— Ты будешь моей первой.
Я не могу сдержать глупую ухмылку на лице.
— Это значит «да»?
— Не так быстро, — он опускает голову, пока его губы не отрываются от моих. — Что я получу взамен?
— Чего ты хочешь?
— Тебя в моей постели после свидания.
— Значит ли это, что я плачу за свидание сексом?
Он поднимает плечо, в его глазах мелькает веселье.
— Если ты хочешь взглянуть на это с такой точки зрения.
— Это звучит ужасно, будто ты мой сладкий папик.
— Я буду твоим кем угодно, пока ты моя.
— А если я передумаю?
Он покусывает уголок моей губы, вызывая дрожь глубоко внутри меня.
— Очень жаль. Сделка с дьяволом — это билет в один конец.
Сказав Леви, что я хочу пойти на обычное свидание, я, конечно, не хотела, чтобы он сводил с ума меня парком развлечений.
Я вспотела и тяжело дышу к тому времени, когда мы спускаемся с американских горок.
Леви усмехается, обхватывая меня своей большой рукой.
— Это не смешно! — я толкаю его локтем.
— Для той, кто победила в игре с выпивкой против нашего первоклассного пьяницы, ты просто шутка с захватывающими аттракционами.
— Неважно.
— Видела бы ты свое лицо.
Его голос сочится весельем.
Я бросаю на него сердитый взгляд, хмурясь.
Он сжимает мои щеки и тянет их так, что его лицо оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего.
— Ты такая чертовски очаровательная, когда злишься.
— Так вот почему я была для тебя призраком две недели?
Этот вопрос возник из ниоткуда, но, вероятно, потому, что он крутился у меня в голове с тех пор, как я проснулась сегодня утром.
Я не буду притворяться, что все в порядке после того, как он провел две недели, притворяясь, что меня не существует.
Выражение его лица меняется, и он отпускает мое лицо. Как раз в тот момент, думая, что он отступит и мне придется гнаться за ним по всему парку, он берет меня за руку.
Я иду вперёд, но с его рукой, держащей меня в заложниках, невозможно далеко уйти.
— Скажи мне, почему. — мой голос срывается. — Я имею право знать, почему ты обращался со мной так, словно меня не существовало.
Он ничего не отвечает, продолжая идти.
— Ты сделаешь это снова? Неужели я должна сидеть и ждать, пока твоя лампочка не загорится, и ты не отвернешься от меня?
Леви тянет меня за руку, заставляя с визгом остановиться.
— Поверь мне, принцесса. Этого больше не повторится.
— Почему не повторится? Если ты сделал это один раз, что помешает тебе сделать это снова?
Он издает разочарованный звук и продолжает тащить меня за собой. Сначала я думаю, что мы уходим, но он останавливается перед колесом обозрения и отдает мужчине наши билеты, прежде чем проводить меня внутрь.
Я складываю руки на груди и сажусь в дальний конец от него.
Он скользит ко мне. Когда я пытаюсь встать, он дергает меня за бедро рукой.
Стон разочарования вырывается из меня.
— Я зла на тебя сейчас.
— Ты можешь злиться сколько угодно, не отсаживаясь от меня.
Я раздраженно вздыхаю и смотрю на улицу, когда чертово колесо начинает двигаться. Чем выше мы поднимаемся, тем меньше становится мир. Люди настолько ничтожны, что их едва можно увидеть.
Рука Леви скользит вверх по моим шортам. Я хватаю ее и отдёргиваю.
— Если ты не готов говорить, не прикасайся ко мне.
Его рука сжимает мое горло.
— Я прикасаюсь к тому, что принадлежит мне, когда мне, блядь, заблагорассудится.
— Прекрати, — шиплю я, ощущая, как рушатся мои стены. — Просто перестань играть со мной в эти игры разума и скажи мне, Леви.
Его голова склоняется набок, как это бывает каждый раз, когда он что-то замышляет — обычно неприятности.
— Ты все еще расследуешь то, что произошло той ночью? — спрашивает он.
Мои брови хмурятся.
— Как наш разговор дошёл до этой темы?
— Ответь мне.
— Я же говорила тебе, что не откажусь от своего правосудия. — мои губы приоткрываются, изучая его лицо. — Так вот в чем дело? Ты имеешь какое-то отношение к несчастному случаю?
