Я все еще была абсолютно голой, если не считать каблуков на ногах, которые били, как боевой барабан, пока Габриэль вел меня в спальню, прихватив из бара бутылку виски.
— Габриэль, — начала я.
Мой голос сорвался, тело болело, дрожало, я так хотела кончить, что думала, что могу расплакаться, если не получу этого.
Его наказания были удивительно жестокими. Он играл моим телом, как инструментом, держал меня на грани. Это была пытка и экстаз. Я хотела, чтобы это никогда не прекращалось и прекратилось одновременно.
— Шшш, — мягко приказывает он, ведя меня в спальню, а затем к кровати, на которую садит.
Он перемещается по комнате, не глядя на меня, собирает вещи, которые кладет на прикроватную тумбочку. Виски и два галстука.
— Ложись на подушки, — говорит он мне. — Руки над головой.
Я хмыкаю в ответ, приподнимаюсь и делаю, как он говорит. Он подходит к изножью кровати и аккуратно снимает с меня одну туфлю, затем другую, бросая их на пол, затем переходит к моим запястьям, берет один галстук и обматывает его вокруг него, после чего закрепляет его на столбике кровати.
— Что ты делаешь?
Он ничего не говорит, переходя к другому.
— Ты будешь умолять меня остановиться, — говорит он. — Но ты не захочешь этого делать. Мне нужно, чтобы ты назвала стоп-слово.
— Стоп-слово?
И страх, и возбуждение прокладывают себе путь через меня. Часть меня уже хотела, чтобы это прекратилось, часть боялась того, чем это может закончиться, но еще большая часть хотела этого больше, чем воздуха в легких. Я слышала о том, что люди используют стоп-слова, но никогда не представляла, что окажусь в ситуации, когда это необходимо.
Он усмехнулся, почувствовав мое замешательство.
— Тебе не нужно бояться, Амелия, это будет хорошо для тебя настолько, насколько ты будешь ненавидеть это. Это наказание, и я буду делать вещи, которые ты будешь ненавидеть, чтобы любить, но я хочу знать, если это станет слишком. Ты должна мне сказать.
— Итак, стоп-слово?
— Да.
— Казино.
Он ухмыляется.
— Хорошо.
Он крепко привязал меня к кровати, но не так туго, чтобы перекрыть доступ крови к рукам. Материал натирал кожу, но это было терпимо.
Мужчина встает на край кровати и снимает рубашку. Выпуклость в его брюках напряглась, но он не обратил на это внимания, а наклонился и взял предметы из нижнего ящика тумбочки.
Я вижу фаллоимитатор и вибраторы, лежащие рядом с виски.
У меня открывается рот.
— Ты когда-нибудь пользовалась этим, Амелия? — он дразнит меня, беря в руки большой член. — Ты когда-нибудь использовала игрушки на своей красивой киске?
— Да.
Он берет маленькую бутылочку, которая, как я понимаю, является смазкой, и опускается на колени между моих ног.
— Ты такая красивая, — говорит он мне, проводя пальцами по моему животу, мышцы которого вздрагивают от его прикосновений. Я была возбуждена, каждое нервное окончание готово было взорваться.
Его рука скользит по моей киске, дразня. Я уже была мокрой, практически насквозь, но он хотел большего. Это было несложно, учитывая, как сильно я была напряжена. Я пульсировала от отчаянной потребности. Я хотела его так сильно, как никогда не хотела ничего другого.
Дыхание вырывалось из груди, глаза закрывались, и я готовилась к удару, когда он лишит меня оргазма. Когда это произошло, он захихикал, а я покачала головой, выдыхая воздух. Затем я чувствую, как большая головка чего-то упирается в мой вход. Я сглатываю, глядя вниз, и вижу, как он наблюдает за тем, как вдавливает в меня твердую длину фаллоимитатора. Он пристально наблюдает за этим, словно не решаясь пропустить ни одной секунды.
Он был большой, и я чувствовала, как он растягивает меня, но прохлада смазки и ее скользкость помогали, когда он мягко вводил его в меня. Я раздвинула бедра.
— Вот так, — хвалит он. — Такая грязная, блядь, девчонка.
— Черт, — простонала я.
— Посмотри, как хорошо эта киска принимает его, — прохрипел он. — Ты так хорошо принимаешь все, что я тебе даю, Амелия.
