и мне оставалось только выключить компьютер, погасить свет и закрыть кабинет. Но неожиданно вошёл Артур.
— Добрый вечер, — сказал он, усаживаясь напротив моего стола, даже не получив приглашения.
— Привет, — я откинулась на спинку и сложила руки на груди. Психологи называют это закрытой позой — человек ушёл в глухую психологическую оборону.
Уваров заметил и улыбнулся уголком рта.
— Ты на меня злишься, да? — спросил спокойно.
— Я? Пф-ф- ф! С какой стати? — нарочито усмехнулась я.
— Ну ты же всё видела, как я со своей помощницей в приёмной…
— Ах, ты об этом! — я помахала ладошкой в воздухе. — Меня вообще не парит, кого ты здесь окучиваешь.
— Лика, послушай меня, — сказал Артур очень серьёзно. — Прости.
— Простить? За что?
— За этот глупый спектакль. Я на самом деле лишь притворялся, что пристаю к помощнице. Подговорил её, что когда ты будешь проходить мимо, мы с ней… На самом деле ничего не было всерьез. Инсценировка.
У меня сердце чаще заколотилось. От радости, конечно! Но раскрывать свои карты нельзя никак! Логическая сторона мозга заявила: «Он нагло врёт!»
— Почему это мне должно быть интересно? — спросила я, стараясь казаться равнодушной.
— Потому что ты неравнодушна ко мне, — сказал Уваров. — И я к тебе, если честно, тоже. Ты очень мне нравишься, Анжелика. И я знаю, что работаю в новой компании исключительно благодаря тебе. Если бы ты не поговорила с Леднёвым, он бы никогда меня не взял сюда.
— Фу, ерунда какая! Ничего я ему не говорила. О тебе вообще ни разу не беседовали, — я постаралась отнекиваться.
— А зачем тогда сказала ему, что у меня не было романа с его женой?
— Я сказала, что это был простой порыв, и ты просто… — прикусила язык. Проболталась, как последняя дура! Аж вцепилась себе в предплечья ногтями и сжала губы.
— Так и знал, — улыбнулся Артур. — Это была ты. Проговорилась же.
— Ну и что? — бросаю на него ледяной взор. — Ты профессионал, каких мало. Нашей компании нужны такие.
— Не обманывай себя, ни меня, Лика, — сказал Уваров, вставая. — Ты сделала это, чтобы мы работали вместе.
Не дожидаясь ответа, Артур вышел из кабинета. Я осталась одна, слушать, как удаляются его шаги по коридору. В следующую минуту набрала Снежану и сказала: «Всё, о чем я тебя просила относительно Уварова — забудь. Ничего делать не нужно, поняла?» Услышав положительный ответ, убрала телефон. В груди по-прежнему клокотали чувства.
С того момента, как Артур признался мне (сподобился, наконец!) в своей симпатии, прошло несколько дней. Всё это время мы виделись всего раза два, да и то мельком. Уварову пришлось вплотную заняться неожиданно упавшим на него заданием от Леднёва. Тот вдруг захотел, чтобы наша компания заключила контракт с производителем мужской одежды, и решил, что лучше Уварова специалиста не найти. Тот послушно окунулся в работу с головой, так что снаружи лишь макушка торчала. А я всё ждала, как наивная романтичная дурочка, когда же он сделает следующий шаг.
Но какие могут быть шаги от мужчины, который почти безвылазно торчит на работе? У него от напряжения даже тёмные круги под глазами образовались. Артур осунулся, и я однажды заметила, что у него несвежий воротник рубашки. Такого холёный красавчик себе раньше никогда не позволял. Но из этого я сделала вывод: он действительно старается зарекомендовать себя перед Леднёвым с лучшей стороны. Оправдать оказанное ему доверие.
Это вызвало у меня к Уварову лишь уважение. Не стал почивать на лаврах, не принялся вести себя, как зазнавшийся мастер своего дела. Наоборот, принялся вкалывать, почти как простой сотрудник. Молодец! Но всё это требовало у него очень много времени. И я перестала надеяться, что он когда-нибудь в обозримом будущем сделает тот самый, желанный для меня, шаг навстречу. Совершенно напрасно так сделала! Потому что Артур оказался куда умнее, чем я думала о нем. Или даже романтичнее, а ещё — более страстный. Доказательство его намерений возникло абсолютно неожиданно.
В тот вечер я вышла на балкон, чтобы развесить белье. Он у меня застекленный, потому пришлось раскрыть окна, чтобы ветерок гулял свободно. Закутанная в халат, с тюрбаном полотенца на голове, я спокойно прикрепляла свои трусишки и маечки, полотенца и прочие тряпочки, как неожиданно услышала странный звук. Словно жужжание мотора. Но откуда бы ему взяться на такой высоте? Я ведь на двадцатом этаже живу, сюда птицы-то никогда не залетают — им и делать здесь нечего.
Подняла голову, посмотрела вокруг. Никого. Продолжила развешивать. Вдруг снова: «Ж-ж-ж-ж…» Мне стало не по себе. Даже вспомнилась фразочка из «Винни Пуха»: «Это «ж-ж» неспроста!» Потом пришел на ум «Карлсон, который живет на крыше». Покрутила пальцем у виска. «Совсем заработалась ты, Лика» — сказала себе и собралась было уйти внутрь, как вдруг откуда-то со стороны вынырнул и завис прямо передо мной в воздухе квадрокоптер.
Да не просто завис, издавая тот самый довольно громкий звук, а начал поводить глазком прикрепленной внизу видеокамеры, давая понять, что меня кто-то снимает. Я сначала нахмурилась и сжала губы. Поплотнее запахнула халат, но продолжила разглядывать летательный аппарат. Попутно думая о том, что будет, если я по нему сейчас как дам мокрым полотенцем! Наверняка его оператор среагировать не успеет. Насколько я помню, видеосигнал, чем больше расстояние между приборами, тем сильнее задерживается. Пусть на доли секунды, мне этого хватит.
Пока рассуждала, даже потянувшись к полотенцу на сушилке, квадрокоптер, словно угадав мои намерения, отлетел подальше, чтобы его нельзя было достать, и вдруг из него полился звук. Сначала очень тихий, потом всё громче, громче. И вот я уже стою и слушаю, офигевая от происходящего, слова:
«Ты — моя мелодия,
Я — твой преданный Орфей…
Дни, что нами пройдены,
Помнят свет нежности твоей…»
Пытаюсь вспомнить, откуда это, а главное — кто исполнитель? Хорошо, что прихватила с собой телефон на всякий случай. Лезу в интернет, ищу и вижу: так, поёт Магомаев, музыка и стихи Александра Пахмутова и Николай Добронравов. Старый советский хит, который теперь редко услышишь. Мне даже стало казаться, что какой-то любитель старины балконом ошибся. Хотел свою старушку порадовать, а примчал квадрокоптер ко мне.
Но кто же поёт? Точно не Магомаев, а кто?
«Всё как дым растаяло,
Голос твой теряется
