гормонов, а потому что что-то почувствовала.
Что-то настоящее.
Тук-тук-тук. Меня снова захлестнула волна умиления. Я слушала, стараясь запомнить, гладила пальцами подросший живот и думала о том, что это самый прекрасный, сильный, живой звук во Вселенной!
– О, дорогая, не плачь! – причитала мама, а у самой глаза были на мокром месте. – Всё ведь хорошо!
Время до вечера мы провели вместе. Я попросила маму принести мне в палату книгу. Как я люблю.
– Ты ведь скоро дома будешь, – улыбнулась она, но мою просьбу обещала исполнить.
А вечером, около пяти, пришёл Ветер.
– Ты сегодня непривычно рано – съязвила я при его появлении.
– Потому что ты у меня не дома, – устало заметил муж и потёр переносицу. – Что случилось, Белоснежка? Впрочем, я знаю. Видел эти сообщения. Это из-за них, да? Лучше не отвечай. Не лги.
– Я была сегодня на УЗИ. Всё хорошо.
Я перевела тему, чтобы собраться с духом и спросить то самое. Единственно важное. И придумать, как это сделать так, чтобы не получить успокаивающий, но абсолютно пустой ответ.
– Знаю, я был у врача перед тем, как зайти к тебе.
Ветер аккуратно сел на постель и взял меня за руку.
– Я люблю тебя. Белоснежка. Это то, что ты всегда должна помнить. И доверять мне.
– Даже после таких сообщений? – усмехнулась я и прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.
– Конечно. Теперь ты понимаешь, что я чувствовал, увидев тебя в ресторане с другим? А ведь ты не собиралась мне изменять?
– Это другое, – вспыхнув, возразила я.
Хотела было сказать, что стала жертвой подставы со стороны Светы, и что никогда и помыслить не могла об измене, а потом поняла, что со стороны всё выглядит довольно однозначно. Дамочка решила разнообразить свою супружескую жизнь интрижкой на стороне.
– Прости…
– Вот именно. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. В жизни будет всякое. Мы станем ссориться, но никогда, слышишь, никогда не сомневайся во мне.
Двумя пальцами он приподнял мой подбородок, и наши взгляды встретились.
– Она писала тебе. Это как нож по сердцу. Говорила, что я холодная и заморожу тебя.
– А что она должна была писать? Что я настолько люблю свою жену, что горы для неё сверну? Поверь, больше ничего не напишет.
Ветер говорил о Яне обыденно, как о совершенно посторонней женщине. И мне так хотелось ему верить, но я боялась.
Роль обманутой жены некрасива и унизительна. Особенно если ты ведёшься на красивые слова вопреки здравому смыслу!
– Яна писала с незнакомого номера? Как думаешь, почему? Я отвечу: потому что я её заблокировал. Помог ей найти новую работу, но на этом всё.
Он обнял меня. Сначала осторожно, провёл рукой по спине.
– Какая ты худая, Белоснежка! Заставлю тебя есть выпечку круглые сутки!
– Это вредно, – шептала я, вовсю дав волю слезам.
Я верила ему. Верила, потому что, если любишь, надо доверять. Никто меня этому не учил, но после подставы Светы, я на себе почувствовала, как тяжело оправдаться, когда все факты говорят против тебя.
Ветер говорил ещё долго. Я слушала и улыбалась, обещала, что постараюсь больше не нервничать. И всегда буду спрашивать у него самого, а не давать волю воображению.
А потом произошло нечто странное. В животе что-то оборвалось, булькнуло. Сначала слабо, а потом сильней.
– Что такое? – всполошился Ветер. И побледнел. Почти так же, как вчера, когда увидел, что мне плохо. – Я сейчас позову кого-нибудь.
Он потянулся к кнопке вызова, но я перехватила его руку.
– Не надо. Слушай!
Приложила его ладонь к своему животу, мысленно попросив малыша, если это сделал он, повторить. И он меня услышал.
– Что это?
– Толчок, – засмеялась я, глядя на растерянное лицо мужа. – Он стал толкаться. Чувствуешь?
Ветер некоторое время переводил взгляд с меня на живот и обратно, Он сейчас выглядел таким ошеломлённым, будто узнал, что является реинкарнацией Ромео. А потом крепко обнял и засмеялся.
– Тише, не раздави нас, – напомнила я, тоже радуясь, как ребёнок, которому подарили пони и чудесный замок.
– Вы моё сердце, Белоснежка! Я никому вас не уступлю. Не сомневайся! И в обиду не дам!
И я больше не сомневалась. Ни в чём.
Жалеть об этом абсолютном доверии мне не пришлось.
Эпилог
Пять лет спустя
Мы с Ветром оба любим уединение и покой. Но они выпадают нам нечасто.
У меня уже два сына, которых я нежно люблю и без которых не представляю свою жизнь. Мама говорит, что надо родить ещё дочку, но я не хочу больше детей.
Костя и Женя занимают всё моё время, если я не работаю и не занимаюсь одним из своих многочисленных хобби. Моё сердце занято детьми и мужем, а больше в нём места нет.
Со временем к нам начал приезжать брат Ветра, Пашка. Он закончил учёбу за границей и остался там на стажировке в одной из компаний, куда его рекомендовал Совет Университета.
А когда был в Москве, останавливался только у нас.
Ветер говорил, что рад за брата, потому что ему не придётся в полной мере нести на себе удушающую любовь матери и безразличие отца.
У моего мужа отношения с мамой так и остались нейтрально-холодными, но со временем он сам перестал искать её одобрения и зажил спокойно.
– В тебе, Белоснежка, я нашёл и нежность, и поддержку, и страсть, – любил говорить он и
