(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост

витиевато выбритой бородкой, которая легко позволяет визуально скинуть ему с десяток лет, - он однозначно восхищает и взгляд, и само нутро. Леший исчез. На его месте появился вполне себе обеспеченный и уверенный в себе бизнесмен при деле и при деньгах.

Нет. Он определенно не конюший.

И такая обида и ярость вспыхивает у меня от этой мысли, что аж плакать хочется.

Ох, не зря я говорила - нельзя доверять мужикам. Совсем нельзя.

Красивый, чертяка. Сильный. Мощный. Налет цивилизованности, отличный от того дикого и необузданного образа, к которому я привыкла и который остался в моей памяти, теперь только подчеркивает его внутреннюю энергию и силу. И они обволакивают. Соблазняют. Притягивают к себе с невероятной мощью и заставляют сердце безудержно трепыхаться и дрожать.

И поэтому я не могу не смотреть.

Не могу не любоваться.

И… не желать это чудовище, которое, черт возьми, находит еще более сильный отклик в моем теле, чем прежде.

Мать твою, Самойлова! Соберись! Прекрати растекаться лужицей! Этот чмырь тебя обидел! Оскорбил! Поимел, а потом исчез! И, что самое главное, похоже, обманул!

Никакой он не простой работяга, разъезжающий на старой машинке или коняшке!

Никакой не деревенский мужик, решивший соблазнить городскую штучку.

Кусочки пазла складываются в голове с противным щелчком и с болезненным скрежетом, от которого по всему телу бегут пакостные мурашки. А к горлу и вовсе подступает склизкий комок, вызывающий тошноту и рвотные позывы.

Лев Смирнов.

Друг Андрея Воронцова.

Инвест-Ярд и Leo Group.

Крупнейшая строительная компания.

Ах ты ж, партизан недоделанный! Инкогнито, блин!

Артист погорелого театра!

И такая злость меня берет, такая ярость! Руки так и чешутся швырнуть всю мою макулатуру в эту харизматичную физиономию, да еще и в волосы вцепиться - да от души так, с оттяжкой!

Если чудовище и правда тот, за кого я его теперь признаю, то я полная и наивнейшая дура. Да при его внешности и деньгах он ведь кого угодно получить может! Что ему женщина далеко не модельной внешности и весьма посредственных привычек? Еще с характером, дай бог такого книжной Яге какой-нибудь, а не живой бабе!

И это бесит еще сильнее!

- Похоже, нам надо поговорить, - продолжая ухмыляться, говорит мужчина.

- Думаешь? - я хмурюсь, - Не уверена. Но все-таки спрошу: ты кто такой, Лев Маркович? И что ты здесь забыл?

- Ну вот. А сказала, что не уверена. Вопросы-то задаешь. Пойдем. Не здесь же разговоры разговаривать…

- Никуда я с тобой не пойду, - я почти рычу, - Сейчас я… в не совсем адекватном состоянии. Поэтому давай так - ты ведь не конюший, Лев Маркович, так ведь? Ты, судя по всему, какой-то весьма богатый мужик и лично знаком с нашим Воронцовым. А позвонить обещал лишь для того, чтобы… Ну, приличным показаться. Наверное. Я вот не уверена уже ни в чем. Ты, Лев Маркович, нифига не приличный. И поступил, как скотина. И ведь наверняка хочешь сказать, что не виноват. С делами замотался, да? Затащил бабу в постель - и доволен. А остальное уж дело десятое. Я все сказала? Ничего не пропустила? Да ты не переживай - я уж давно не девочка, все знаю и потому предпочитаю отпустить. И забыть. Счастливо оставаться!

Да уж… Вот тут меня и начинает нести. Неимоверная злость поглощает меня с головой. Все тело начинает трясти крупная дрожь, а изнутри даже будто что подкидывает вверх, вызывая очередной приступ тошноты. Самостоятельно накрутив себя (все ж нормально было до определенного момента), я едва-едва сдерживаюсь от того, чтобы и правда не вцепиться мужику ногтями в лицо.

Вдох. Выдох.

И мы опять играем в любимых?Ха-ха три раза!

Контролируй себя, Самойлова. Стыдно вести себя как истеричка.

А тут еще и Лев делает ко мне один большой шаг и таким образом, ничего не говоря, оказываясь совсем рядом, нависая и буквально обволакивая и своим запахом, и своей мощной аурой. Едва не пищу от возмущения, инстинктивно прижимая свои бумаги к груди в защитном и паникующем жесте, и отступаю назад, к стеночке. Не то, чтобы я боялась его, просто… неуютно мне как-то становится. Не знаю, что и придумать и что предпринять. А от пронзительного и острого взгляда ртутного цвета и вовсе душа вниз сползает, позорно задрав лапки. А ртутный взгляд будто сканирует, ей-богу. Что, давно не видел? Забыл, как выгляжу?

Наверное, надо просто сбежать, не так ли? Но ведь гордость и раздражение не дают!

- Пойдем, - неожиданно тихо и проникновенно говорит Лев, приближаясь еще, слегка наклоняясь и заставляя тем самым меня вжать голову в плечи.

- Нет. Зачем? - все-таки пищу я жалобно и мысленно стучу себя по голове кулаком. Злость и раздражение очень тесно переплетается с соблазном и острым желанием внизу живота, и волна неожиданного возбуждения ощущается так же ярко и сильно, как и ярость. Поэтому даже хочется зажмуриться. А еще позволить почувствовать себя, как раньше, - слабой, зависимой и податливой. Была в этих ощущениях… какая-то своеобразная сладость. И нега.

Ух. Даже голова закружилась.

Не-не-не… Непорядок.

Отставить, Самойлова. Была команда - собрать себя в кучу! А то еще чуть-чуть - и ты башкой тронешься! Уже не говоря о том, что веду себя непоследовательно и совершенно не по-взрослому!

- Пойдем, малыш, - повторяет мое чудовище так мягко и так спокойно, что у меня снова сжимается низ живота и бедра сводит судорогой. Я даже на мгновение задерживаю дыхание, потому что это…

Сладко. Это пипец как сладко.

- Нет! - я нахожу в себе силы дать категоричный ответ и юркнуть в сторону, - Не о чем нам говорить, Лев Маркович. До свидания! Мне еще работать надо.

- Стоять! - неожиданно строго окликает меня Лев, - Куда? Намнадопоговорить!

Но я уже несусь в сторону лифта. И если мужчина не маньяк, он за мной не пойдет. И по крайней мере даст некоторое время на то, чтобы хотя бы попробовать в себе разобраться.

Хотя в чем там разбираться-то?! Я зла! Я по-прежнему очень зла!

Ибо это обидно! Неприлично!

Врать. Соблазнять.

А потом кидать, будто какую-то одноразовую игрушку.

Но дальше - хуже!

Он появляется снова и явно считает, что имеет право что-то объяснять.

С ума сойти!

Кто-то должен почувствовать себя польщенным, наверное.

И ведь я действительно поплыла! Обомлела! Растеклась лужицей!

А это неправильно!

Совершенно неправильно!

Весь этот соблазн…

Это тело…

Мускулы…

Глаза…

И этот голос…

Господи,