Мне нужно было больше. Я подалась бедрами вниз, пытаясь заставить его вдавить его в меня еще, но он контролирует ситуацию, и эта чертова мрачная усмешка говорит мне, что он знает это.
— Жадная девочка, — медленно качает он головой, не заполняя меня полностью. — Ты хочешь пить, Амелия?
Это был искренний вопрос?
Когда он перестает двигаться, я открываю глаза и вижу, что он ожидает ответа.
Он все еще держит член внутри и смотрит на меня.
— Ты хочешь пить?
Я сглатываю и киваю.
Он ухмыляется и, наклонившись через мое тело, берет бутылку виски, не давая игрушке двигаться внутри меня. Я извиваюсь, пытаясь заставить ее войти глубже.
— Не двигайся, Амелия, — укоряет он.
Мужчина отпускает ее, чтобы открыть бутылку, отбрасывает крышку и снова хватает ее, прежде чем она успевает выскользнуть. Он слегка проталкивает ее внутрь, заставляя мои глаза закатиться назад, пока он двигается вверх по моему телу.
— То, что я хочу сделать с тобой прямо сейчас, Амелия… — низко рычит он.
— Сделай это, — я задыхаюсь.
Он усмехается.
— Грязная девчонка, — он медленно трахает меня членом в своей руке, находясь надо мной. — Открой рот.
Я делаю то, что он говорит, а затем наблюдаю, как он делает большой глоток виски, ставит бутылку на тумбу, располагает свой рот над моим и выпускает все это на мой ждущий язык. Я глотаю, но немного жидкости стекает по щеке. Габриэль опускает свое лицо к моему.
— Всю ночь. Я буду иметь тебя всю ночь.
Я не успеваю ответить, как он резко вводит в меня член и слизывает с моей щеки следы виски.
— Да, — задыхаюсь я. — Да, еще.
— Cazzo (прим. пер. — Черт), Амелия, видеть тебя такой.
Я дергаю за галстуки, желая прикоснуться к нему, пока его глаза прыгают по моему лицу, оценивая мое удовольствие. Все вокруг напряглось, мне хотелось кричать.
Его глаза опускаются к моей киске, я чувствую свою влажность по бедрам, под задницей.
— Капает, — размышляет он, прежде чем отвести фаллоимитатор и расположиться между моих ног. — Я не могу ждать.
Я неистово трясу головой.
— Тогда не надо, блядь, пожалуйста, Габриэль.
Он стягивает с себя брюки и боксеры, затем направляет свой член ко мне и подается бедрами вперед, врезаясь в меня. Я дергаю за завязки, но они не поддаются, и я все еще нахожусь в его власти.
Он впивается в меня, жестко и напористо, и это чертовски приятно. Его тело нависает над моим, его нос проходит по всей длине моего, зрачки его глаз горят. Он тянется вверх и развязывает один галстук, затем другой, после чего поднимает меня, заставляя опуститься на колени.
— Как долго, по-твоему, ты сможешь продержаться, mondo mia?
Он задерживается позади меня, не входя снова, а проводя рукой по моему позвоночнику, а затем вниз между ягодиц. Я напрягаюсь под ним, сглатывая. Он продолжает, проникая пальцами в мою киску, растягивая меня, прежде чем снова выйти и подняться, используя мое собственное возбуждение, чтобы размазать его по той дырочке, к которой я поклялась, что никто не прикоснется.
Теперь клятва была недействительна, потому что в этот момент я была готова дать ему все, что он пожелает.
— Ты такая красивая, — шепчет он. — Такая желанная и жаждущая для меня. Полностью моя.
Я прижимаюсь к нему, он приподнимается и глубоко входит в меня, мы оба стонем.
— Я задал вопрос, как долго?
— Недолго.
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
— Что угодно.
— Постарайся не…
— Что!?
— Просто доверься мне.
Он начинает двигаться, жестко и быстро, его тело опирается на мою спину. Его руки теперь держат меня за бедра, оттягивая назад, когда он трахает меня вперед, жесткий шлепок нашей кожи доносится до моих ушей
— Я не могу, — плачу я, вцепившись пальцами в простыни.
— Ты можешь, mondo mia, — говорит он. Я стискиваю зубы, глаза закрываются. Я могу сосредоточиться только на том, что он делает со мной, как точно он входит в меня, попадая в точку с каждым толчком.
