— Земляной пони? — на полном серьезе удивился Грач.
Яга лишь скрестила руки на груди, наблюдая за разворачивающейся сценой, но не вмешиваясь. Впрочем, как и я.
— Да, они круче, чем обычные, и связаны с землей, — объяснил Бодя.
— Расскажешь подробнее? — склонил голову набок Дима.
Мой мальчик с минуту сверлил мужчину внимательным взглядом, а потом деловито кивнул.
— Ла-адно, — протянул мой сын и махнул рукой. — Пойдем.
Они просидели в спальне несколько часов, и Грач ни разу за это время не запросил пощады. Мы с Ягой, словно шпионки, подглядывали за ними в щелку двери, но не вмешивались.
— Хватит сюда бегать, — сказала мне тогда Новак, позвав за собой на кухню. — Пусть мальчики играются.
— Мальчики? — хмыкнула я.
— Первые сорок лет детства самые тяжелые, — улыбнулась Ядвига. — Ты не знала?
Через два дня Грач организовал Богдану поездку на ипподром, чем окончательно его покорил.
— Неожиданно хорошо, — ответила я подруге, вырываясь из воспоминаний.
— Вот видишь! — сделала страшные глаза Рогова. — Я и говорю: у Грача на тебя планы.
— Дима мне просто помогает, — пожала плечами я.
Васька больше не стала озвучивать очередные понятные нам обеим доводы, просто покачала головой. Знала, что со мной спорить бесполезно, особенно если я на чем-то уперлась: намертво стоять буду.
На самом деле я просто боялась что-либо говорить или загадывать. Все, что происходило между мной и Грачом, казалось какой-то магией. Что, если она развеется от одного неловкого движения? Наверное, впервые в жизни я стала страдать суеверным страхом…
Все у нас с Димой строилось молча, по наитию, без договоренностей и совершенно иначе, чем с Глебом. Эта страна чувств, куда завел меня Грач, была неизвестной для меня территорией, где, казалось, на каждом шагу поджидает опасность…
— Халявкин не надоедает? — побеспокоилась Васька.
— Проблемы с клубом решились, нас никто не трогает, — ответила я. — Глеб на связь не выходит. Только меня почему-то не отпускает чувство, что это затишье перед бурей.
Возможно, я так сильно привыкла к плохому, что сейчас, когда все было хорошо, жила ожиданием подвоха.
— Женя сказал, что со своей стороны тоже поможет.
— Женя? — вскинула брови я. — Теперь он уже Женя?
— Не цепляйся к словам, — отмахнулась Васька, но отчего-то покраснела. — Он поможет.
— Грабовский — мой прямой конкурент, если ты не забыла, дорогая подруга. С чего бы ему помогать?
— С того, дорогая подруга, — таким же тоном ответила Рогова, — что он, в отличие от Халявкина, действует честно, предпочитает прозрачные схемы, и вообще…
— Ты его попросила, — закончила за нее я. — И, чтобы стать весомее в твоих глазах, этот хищный тигр решил притвориться ласковым котенком.
— Помощь никогда лишней не бывает, — пожала плечами Васька. — Или ты против? К тому же грешно отказываться от заведомо выгодных предложений. Грабовский — уважаемый человек и…
— А Дубравин как смотрит на ваше общение с этим уважаемым человеком? — заинтересовалась я.
— Бесится, конечно, Маргось. Ну а мне что? Пусть орет, хоть надорвется. Я уже подала на развод.
— И?
— И адвокаты Кеши, конечно же, будут всячески тормозить процесс, лишь бы все это не просочилось в прессу, но мне до этого дела нет. Я уже все решила, — твердо сказала она.
— Он… — я замялась, — как-то объяснил того мальчика?
— Отпираться не стал и дурочку из меня делать тоже, — невесело улыбнулась Васька. — Это действительно сын моего мужа. Кеша что-то там твердил про один раз по пьяни со своей помощницей, мол, это было много лет назад и он сожалеет, но…
— Ты не простишь, — предугадала ее выводы я.
— Предал один раз — предаст еще, — кивнула подруга. — Я же их видела тогда в гостинице. Можно предположить, что там они «просто разговаривали», как любит выражаться Дубравин, только между ними всегда останется сын — связующее звено. А я, Маргось, пожить хочу. Спокойно, счастливо, без драм и боязни, что мне кто-то опять вонзит нож в спину. Понимаешь?
