— Знаешь, в приличном обществе за такое бьют морду, — прищурив глаза, медленно протянул Сашка и вдруг со всей силы залепил Виталию коленом в пах.
— Ты же сказал — морду! — проскрипел Виталий, схватившись за причинное место и скрючившись от острой боли.
— Я сказал — в приличном обществе. А для нас и так сойдет! А теперь слушай и запоминай, падаль! Если ты сунешься к Антону или Жене, больше детей у тебя никогда не будет. Понимаешь, к чему я веду? Если ты попробуешь шантажировать Женю или ее мать — тот же самый результат. А теперь вали отсюда!
— Да я!.. Ты крупно об этом пожалеешь, урод!..
Сашка ничего на это не ответил — просто схватил Виталия за шиворот и волоком потащил его к воротам, словно вышибала в баре — перебравшего пьянчужку.
— Отпусти меня! Немедленно! Кому говорят?! Ну же! — заверещал Виталий, но Сашка, не обращая никакого внимания на вопли, вышвырнул его за ворота, после чего быстро переговорил с охранником и вернулся к Женьке.
— Все, больше он тебе докучать не будет.
Женька заторможенно кивнула, а затем, залившись слезами, опрометью бросилась к особняку. Сашка попытался было ее удержать, но бесполезно. Женька вырвалась из его объятий и скрылась в доме. Сашка же, ошарашенный новостью о том, что «невеста» оказалась мамой девятилетнего парня, плюхнулся обратно под иву и глубоко задумался.
Через два часа после визита Виталия случилось неизбежное. Женю и Сашку вызвали на третий этаж, где Марина объявила им, что ввиду открывшихся обстоятельств Евгения не может претендовать на приз и выбывает из игры.
Но поскольку ею подписан контракт, покинуть особняк она сможет не ранее начала следующей недели. Всем спасибо, все свободны. Наслаждайтесь отдыхом, граждане лузеры и неудачники.
Женька стойко выдержала этот удар, не скатившись до бесполезных и ненужных объяснений. Она ведь знала, на что идет. И кто виноват, что ее расчет, что тайна юности так и останется тайной, не оправдался?
Спустившись с третьего этажа, Женька попыталась закрыться и отсидеться у себя в комнате, но тут уж Сашка проявил настойчивость и разделил ее добровольное затворничество. Поняв, что выставить его за дверь не получится, Женька уселась в кровати, уткнувшись лицом в колени.
— Не знаю, насколько это теперь имеет смысл, — начал Сашка. — В общем, я с пристрастием расспросил охрану, они утверждают, что приказ пропускать к тебе гостей пришел от высшего начальства. Кажется мне, это все-таки классическая подстава. Кто-то там, наверху, очень не хотел отдавать тебе приз.
— Да не все ли теперь равно? — равнодушно отозвалась Женька. — Не хотел — и не отдал, всего-то делов.
— Знаешь, а на самом деле я рад, что все так вышло!
— Ты хоть соображаешь, что несешь? — рявкнула Женька. — Рад он, видишь ли! А как мне теперь быть? Как этого мерзавца от Тошки отгонять? Или, может быть, подскажешь, каково теперь будет Антону идти в школу, когда его одноклассники узнают, что его сестра на самом деле его родная мать?! Ну же, отвечай!
— Жень, извини, я неправильно выразился. Я ведь совсем не то имел в виду, — заторопился Сашка.
— Да?! А что же?
— Я тоже должен тебе кое в чем признаться. Я ведь на самом деле актер, а не игрок, как ты. Только умоляю, подожди, не говори ничего! Я…
— Да знаю я, что ты актер! — бросила Женька и снова уткнулась в колени.
— Откуда? — опешил Сашка.
— Не важно. Знаю, и все.
Сашка секунд десять осмысливал открывшуюся перед ним истину, после чего продолжил уже значительно веселее:
— Ну, раз ты это знала, то должна понять, что я чувствовал все это время. Этот чертов приз разделял нас почище, чем кастовая система индусов. Я так боялся, что ты, выиграв эту прорву деньжищ и узнав, что я на самом деле никакой тебе не жених, решишь, что чувства к тебе тоже наигранны и все, что мне от тебя нужно, — это деньги, деньги, деньги — век бы их не видать! А сейчас у меня словно камень с души упал. Теперь мы открыты друг перед другом. Больше не надо хитрить, изворачиваться, изображать из себя невесть кого. Все с чистого листа, все честно и без дураков. Женька, я люблю тебя, понимаешь?! И больше всего на свете боюсь, что ты решишь, что я неподходящая для тебя партия. Женька, ты готова стать моей женой?
— Как ты можешь сейчас об этом?!
— Я настаиваю! Для меня это очень важно! Скажи — да или нет?
