только лбом в нее шибануться.
— Пиздец, — как я мог так проебаться? Почему позволил Оле вообще руководить моей жизнью, манипулировать ею. Отупел из-за любви, одержимости, ревности? Жил инстинктами и страхами. Другого объяснения просто нет.
Да, я понял, что она решила все за меня. И телефон в черный список внесла и про Сашу, который меня искал напиздела. Еще тогда я верил ей, думал, что сестру можно спасти, пока не понял, что некоторые женщины просто не нуждаются в помощи. Им нравится быть использованными, им нравится быть униженными, им нравится хотеть того, кто никогда не будет им принадлежать. Оля знает, знает, что я никогда не вставлю с ней в какую-либо связь, но продолжает делать вид, что она добьётся своего, скорее уже давно из спортивного интереса. Но не подгадить при этом она не может.
Набираю ее номер, и она тут же отвечает.
— Да, милый.
— Оль, что за финт с таксистом? На что ты рассчитывала?
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Хочешь, приеду?
— Я сам приеду. И лучше тебе быть дома. Одной. Найду признаки наркотического опьянения, поедешь на принудительное лечение.
— Ты не имеешь права. Веру свою лечи! Я сама разберусь со своей жизнью!
— Ты упорно вмешиваешься в мою! Что за игры с телефонами? Нахер ты это делаешь? Нахер ты так живешь?
— А что? Ты плохо жил этот год? Бизнес построил, от криминала отошел, а все потому что рядом была я, а не она! Ты даже встречаться с ней начал, потому что она на меня похожа.
— Ничего общего.
— А рыжие волосы? А фигура? Да ты просто меня трахнуть не можешь и нашел замену, а я тут, всегда рядом. Зачем тебе замена?!
Я замолкаю, переваривая ее слова. Злит пиздец. Задушил бы. Как можно из столь милой девчушки превратиться в прожжённую шалаву, бросающуюся на каждый симпатичный член. Наркоманку, которая сделает ради дозы почти все? Еще и меня втягивает.
— Я еду к тебе и лучше тебе быть трезвой.
Давно пора ее отправить на лечение, но я понимал, что это своего рода предательство, а может быть способ избавиться на тот период, пока я налаживаю отношения с Верой. А то что она будет подставлять меня и постоянно вредить — это факт. Если вообще не подставит с запрещёнными веществами. Остается надеяться, что мы переживем это. Просто больше будем башкой думать, а не членом.
Вызываю медиков заранее, еду к ней домой, сразу дверь своим ключом открываю. В квартире бедлам, а я застаю сестру за сбором вещей. Глаза в разные стороны, часто дышит, зрачки расширены. Обдолбанную ее я видел не раз. Был уверен, что ее подсадили, даже убил того парня, на которого она указала, но все зашло слишком далеко.
И довольно большая доля вины в этом моя.
Я был рядом, не давал встречаться с другим, боялся, что она станет, как мать, а она решила, что я просто ревную, что люблю ее.
Люблю, до сих пор, но как родного человека, за которого всегда буду нести ответственность. Я отправил ее учиться, но как оказалось деньги она потратила и жила как придется. Я верил ей, а теперь верю только интуиции.
— Братик мой родненький, ну что ты злишься, я же просто счастливой быть хочу. Ты меня счастливой не делаешь, а наркотики и секс делают.
— Это ненормально, Оль. И твои подставы тоже не нормально.
— А что вообще есть нормальность? Разве мы, когда — то были нормальными? А она нормальная? Увидела меня и тут же сбежала! Да если бы она любила тебя, она бы за тебя боролась! Она бы волосы мне все повыдирала! Она использовала все средства, только чтобы быть с тобой. А она просто ушла. Она отдала тебя мне! Ты ей не нужен!
— Зато она нужна мне. Не потому что на тебя похожа, Оль. Просто потому что я хочу ее такую. Даже если она и дальше будет мне врать.
— И что, поженитесь? Детей нарожаете? А потом она найдет себе другого, и ты все равно будешь со мной. Рано или поздно, я же подожду.
— Не буду, Оль. Никогда не буду. Пора — это понять и принять.
— Я тебя люблю, Лень, — говорит она тихо, почти неслышно, смотрит в свой чемодан, наполовину собранный.
И вдруг поворачивает голову.
Летит на меня с ножом в рука
Резко, на истерике.
Отвожу ее руку, но она все равно задевает щеку, оставляя горящий, красный след.
— Теперь ты не такой красивый, теперь она тебя бросит! Я буду ждать.
Удерживаю ее, пока она орет, пока моя кровь ей на одежду капает.
Ее скручивает мед персонал и под крики уводит.
Я за ними. Мне дают бинт, и я просто прикладываю к порезу.
Надо же было так сноровку потерять.
Но я даже подумать не мог, что она решиться.
А если бы тут была Вера, она бы ее порезала?
Смотрю на то, как Олю уже без сознания грузят в машину, а сам поднимаюсь в ее квартиру, пакую вещи, чтобы отвезти ей.
Собираю по квартире заначки с наркотиками, чтобы выбросить в унитаз, чтобы сестру по статье хранения не замели после всех экспертиз.
Именно за этим делом меня застает наряд полиции.
— Руки за голову, медленно, чтобы я видел.
Весь день как на иголках. Ни одной тренировки нормально не провела, все время думала про вечер, про то, что придумает Леон на этот раз. Потому что завтрак был отличным, потому что я теперь я очень жду ужина. Потому что тело все еще горит предвкушением, а мозг уже рисует картинки того, как Леон после моего рассказа будет валяться у меня в ногах и просить прощения. И я конечно не прощу, буду сопротивляться, чтобы у него был повод…
— Вер, там к тебе пришли, — заглядывает Зоя, пока я собираю остатки инвентаря. Всматриваюсь в лицо этого горе купидона, а оно на удивление серьезное. Она или актриса хорошая или там не Леня меня ждет. Тогда кто? Может Гузеля пришла?
Подтягиваю сумку и спешу за дверь, иду к ресепшену и с удивлением вижу таксиста. Ну или кто он там? Все тот же костюм, руки в карманах, на лице ухмылка, откровенно говоря примерзская. Если эту шутку устроила Оля, то тогда что он снова тут делает?
— Привет.
— Привет. Поехали.
— Куда? — не поняла.
— Леню своего увидеть хочешь? Тогда поехали.
Ну уж нет. Теперь я никому верить не буду.
