смотрят, только здороваются. Все сотрудники нашего кабинета собираются вокруг меня. Остальные все тоже находятся на нашем этаже, этому я не удивляюсь, потому как первый этаж разбирают и людям просто негде работать.
Не скажу, что лица у всех довольные и счастливые. Есть которые смотрят с грустью и с какой надеждой.
— Привет дорогая, — Наталья подходит, коротко целует в щеку, — раздевайся, вещи ложи на диван, — она указывает на угол, где стоит диван доверху обложенный верхней одеждой.
— Я опять что-то пропустила? — все кивают и молчат, — ну и мне надо пинцетом из вас выпытывать или скажете что происходит?
— Ой, Алёнушка, — к нам забегает Людмила Марковна с черной папкой в руке, она так иногда обращается ко мне, так как чаще всего она работает со мной, помогает в заключении некоторых договоров с крупной продажей плитки, — все в сборе? — оглядывает всех и строго произносит, вгоняя всех присутствующих в страх и панику, одна я ни черта не понимаю, — я через пять минут вернусь и оглашу “приговор”. Раздевайся, не стой столбом, — подмигивает и поднимается наверх.
— Ксю, что происходит? — Робик, стоящий рядом с Натальей забирает у меня куртку, шапку и шарф, кидает на диван.
— У нас грядут большие перемены, — Ксю заметно нервничает, мнет пальцы.
— Надеюсь ты заметила перемены на первом этаже, — говорит Наталья, — пока ты прогуливала работу, — на этом моменту Наталья улыбается, незнаю догадывается она или нет о наших отношениях с Германом, но думаю да, — наш магазин переименовался в компанию, название которой Герман Викторович сказал объявит позже.
— В компанию? — меня накрывает паника.
— Да, всю старую мебель вынесли на выходных, сейчас разбирают стены, у Германа большие планы по поводу компании, нас ждут большие перемены и это очень здорово, понимаешь Алена, что нас ждет? — спрашивает Наталья, — сомневаюсь, что ты не знаешь.
— Увольнение нас ждет, — уныло говорит Валя, — меня точно уволят, так как я недавно устроилась работать. Он оставит наверное всех старых работников.
— Господи! Что ни день, то праздник, и самое главное я узнаю обо всем последняя! — смотрю на Настю, которая стоит держится под руку за Петю и понимаю, ей одной пофиг на все происходящее, улыбаюсь, ее мучает похмелье, она как всегда гуляла до утра.
— Викуля, — ее тоже от волнения заметно колошматит, она поправляет очки и смотрит на меня, — скажи, только по порядку, чего все боятся, если нас ждет светлое будущее уже в компании, а не в большом магазине?
— Герман Викторович, — она прокашливается, — решили сделать из магазина компанию.
— Это я поняла.
— Тут все полностью меняется, перестроится. Даже график работы и зарплата, — вклинивается Ксю.
— Бабы как всегда, вечно все драматизируют, — добавляет Петя, — подумаешь уволят, найдем другую работу! Одни двери закрываются, другие открываются, что паниковать? Наоборот перед нами, можно сказать, откроются другие возможности!
— Вам легко сказать, — кричит самая громкая из нас, Юля, — вы мужики все по-другому воспринимаете.
— По-какому, по-другому? — спрашивает Женя.
— Вы ни по-какому поводу не переживаете, никогда! — кричит Юля.
— А чё сопли распускать? — спрашивает Робик, держась максимально близко к Наталье. А вот ее второго, с которым мы ее увидели, почему-то не видно рядом, — соплями делу не поможешь.
— Викуля, — прошу я, — давай дальше.
— Он уволит больше половины сотрудников, потому что он считает, что многие просто просиживают тут штаны, у нас появится больше работы, ну если нас не уволят. Поднимется зарплата, так как мы будем выполнять работу тех, кого уволят.
— И рабочий день продлится, — проговаривает отчаявшаяся Валя, уверенная, что ее в первую очередь уволят, — на час.
— Людмила Марковна, — говорит Ксю, — еще перед выходными должна была огласить тех. кто уволен, но почему-то решили проинформировать сегодня, прямо здесь.
— Это так унизительно! — выпаливает кто-то из сотрудников, — объявлять об этом должны не при всех.
— А как? — спрашивает Робик.
— Вызывая в кабинет, по одному!
— А кто тебя вызовет? — смеется наш Женя, — если шеф улетел к своей невесте.
— К какой невесте? — спрашиваю и понимаю, что от волнения у меня учащается дыхание, леденеют пальцы.
У Германа есть невеста? И он сейчас с ней? Значит эта девушка рядом с ним она и есть? Меня просто тупо обманули тогда ночью, представив ее как девушку друга?
— Обычная девушка, он же у нас не монах, и явно традиционной ориентации, — смеются парни.
А мне не до смеха.
Но как так?
Я опускаюсь на маленькую тумбу, потому что коленки начинают дрожать, боюсь упасть. Меня накрывает нервная дрожь. Я еле сдерживаю, чтобы не расплакаться.
Как так? Как?
Как его невеста согласилась представится девушкой друга? Ее тоже обманули? Боже, как же больно.
— Это не доказанный факт, — шепчет на ухо Наталья, которая спустилась на корточки, — не думай ни о чем.
— Какая же я дура, даже не подозревала, что у такого парня, как Герман, может быть невеста.
— Алена, послушай меня, не верь тому, что тут говорят. Это все слухи. Никто точно не знает, посмотри на меня, ну?!
— Наталья.
— Ты побледнела. Я еще сразу поняла, что у вас отношения не только рабочие, — она улыбается, пытается разрядить обстановку, понимаю, — воды принести?
— Наверное привезет ее сюда, — говорит Юля, — и сделает из нее директора. Еще одного на нашу голову! Я представляю какая она приедет из Парижа, вся такая гордая, высокомерная, и пиздоумная!
— Юля блин! Ты точно вылетишь! — говорит Ксю и ладонью прикрывает ее рот, — лучше молчи.
Людмила Марковна заходит не одна. С ней рядом три человека, наши начальники, так называемые.
Она громко и официально здоровается со всеми, будто минуту назад не была тут. Открывает черную папку и начинает свою речь, которую я совсем не слышу.
Перед глазами нервный Герман, стоит со своей девушкой на балконе. Ночью. С телефоном в руке, смотрит мне в глаз и открыто врет.
— Ура! — кричит Наталья, следом и Ксю и Юля и Валя, которая продолжает пускать слезы, — ну же, радуйся! Мы остаемся! Ура!
Я поднимаюсь с места, выдавливаю
