Сразу ответить Макс не смог по нескольким причинам. А потом, когда дыхание все же вернулось…
— А я думал, главное — то, что ты меня любишь…
— Это само собой, — медленные движения ее руки не прекращались. — Но по сравнению с твоим членом…
— КИРА!
Она обхватила его обеими руками за шею, крепко поцеловала в губы.
— Я. Тебя. Люблю.
— Наконец-то! И я тебя люблю. Все, пошли в постель!
* * *
— Эта штука снимается через верх или через низ?
— Ты невероятно романтичен.
— А, черт! — он снова проиграл сражение с пуговицами и начал стягивать рубашку через голову. Отшвырнув ее в сторону, взялся за ремень брюк. — Советую поторопиться.
— Как скажешь, — она пожала плечами. И так удачно, что лямки сползли — сначала одна, потом другая. А потом невесомое черное недоразумение скользнуло к ее ногам. А Кира прикрылась — скорее инстинктивно, чем от настоящего смущения. Грудь и лоно — обеими руками. Эффект получился обратный: Макс бросил возню с ремнем и притянул ее к себе — контраст обнаженного тела, прикрывающих его тонких рук и черных чулок оказался слишком убойным.
— С ума меня сведешь… — его голос царапался хриплыми интонациями.
— Стараюсь… — ее — ласкал горловым мурлыканьем.
— Снимай их, — рука скользнула по гладкому бедру.
— Не нравится?
— Нравится. Но ты без всего мне нравишься больше. Хочу тебя… совсем без всего… — разжал руки.
— Тогда… — Кира опустилась на постель и принялась аккуратно спускать с ноги черный нейлон. — Советую поторопиться.
Предупреждение было излишним. Второй чулок смел уже Макс.
* * *
Эта сумасшедшая девчонка… его Кира… будила в нем какую-то совсем неизвестную ему часть личности. Потому что он снова об нее терся. Потому что ничего не мог с этим поделать. Только теперь между ними ничего не было. Только его напряженная плоть и ее нежная кожа. Нежная, влажная. И ее требовательное: «Ну Мааакс!». И как она выгибается и ерзает под ним, пытаясь прекратить эту сладкую пытку бытия по отдельности. Но еще не время. Еще немного, в последних вдохах поодиночке удерживать их обоих на обрыве сладкого, дрожащего безумия. Чтобы потом сорваться. Провалиться друг в друга. А пока — еще немного продержаться, балансируя на краю пропасти наслаждения.
Недооценил он Киру Артуровну. Если ей что-то нужно… А ей было очень нужно. В какой-то момент, неуловимый, она как-то особенно сильно извернулась, прогнулась и… И он пропал. Провалился в нее.
Ее ноги мгновенно скрестились на его пояснице, пальцы вплелись в короткие волосы на затылке. Выдохнула на ухо — жарко и довольно.
— Попался! Попааался… Мой, ты слышишь, ты — мой!
— Твой, — покорно и радостно согласился он, продвигаясь еще чуть вперед, подтягивая выше ее колени. Добиваясь идеального совпадения.
— Скажи еще! — требовательно.
— Твой. Целиком и полностью только твой, госпожа моя бухарская принцесса. А ты…
— Твоя! — так же покорно и радостно согласилась она. — Целиком и полностью только твоя, господин мой ясновельможный пан.
Они замерли на какое-то время. Вслушиваясь в стук сердца. Вглядываясь в глаза. Читая душу.
— Максим… Ты без команды двигаться не начинаешь?
— Я очень послушный.
— Тогда — начинай.
И они начали. И продолжили. И кончили. И все это — вместе. Сшитые накрепко гребанной красной нитью.
* * *
— Слушай… По-моему, ты поглупел. Уже не такой тяжелый. У тебя усох мозг, МАлыш!
— Как я с тобой вообще не чокнулся… — проворчал Макс. А потом перевернулся на спину, привычно не отпуская ее, увлекая за собой. — А вот вы все в том же бараньем весе, Кира Артуровна. Ума не набралась. Разве что совсем чуть-чуть.
— Нет, вот сейчас я тебя точно стукну! — она со смехом приподнялась на локтях. Тела их от этого разъединились. И тут Макс понял. И вспомнил.
— Бей, — вздохнул. — Заслужил.
— Что это вдруг?
— Кир, я… — обхватил ее руками за талию крепче. — Я про презерватив забыл. Вообще. Совсем. У нас было… без него.
— Чтооо?! Ты поимел меня без резинки?!
— Нууу… Да.
— И что нам теперь делать? — запричитала Кира, — А если я забеременею? Тебе придется на мне жениться!
— Кира Артуровна… — Макс сильнее сжал вокруг нее руки. И констатировал со вздохом: — Вы — тролль.
— А то! — усмехнулась Кира довольно. Снова положила ему голову на грудь. — Ишь, моду завел. — И, после паузы, вдруг серьезно. — Я «чистая», кстати. Понимаю — поверить трудно, но я всегда была осторожна. Несмотря на… все.
— Я не сомневался, — спокойно ответил Макс. — Я тоже всегда был аккуратен. До… тебя. Слушай, Кирюш… Пообещай мне…
— Чего изволите?
— Пообещай, что если это случится, ты не будешь делать никаких глупостей.
Она несколько секунд морщила лоб.
— О каких глупостях идет речь?
— Ты прекрасно поняла. Я о возможной беременности. И об… — запнулся, но продолжил. — Аборте. Пообещай, что ты этого не сделаешь.
Умеет же пан МАлыш ошарашить. Достался ей любимый — не как у всех.
— Только не говори мне, что ты мечтаешь о детях! Не поверю.
— Пока не мечтаю, — Макс категорически отказывался сбиваться на легкомысленный тон и отвечал серьезно. — Нам с тобой надо сначала друг с другом научиться жить. Без ежедневного членовредительства. А уж потом о детях думать. К тому же, это требует серьезной подготовки — финансовой, организационной.
— Вот видишь!
— И все это — чушь. Если на другой чаше весов — уже созданная жизнь.
Ей оставалось только сопеть ему в грудь. Это даже не порядочность. Это какой-то запредельный уровень мужского благородства.
— Не переживай, — Кира наконец-то справилась с комком в горле. — Я не забеременею.
— Почему? — странно, но в вопросе прозвучала больше обеспокоенности, чем облегчения.
— Потому что у меня со дня на день должна начаться менструация, — немного смущенно ответила Кира. Надо привыкать. Привыкать говорить со своим мужчиной в том числе и на такие интимные темы. — А, судя по тому, как ты интенсивно меня… хм… только что… Не исключено, что это случится прямо завтра. Пойдешь в магазин за прокладками!
— Пока лучше за прокладками, чем за памперсами, — все-таки рассмеялся Макс.
— Я пошутила про прокладки! — Кира почувствовала, что еще немного — и она все же начнет краснеть. И решила быстро сменить тему и поддразнить заодно. — Слушай, герой-любовник, а мы что, и в самом деле… поженимся?
— Какие варианты, Кир? У нас нет выбора. Я уже пообещал твоей маме жениться на тебе.
