. Давно хотел поехать в Карпаты. Мне нужен это отдых. После покушения, стал по другому относиться к тому, что меня окружает. Палыч в луже крови, реанимация, я в ступоре и с возможностью жить дальше. Все перевернулось вверх дном. Вот он шанс всё изменить. Но хандра никуда не уходила. Впрочем. Выживу.
Иду к дому, где в камине весело пляшут искры от ярко горящих поленьев. Бросаю парку на вешалку, ботинки швыряю на половик и подхожу к источнику тепла. Прекрасный дом, давно здесь не был. Палыч предложил свои услуги, познакомил с давним приятелем, который любезно принял меня в своих апартаментах. Присаживаюсь и просто некоторое время не реагирую на окружающую обстановку. Не сразу слышу, что в дверь кто-то постучался. Когда стук усилился, я резко поднимаюсь на ноги и спешу к двери. Кого