Ответить я не успела, к нам зашла Яга.
— Что-то случилось? — сразу всполошилась я.
— Нет, Дмитрий пришел, я хочу организовать им с Богданчиком перекус.
— Как пришел? — удивилась я и поспешила в коридор.
После болезни Грач с Акуловым насели на меня, заручились компетентным мнением Васнецова, как врача, и заставили брать официальные выходные от работы. Сегодня как раз был такой день, но о встрече с Димой мы не договаривались.
Я прекрасно понимала, что он не мог вечно находиться рядом и жить нами, Грач был слишком занятым и разносторонним человеком, чтобы привязываться.
— Ты что здесь делаешь? — неласково встретила я мужчину.
Богдан уже стоял рядом с ним и глядел влюбленными глазами. Меня не так пугало то, что я стала привязываться к Грачу, как то, что это стремительно происходило с сыном…
Как ребенку объяснишь, если что-то не срастется и придется расстаться?
— Разуваюсь, сейчас руки помою, — улыбнулся Дима и подмигнул мне. — Составишь компанию в ванной комнате?
Мне в лицо тут же бросился жар, и почему-то сразу ярко вспомнились наши совместные «помывки». Гигиенические процедуры ограничивались таковыми только во время моей болезни, а стоило мне пойти на поправку, как Грач по полной показал, насколько он темпераментный мужчина. Дима вообще оказался тем еще фантазером, любящим совмещать приятное с полезным.
— Я тебя не приглашала сегодня, — брякнула я и мгновенно смутилась. Ядвига осуждающе цыкнула за моей спиной, а Васька хихикнула: все высунулись посмотреть на этот цирк. — Мы… не договаривались, я думала, ты занят и…
— А я не к тебе, я к малому — сказки читать, — нашел оправдание Грач. — Обещал же?
— Муж-ж-жик сказал, — четко выговаривая шипящие, выдал мой сын, — мужик сделал.
Грач пожал плечами, глядя на меня, мол, я не я и все такое. В его глазах плескалось веселье. Богдан утащил Диму к себе в спальню, а я осталась стоять здесь, совершенно не зная, как на это все реагировать.
Грач не просто переступал мои границы, он их смело рушил.
— Похоже, этот мужик нашел путь к твоему сердцу, — пихнула меня в бок Васька.
«Похоже, ему больше ничего искать не нужно, мое сердце уже сдалось в плен», — подумала я, не понимая еще, что чувствую по этому поводу.
ГЛАВА 22
— Ты сегодня в ударе, Феникс, — восхитилась Кэт, когда наша машина вошла в крутой поворот.
Даже визг покрышек не заглушил дикий пульс, что набатом бил у меня в висках.
Я никогда так не нервничала, как во время этого заезда. А все Грач виноват.
— Может, передумаешь? — спросил он меня после жаркого поцелуя. — Поехали со мной, а? Ночь, скорость, красивые тачки. Вдруг тебе понравится?
— Меня не интересуют гонки, Дима, — соврала я, глядя ему в лицо. — Ты езжай, а я поработаю.
— Ну как знаешь, — развел руками он. — Встретимся завтра?
— Посмотрим, — ушла от прямого ответа я.
— Посмотрим? — нахмурился Грач. Такой вариант ему явно не понравился. — Это куда еще ты смотреть собралась?
— Никуда. Вдруг не получится или ты не захочешь, — отвела глаза я.
С каждой минутой врать Диме мне становилось все сложнее и сложнее.
Мужчина притянул меня к себе и опять поцеловал.
— Я всегда захочу, моя Марго, — выдохнул прямо мне в губы он. — Неужели ты этого еще не поняла?
Поняла — Дима открывался со мной и Богданом с тех сторон, о которых я даже не подозревала, — но все еще боялась поверить. Особенно в свете собственной лжи.
Я ведь, получается, до сих пор жила двойной жизнью, в которую Грача даже не посвятила. Его реакцию, после того как правда наконец вскроется, я не могла предугадать. От этого мне становилось вдвойне страшно.
— Или тебя беспокоит что-то еще? — тонко уловил мой настрой мужчина. — Что?
— Глеб долго не объявлялся, — закусила нижнюю губу я, быстро отыскав новое оправдание собственному состоянию.
