уже разведенную краску.
В этот момент в дверях появился ректор, и Ник бросил на него мимолетный взгляд. Учитель оперативно собирал мои вещи. Он делал это очень быстро, осторожно и аккуратно.
— Павел Владимирович, я бы хотел забрать свою невесту домой. Она завтра вам все дорисует. Я лично ее привезу. Она явно переутомилась. Работает на износ как всегда.
— Конечно-конечно, поезжайте. Да, тебе Пикассо сказала, что диплом через три дня вручают в десять утра?
— Вот как? В день нашего вылета значит, — задумчиво проговорил Ник.
— Да, только вылет позже. Мы с Дакотой успеем. Если что встретимся уже в аэропорту.
— Наверное, так и придется сделать. Мы в администрации с Борисом с утра будем, сами освободимся перед вылетом, сумки все с собой заберем, а вы кота прихватите, если что. Договорились? Документы на него готовы.
— План идеальный, — меня все еще мутило, но вида я не подала, ведь с Никиты станется и в больницу меня отвезти и там оставить. Он у меня заботливый, до невозможности.
— Идем, бунтарка, — тебе срочно нужно душ принять.
— Ага, душ — это хорошо, — я шагнула к выходу, вдохнув несколько глотков свежего воздуха, и моя голова все-таки закружилась. Очнулась я уже, когда мы подъезжали к нашему дому.
— Очнулась? Что-то мне не нравится, как ты выглядишь. Сейчас врач приедет, пусть посмотрит, что с тобой.
— Ой, да просто переутомилась. Зачем сразу врача?
— Лучиана, не спорь со мной. Если нужны какие-нибудь витамины или таблетки, мы все купим, и ты будешь восстанавливать свое здоровье.
Врач действительно приехал, тот самый, который когда-то осматривал меня после падения в тот первый мой день в этом доме.
Неожиданно Никите позвонил Борис, и мой учитель не дождался, что же скажет врач, поспешил к своему другу. Где носило Дакоту сегодня, я не знала, а врач протянул мне небольшую упаковку прямоугольной формы.
— Это что? — поинтересовалась я.
— Да так, сделай тест, я смею предположить, что ты беременна.
— Да бросьте. С чего бы это?
— Ну, наверное, с того, что у вас с учителем наверняка все серьезно.
— Хорошо, но я в это не верю, — я поднялась. Волосы были еще влажные после душа, но я успела отмыться до прибытия врача.
Я прочитала несложную инструкцию и сделала тест. «Безумие какое-то. Только этого мне для полного счастья не хватало». Тест вылежал положенное время, и я на него посмотрела. Одна полоска была яркая, а вторая была очень бледной нечеткой.
— И что это значит? Я слегка беременная или же не беременная? — озадаченная я вместе с тестом вышла к врачу на встречу.
— Ну что, милочка? Какой у нас результат?
— Странный результат, доктор. Мне кажется, что этот тест бракованный.
— Позволь взглянуть, — я протянула пластиковую полосочку, и врач слегка улыбнулся.
— И что вы можете сказать на это? Я не беременна? Или я слегка беременна?
— Ну, ты беременна, и как ты правильно выразилась, слегка.
— Что? — я буквально упала в кресло и схватилась за голову… — Да быть не может. А вы хорошо посмотрели?
— Я же сказал, что ты беременна.
— Да у меня задержка день, может два. Это вообще не показатель.
— Так, ты должна отказаться от работы с краской, и я выпишу тебе витамины. Никите сказать, или ты сама его в известность поставишь? Дело в том, что я в отпуск ухожу с завтрашнего дня. Лето, с женой на юг летим, и телефон будет недоступен.
— Конечно, сама скажу. Вы не переживайте.
Врач быстро написал рецепт и откланялся, а я прошла на кухню и вдруг заплакала. От радости или нет, я не знаю, просто захотелось пострадать. В таком состоянии меня застал отец.
— Лучик, что случилось милая? — осторожно спросил мой деликатный папочка.
— Папа, — я сначала кинулась в его объятия, и он растерянно меня обнимал, успокаивая, и говорил мне всякие ласковые слова на итальянском языке, но я понимала.
Около часа я пыталась успокоиться и, наконец, у меня получилось. Папа протянул мне стакан воды, и я залпом осушила стакан.
Я не заметила, как отец забрал из моей руки тест, уже все понял, и слова явно были лишними.
— Дети — это же прекрасно. Почему так плачешь, Лучик?
— Я заказ не закончила, а мне больше работать с краской нельзя, — почти шепотом проговорила я. Это не было причиной моих слез, но эта мысль была первой, о чем я сейчас вспомнила.
— О, но ведь это поправимо. Я закончу. Завтра отправлюсь вместо тебя. Ты доверишь Федерико Боттичелли свою работу?
— Папа, да конечно. Ты, пожалуйста, Нику пока ничего не говори, я ему потом скажу. Во Флоренции. Выберу подходящий момент и скажу.
— Ну, хорошо, раз ты так хочешь.
— Да, все мои слова, пожалуйста, папочка поддержи. У меня отравление. Краской надышалась, и мне нельзя больше писать. Я думаю, он проглотит эту правду.
— Да, ты умеешь говорить не правду с глазами такими честными, что и не подумаешь, что ты лжешь.
Папочка меня успокоил, и мы вместе съездили в аптеку и в кафе. Отец решил все свои дела в Брянске и теперь полностью посвятил себя общению со мной.
Ник, Борис и Дакота появились дома ближе к полуночи, а мы с папой смотрели кино. Фильм «Инферно» с переводом на итальянский язык, и я в итоге отвлеклась. А еще мы много говорили с папочкой на нашем родном языке. Было непривычно, но я чувствовала, что это мой язык. Я хоть и выросла в России, но была кровной итальянкой, и видимо природа взяла свое.
Никита подошел к нам и так внимательно на нас посмотрел.
— Семейство Боттичелли смотрит кино на итальянском языке? — Ник упал на диван рядом с нами и глубоко вздохнул. — Какой-то день сумасшедший просто. Лучик, что врач сказал?
— Отравление краской, выписал витамины, мы уже с папой купили, и мне нельзя пока больше писать картины. Ну и переутомление само собой.
— Я же говорил, что тебе больше отдыхать нужно. Ты все мне сказала? А то голос у тебя какой-то неуверенный. Ты не думай, я все равно врачу позвоню и у него еще все подробно узнаю.
— Ага, звони, я не против, — едва сдерживая смех, отозвалась я. Папа иронично покачал головой, но меня не выдал.
Мое «Переутомление» пока не раскрыли, и сегодняшний день я отметила для себя как начало новой жизни. Пусть малыш еще очень маленький, но я мама, и пора пересмотреть приоритеты.
Последние три дня Никита пропадал в администрации вместе с Борисом. Папа закончил мою картину у ректора, и вот наступил