Женька подняла лицо.
— Ты понимаешь, что еще одного предательства я просто не вынесу? — тихо спросила она его, глядя в глаза так, что по Сашкиной спине пробежал озноб.
— Я не предам тебя. Никогда! — твердо ответил тот.
— Однажды меня уже втоптали в грязь. Походя, трусливо, наплевав на мои чувства. Наигрались и выкинули на улицу, как шелудивую собачонку.
— Но я не он! Я не Виталий! — рявкнул Сашка. — Черт побери, сколько можно прятаться от мира в своей скорлупе?! Я пытаюсь к тебе пробиться, но ведь ты защищаешься от меня изо всех сил! Ну же, что мне сделать, чтобы ты мне доверилась? Чем доказать, что я искренен с тобой?!
— И даже то, что у меня есть сын, тебя не останавливает? — горько поинтересовалась Женька.
— Антон — отличный парень. И у него отличная мать Так почему это должно каким-то боком отвратить меня от тебя? Где логика?
Женька не ответила. А затем тихо-тихо, так что Сашке пришлось напрячь слух, чтобы не пропустить ни слова, принялась рассказывать:
— Все началось с того, что у меня умер отец и я, повздорив с матерью, ушла из дома. Моя подруга, к которой я подалась, предложила мне пожить в подвале соседнего дома…
Женька рассказывала, не упуская ни малейшей подробности, не жалея ни себя, ни собеседника — так исповедуется священнику осужденный на смерть преступник. Лаз в подвал, забредшая туда компания, короткая и яростная схватка, ее освобождение…
— … и мы пошли к нему домой. Виталий жил один, поэтому можно было не волноваться, что кто-нибудь из его родственников решит дать знать моей матери, где я нахожусь. Он накормил меня, дал чистую одежду, чтобы я могла снять с себя пропахшие подвалом вещи и постирать их. А потом мы пошли спать…
— Тогда-то все и случилось? — печально спросил Сашка.
— Нет, не в эту ночь, а в другую. У Виталия был сменный график работы, поэтому весь следующий день он провел со мной. Мы болтали о всякой ерунде, и он так серьезно меня воспринимал. Мне это безумно льстило: еще бы — такой взрослый, а общается со мной как с равной! А потом он, сказав, что ему жарко, спросил у меня разрешения и сбросил с себя футболку. Мне казалось, что прекраснее его в мире никого нет. В ту пору все мои познания о мужской анатомии строились исключительно по картинам художников эпохи Возрождения да греческим статуям. Виталий был безупречен, словно именно он служил одной из моделей для античного скульптора. И он был так близко — на расстоянии вытянутой руки, не дальше. Я чувствовала запах его дезодоранта, уже смешавшийся с запахом его пота, и у меня подкашивались ноги. Душа жаждет романтики, а жопа приключений — так, кажется, сейчас говорят…
— Он изнасиловал тебя? — с трудом произнес Сашка.
— О нет, ничего подобного! Все произошло, как говорят в таких случаях, по обоюдному согласию сторон. Конечно же, о том, как именно мужчины и женщины спят друг с другом, я и понятия не имела; даже не буду тебе пересказывать все мои тогдашние измышления на этот счет. Но Виталий познакомил меня с этим процессом во всех подробностях. Мне было страшно, несколько больно, стыдно и некомфортно, но я уговаривала себя, что нельзя показывать, что мне это неприятно. Иначе Виталий отвернется от меня, а я не могла его терять. Понимаешь, у меня появилось ради кого жить! Появилась опора и стена, за которой я могла спрятаться от всех невзгод.
— И долго вы… прожили вместе?
— Меньше недели. Как-то утром я готовила для нас завтрак, и Виталий спросил, сколько мне лет. Я честно ответила, что тринадцать. Виталий изменился в лице. Через несколько лет я поняла, что именно так выглядит мужской испуг, Понимаешь, он запаниковал, испугался, что его посадят из-за того, что он спал с несовершеннолетней! Вечером он заявился вдрызг пьяный с какой-то бабой, они издевались надо мной, смеялись, а потом ушли в спальню и всю ночь там развлекались… Я сидела на кухне, заткнув руками уши, но все равно слышала их стоны. Утром я собрала свои вещи и ушла домой. А через девять месяцев у меня появился Тоха. Вот и вся история. Теперь-то ты точно от меня отвернешься, я знаю. Обзовешь распущенной или еще как-нибудь…
— Иди ко мне! — перебил ее Сашка и развел руки в стороны.
Женька заколебалась, но секундой позже бросилась в объятия к «жениху» и спрятала лицо у него на груди.
— Ну, как тебе поворот сюжета?
— Такого я точно не ожидала. Вот что угодно — но только не это! Бразильский сериал и бурные страсти в ассортименте!
