тот еще скот, и все, что говорил тебе, имеет место быть… Но это временное помутнение. Я же тоже был бы не против тебя себе забрать…
Саня развернулся, сузив глаза, уставился на Гнома.
Тот глянул на него, оскалился хищно:
— Не против… Почему нет? И он не против, сучара… Но, знаешь, в чем загвоздка?
— В чем? — я уже вполне освоилась и даже утащила из-под ножа Гнома черри.
— В том, что и он, и я прекрасно знаем, что в итоге мы бы все опять сошлись в спальне.
Черри встала мне поперек горла, я закашлялась, а затем с трудом выдохнула:
— То есть, предлагая мне замуж, Саня про это знал?
Саня, на которого я в этот момент в упор смотрела, только пожал плечами и усмехнулся.
Гном, глянув на приятеля, отзеркалил его усмешку.
А я прозрела.
И офигела.
— То есть… То есть, все, что говорил Саня… Все, что предлагал… Черт! А если бы я согласилась???
— Я был бы рад, — коротко кивнул Саня, — на самом деле, это было бы решением всех проблем. Ребенок — мой, ты — моя жена… А Гном…
— А Гном бы тебе рожу набил еще до свадьбы, — спокойно продолжил Гном, — а затем трахнул бы твою невесту. И, вполне вероятно, на твоих глазах. А потом ты бы, сто процентов, присоединился.
Они уставились друг на друга постепенно тяжелеющими от злобы взглядами, а я, сглотнув вязкую слюну, потому что, во-первых, это старшно, опять ведь начнут драться, а, во-вторых, очень уж горячо, и я точно ненормальная нимфоманка, раз про это думаю в такой момент, аккуратненько спросила:
— Но вы же понимаете, что это… Э-э-э… Слегка крипово? И даже не слегка? Что это треш, проще говоря?
Мои боссы синхронно моргнули, прекратив поединок взглядами в лучших традициях рестлинга, а затем так же синхронно посмотрели на меня:
— Вот он, минус траха с молодой девочкой, — сказал Гном, — половины слов не понимаешь… Словно на другом языке говорит… Малыш, мы в курсе, да. И мы рады, что ты это осознаешь. Но осознай еще кое-что: ты — не меньше нашего этого хочешь. Не хотела бы, не позволяла бы это все. Просто подумай об этом. И уже смирись. Решение ты приняла, теперь мы, исходя из этого решения, будем выстраивать наши действия.
— Интересно, как… — пробормотала я, воруя еще одну помидорку и пытаясь отрешиться от тяжких мыслей про то, что они запоют, когда узнают про меня всю правду…
— Ну вот сначала пожрем, — начал излагать план действий Гном, ссыпая в сковородку овощи. Саня принялся их помешивать, а я — невольно любоваться их слаженными движениями. Все-таки, два голых мужика на кухне, готовящих тебе еду… Что может быть сексуальней? — Потом мы тебя выебем на этом столе, потому что сил нет, какая ты охерительная, — как ни в чем не бывало, продолжил Гном, а Саня согласно кивнул, — а потом мы отвезем тебя к дочке. Это план на сегодня. А завтра… Завтра и обсудим. Возражения? Замечания? Корректировки? Нет. Ну вот и прекрасно. Принято единогласно.
Глава 33
Глава 33
— Мам, а пока ты с Анной Викторовной разговаривала, дядя Саша сказал, что он — мой папа.
Я чуть ноут не уронила, честное слово!
Повернулась осторожно к Ксюшке, грозно зыркнула на давящуюся удивлением Варьку, чтоб убрала неуместные эмоции с лица, и аккуратненько уточнила:
— Так и сказал?
— Да, — с готовностью кивнула дочь, — правда, он сказал, чтоб я тебе не говорила, — с легкостью продолжила она сдавать одного из моих боссов. Самого безмозглого, как оказалось. Потому что я, конечно, ждала выступлений, но думала, что Гном отметится первым. А, нет, промахнулась, значит…
— И… Что еще сказал? — я тревожно вглядывалась в совершенно спокойное лицо Ксюшки, проклиная про себя Саню, Гнома и заодно собственную дурость и наивность.
Надо же, с чего-то решила, что они пойдут мне навстречу и дадут хотя бы минимум времени для подготовки ребенка к замечательному известию о пополнении нашего семейства!
Чего мне это все стоило, не передать! Какие усилия применялись, при детях и внуках не рассказать! Жуть, просто жуть!
И все впустую!
В принципе, я думала о таком развитии событий, несмотря на видимость достигнутого консенсуса. Но все же ожидала хотя бы минимального соблюдения приличий.
Но где мои пошлые, не умеющие держать свое слово боссы, и где приличия?
— Ну… — Ксюшка задумалась, сунув пальчик в рот, я на автомате его оттуда убрала, дочь нахмурилась, и в этот момент в ее нежной мордашке появилось действительно что-то от холодного выражения лица Сани, — сказал, что купит мне лошадку. Живую. Белую. Мама, а можно мы будем лошадку в моей комнате держать?
Варька в голос хрюкнула, не сдержавшись все же, а я, с трудом прогнав из головы сюрреалистическую картинку живой лошади в спальне дочери, только улыбнулась вымученно:
— Давай потом про это поговорим, котенок… А что еще дядя Саша говорил?
— Больше ничего… — сказала Ксюшка.
Ну, слава всем богам!
— А вот дядя Гоша говорил…
Да чтоб вас перевернуло!
— И что же говорил дядя Гоша? — с бесконечным терпением уточнила я, продолжая пристально наблюдать за дочерью и корить себя за утерю бдительности.
Сама виновата.
Ксюша сегодня стукнула одного из своих мальчиков по голове лопаткой, а потом двое других мальчиков подрались из-за нее. И меня по этому поводу вызывали к психологу рассказывать о чересчур активной жизненной позиции ребенка. Ксюша оставалась на площадке детского сада под присмотром нянечки и некстати подъехавшего Сани.
Он сделал этот финт ушами совершенно неожиданно, проявив осведомленность о том, в какой сад ходит мой ребенок, и приперевшись как раз в тот момент, когда я забирала ее домой.
Это наводило на очень неприятные мысли, но, с другой стороны, дольше разговор оттягивать в любом случае было нельзя.
Но разговора, как такового, не получилось сегодня, потому что когда я, дико