Мускул дергается на его челюсти, и он сосредотачивается на внешнем мире.
Я сжимаю его лицо обеими ладонями, заставляя посмотреть на меня.
— Ты… это сделал?
О, Боже. Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.
Я ищу в его бледных глазах хоть что-то, но они остекленели. Он закрывается.
— Я был там, — спокойно говорит он.
Слишком спокойно.
Рыдание вырывается из моего горла.
Он был там.
Леви видел, что со мной произошло.
— Но я не участвовал в аварии.
— Значит, ты был частью тех, кто гнался за мной, как за животным? — оцепенело спрашиваю я.
— Нет.
— Как, черт возьми, я могу верить всему, что ты говоришь, Леви? — все встает на свои места, и я смотрю на него, будто он ненастоящий. — Вот почему ты обратил на меня внимание, не так ли? Ты не хотел, чтобы я раскрыла, что ты и твоя маленькая группа друзей сделали… подожди… были ли Ронан, Ксан и Коул частью этого? О, Боже мой. Конечно, они были. Эйден приказал им оставить меня умирать, так ведь?
— Астрид!
Он сжимает мои плечи, и я понимаю, что по моим щекам текут слезы.
Я пообещала себе, что никогда не буду плакать из-за него, но вот я здесь.
Только эти слезы за меня. За жалкую дурочку во мне, которая снова решила довериться ему.
— В последний раз повторяю, что я не имею никакого отношения к несчастному случаю.
— Что ты почувствовал, увидев меня в собственной крови, Кинг? — я плачу. — Ты сбежал?
— Нет! — он крепче сжимает мое плечо.
— Тогда почему ты так настаивал, чтобы я закрыла дело? Почему превратил мою жизнь в ад из-за этого? И не лги. Если солжешь, я окончательно с тобой покончу. Клянусь.
— Покончишь со мной, да? — он сжимает в кулаке мои волосы, глаза угрожающе светятся. — Ты думаешь, что сможешь забыть меня?
— Возможно, не сразу. — мой голос полон эмоций. — Но обещаю, что в конце концов забуду. Я не твоя игрушка, Леви, и никогда ею не буду.
Он убирает руки с моих волос и вздыхает.
— К черту все.
К черту все?
Что, блядь, это должно означать?
— Ты помнишь, что случилось в ночь аварии?
Мои брови хмурятся.
— Случайный пожар?
— Только это не было случайностью.
Мои глаза расширяются.
— Ты…
Он кивает.
— Я поджег особняк моего дяди.
— Но… зачем?
— Поджог ведет в тюрьму, принцесса. Дядя мог бы вытащить меня оттуда, но это было бы ценой моей свободы. Вот почему мне нужно, чтобы ты бросила заниматься этим делом.
— Нет. Почему ты поджег особняк дяди?
Он невесело смеется.
— Потому что я хотел восстать против него? Потому что он угрожал забрать мое наследство и держать меня на поводке? Потому что я хотел быть мудаком и стереть его любимый дом отдыха прямо перед летом? Выбирай сама.
Я и не подозревала, что его отношения с дядей были настолько натянутыми.
— Может ли твой дядя лишить тебя наследства?
— Мой отец назначил его моим опекуном, пока мне не исполнится двадцать пять. Если я не сыграю ему на руку, он не позволит мне прикоснуться ни к одному центу из семейных денег.
— Он действительно может это сделать, когда тебе больше восемнадцати?
— Да. Даже если он не сможет, я не буду в состоянии оспорить его в суде. Ни один адвокат не сравнится с командой адвокатов дяди.
— Почему он так с тобой поступает?
Он глубоко вздыхает.
— Он не хочет, чтобы я стал отцом. Видите ли, мой отец не был идеальным Кингом, каким является Джонатан. Джеймс Кинг больше любил жизнь и никогда не занимался семейным бизнесом. В ранние годы он играл в регби, но заработал серьёзную травму, которая вынудила его досрочно уйти на пенсию. Он впал в депрессию, а затем в маниакальное состояние. Пока дядя строил империю, мой отец либо играл на деньги Кингов, либо тратил их на наркотики.
