изжога тебя мучает.
Чего?
Напридумывала, чтобы оправдаться.
— Нормально у меня с желудком, — появляется нездоровая смелость от алкоголя.
Майор после второй рюмки даёт сигарету.
Затягиваюсь. Почти четыре месяца не курил.
Грудь сдавливает от дыма. Но продолжаю.
— Рассказывай, — смотрит на меня внимательно Власов.
— О чём? — плохо соображаю от выпитого.
— О том, что тебя сюда привело. Не воюют в наше время генеральские внучки. По тылам отсиживаются и бабки тратят. Так что тебя к нам привело? Только не пизди, я сразу просеку, — наливает ещё по одной.
Выпиваем.
У меня развязывается язык.
— Я в универе с девчонкой познакомился. Смешная. Мелкая, ярко-рыжая и с веснушками. Когда меня видела, глаза огромные делала. Стали общаться, с загонами оказалась. Решил заботой задавить. Сдалась. Круто всё было.
— Влюбился? — пошленькая улыбочка.
— Ну, да… В начале ноября на неё в подъезде напали. И тут выяснилось, что девочка с двойным дном. Её к нам в город фэйсы отправили по программе защиты свидетелей. Поднялся кипиш, приехал какой-то капитан из Москвы и увёз мою Белку. А через месяц мне сказали, что она умерла. От гриппа… От какого-то ебучего гриппа! — срываюсь.
— Подозрительно…
— Я тоже так думаю. Она была свидетелем по крупному делу с заказными убийствами. Догадываюсь, что её просто убрали.
— Имя капитана помнишь? — заинтересованно смотрит на меня майор, разливая по очередной порции коньяка.
— Неа. Он не представился.
— Херово.
— Фото есть, — опрокидываем в себя по очередному шоту.
Уже идёт как по маслу.
— Показывай.
Включаю телефон, чтобы постоянно работал — не разрешают. Запилинговать могут.
Фото с камеры в моём подъезде. Я нашёл и сохранил. Показываю майору. Он его куда-то скидывает.
Нахуа? — приподнимаю брови.
— Есть у меня друзья в их конторе, — объясняет. — Отправлю, пусть пробьют по своим каналам.
О, как! Круто!
Мы ещё часа два сидели, разговаривали за жизнь. Как дошёл до своей раскладушки не помню. Но башка утром трещала невыносимо.
Дня через три майор подозвал к себе перед выездом.
— Пробили мои друзья твоего капитана.
Ничего себе!
— Его фамилия Шип. Но есть одна загвоздка.
— Какая?
— Они не смогли точно определить какой из Шипов на фото. Их двое. Они близнецы. Тарас и Денис Александровичи.
— Двое не две тысячи, товарищ майор, — довольно улыбаюсь.
На меня так смотрят, словно я из преисподней вышла. Встали все за решёткой, не веря своим глазам.
— Не бойтесь, они вам ничего не сделают, — сжимает мои пальцы Тарас.
Три дня побыл улыбашкой, а потом опять стал прежним серьёзным капитаном. Исчезал несколько раз по два дня без объяснений. Когда возвращался, на него смотреть жалко было. Будто его пережевало и выплюнуло.
— Я не боюсь.
А внутри всё дрожит от страха. И нервов. Жутко волнуюсь сказать что-нибудь не то.
Ловлю взгляд Родиона.
Похудел, глаза провалились. Он серый. И этими глазами готов разорвать меня на части. Таким злым я его никогда не видела.
А чего ты ожидала? Он из-за тебя здесь.
Больше получаса допрашивают. Адвокат и прокурор пытаются возражать друг другу. Голова кругом. Мне нехорошо, но пытаюсь сдержаться и не упасть в обморок.
В конце концов, пытка заканчивается, и Тарас выводит меня на воздух.
— Их посадят? — обмахиваюсь платочком.
— Теперь — да.
— Сколько дадут?
— Учитывая все доказанные эпизоды — не меньше двадцати пяти лет. А могут и пожизненно, — подкуривает и выпускает дым в сторонку. — Как вы?
— Лучше… А если они всё же решат отомстить?
— Сделают себе только хуже. Не будут они этого делать, не переживайте. Смысла уже нет, вы выступили на суде.
— Значит, я свободна? — с надеждой.
— Не совсем.
Свожу брови, глядя на него.
Опять под замок?
— Потерпите немного. Сделают новые документы, вернут ваше имущество и гуляйте.
— Какое ещё имущество? Всё конфисковано.
— Всё, да не всё. Ваш муж на вас квартиру переписал, и счёт в банке открыл на кругленькую сумму. Понимал, что рано или поздно его могут взять за жопу. Вот и подстраховался. Но вы мне ещё в одном деле нужны, — смотрит загадочно. — Но это после. Вам отдохнуть надо. Я вас к себе отвезу.
— В смысле — к себе?
Меня не сам факт пребывания в его квартире страшит, а скорее, как его женщина к этому отнесётся.
— Так будет лучше.
— А ваша девушка? Она не будет против?
— Какая ещё девушка? — удивлённо.
— На заливе вы мне говорили, что у вас есть любимая девушка… — напоминаю.
Матерится беззвучно.
— Она ничего не узнает. Её нет в городе, — видно, что лжёт.
Не дождалась?
Значит, не любила.
Я жду нашей встречи с Морозовым. Кстати…
— А можно мне вернуть мою сим-карту? Я хочу Глебу позвонить.
Тарас растерянно отводит глаза в сторону.
— Что случилось? Только не врите, пожалуйста! — приподнимаюсь, и тут же сажусь обратно.
Голова резко закружилась.
— Вы до него не дозвонитесь. Он вне зоны доступа, — увиливает от ответа.
— Что с ним? Где он, что недоступен? — меня бросает в жар, я на грани обморока.
— Оля, не стоит. Вам плохо, — присаживается рядом на корточки. — Дышите глубже.
И я вдыхаю. Но не успокаиваюсь.
— Ответьте на мой вопрос, — прошу со слезами.
— Он в Сирии. На базе спецназа. Там нельзя пользоваться обычными телефонами.
От его слов меня начинает покидать сознание.
Это же… Где… Там люди гибнут… Я видела в новостях…
Держись, Оля! Не время отключаться.
— Как он туда попал? Почему?
— Аксёнов сказал ему, что вы умерли. Вот у парня планку и сорвало. Он же не знает, что мы так специально сказали.
— Вот и исправьте эту ошибку, — с тихим рыком на него. — Сделайте так, чтобы он вернулся и узнал правду.
— Это не в моих возможностях…
— А вы постарайтесь. У вас хорошие связи.
— Я попробую. Но не гарантирую успеха.
— Нет, вы мне его должны гарантировать! Иначе я сейчас вернусь в зал суда и скажу, что всё ранее мной сказанное — ложь, а вы на меня давили и заставляли врать.
— Вас будут судить за дачу ложных показаний.
— И пусть!
— Ладно! — поднимает руки. — Я сделаю. Но надолго его вернуть не получится. У него контракт на год.
— Тогда пошевелите своим серым веществом, — стучу пальцем по его лбу. — И придумайте, как решить эту проблему.
Он только обречённо вздыхает, соглашаясь.
* * *
— Проходите, — Тарас пропускает меня в небольшую комнату.
Несколько мониторов на столе, за которыми наблюдает мужчина в черном костюме.
Взгляд притягивает картинка на экране.
Алексей, прикованный наручниками к столу в комнате допроса.
Меня сразу память отбрасывает на несколько месяцев назад, когда меня вот так же допрашивали. Только оков на
