Иногда, правда, стыдно за такие мысли.
— Чего ты добиваешься? — смеясь, поинтересовалась Настя у Лиды, когда они всё же вышли из кафе. — Ему лет двадцать, не больше.
— И что? Я же просто смотрю. Получаю, так сказать, эстетическое удовольствие.
— Вот заметит Григорьев твой, будет тебе удовольствие.
— Да брось. — Лида одёрнула яркую футболку спортивного костюма и вприпрыжку начала спускаться по широкой лестнице. — Фёдька у меня не ревнивый, не твой Маркелов.
Настя моргнула.
— Серёжа тоже не такой уж ревнивый.
— Ну, конечно. Он просто старается этого не показать, да и поводов нет. Но ты замечала, что он глаз с тебя не спускает, когда ты с кем-нибудь разговариваешь? Прислушивается, приглядывается…
Настя подругу легко стукнула по плечу.
— Замолчи, это неправда.
— Ну да. Кстати, я его вижу.
— Серёжу? — Настя заглянула в открытые двери спортзала, мимо которого они проходили. Глазами пробежала, и заметила мужа на беговой дорожке. Видимо, Маркелов уже довольно давно занимался, футболка на груди была мокрая от пота, он сам запыхавшийся, но темп держал. Серёжка любил бегать, даже как-то пытался бегать по утрам в сквере неподалёку от дома, но свободное утро у него выдавалось нечасто, а вставать рано он не любил. Поэтому его частенько можно было увидеть вечерами на беговой дорожке здесь, в спортклубе. К тому же, после аварии и серьёзного повреждения плечевого сустава, силовые тренажёры ему были недоступны, но Настя не думала, что мужа это сильно расстраивало, плавание и бег — вот это были его виды спорта.
Она вошла в зал, улыбнулась знакомым, и прошла к ряду беговых дорожек, на одной из которых муж занимался. Серёжа её не сразу увидел, был сосредоточен, старался правильно дышать, а потом улыбнулся ей, и даже подмигнул, выдернул из ушей наушники. А Настя рукой на стойку беговой дорожки облокотилась.
— Ты же вечером хотел?
— У меня встреча отменилась.
— Тебе долго ещё?
Маркелов глянул на дисплей.
— Десять минут.
— Умница моя. — Настя поставила перед ним бутылку с минералкой, а пустую забрала. Серёжка всегда много пил во время занятий.
— Маркелов, привет, — бодро поздоровалась Лида, подходя. — Бежишь?
— Ага. Твой-то где?
— Да кто его знает? Он себя не так любит, как ты.
— И как ты, — подсказал Серёжа.
— Точно. Я себя люблю.
— Ладно, не разговаривай, дыхание сбиваешь, — посоветовала Настя мужу. — Воду я тебе оставила.
— Ты меня подождёшь, Насть?
— Да. Мы переоденемся, и в кафе будем.
Серёжа кивнул и снова наушники в уши вставил.
— Серёга, кажется, в хорошем настроении, — заметила Лида, когда они из зала вышли. — Как годовщину отпраздновали?
Настя улыбнулась, прекрасно уловив намёк в словах подруги, но решила так сразу не признаваться.
— Ещё не отпраздновали.
— Да ладно тебе.
Настя рассмеялась, сдаваясь.
— Всё отлично. И вы с Фёдором очень кстати уехали.
— А мы-то здесь при чём?
— Ну, вы уехали, Юлька ваша позвонила ни свет ни заря, и Вика к ней убежала мультфильмы смотреть. — Она хмыкнула, вспоминая. — Хорошее было утро.
— Да? На нашу годовщину я вас тоже куда-нибудь отправлю. Может и у меня быть хорошее утро? Хотя нет, у меня не может. У Федьки привычка вскакивать чуть свет. Когда я просыпаюсь — его уже нет. До сих пор удивляюсь, как он может спать пять часов в сутки, и прекрасно себя чувствовать. Я вот не могу.
— Я тоже не могу. От этого тёмные круги…
— …под глазами появляются, — закончила Лида и согласно кивнула. — Но когда муж всем доволен, в доме покой и порядок. А твой вон сияет, как тульский пряник.
— Самовар, Лид.
— Да какая разница? Кстати, ты платье под подарок купила?
— Конечно. Я его заранее присмотрела.
— С тобой неинтересно.
— Но я всё равно хочу, чтобы пятница поскорее прошла. Я почему-то нервничаю.
Лида взглянула с интересом.
— Из-за кого?
— Не из-за кого, а из-за чего. Я не ожидала, что столько гостей будет. Мы как будто женимся заново, честное слово.
— Второй медовый месяц будет.
— Я не помню, чтобы и первый-то был.
— Тем более. Слушай, а может вам съездить куда-нибудь?
Настя лишь неопределённо пожала плечами. Но когда Маркелов появился в кафе, уже успев сменить спортивную одежду на привычный костюм, предложила:
— Может, нам и правда куда-нибудь съездить?
— В отпуск?
Она кивнула. Потом обернулась на Лиду, которая отошла к стойке бара, чтобы заказать себе чай.
— Хочешь, в отпуск?
— Хочу с тобой уехать куда-нибудь. И чтобы у тебя телефон постоянно не звонил.
Маркелов улыбнулся, наклонился к ней, и Настя сама его поцеловала. А потом оттолкнула его от себя.
— Ну тебя, так и скажи, что не можешь.
— Не могу. Но как только смогу, так и поедем, хорошо? Или ты устала?
— Не в этом дело, Серёжа.
Он коснулся ладонью её щеки, пальцем провёл, а Настя вдруг поймала себя на мысли, что Сергей в последнее время на самом деле в благодушном настроении. Что довольно странно, в преддверии намечающегося банкета, Маркелов никогда не любил шумные празднования, к нему относящиеся. Чужие — ради бога, придёт, поздравит, будет душой компании, а вот когда он виновник торжества, напрягался.
— Где у нас ребёнок? — поинтересовался Сергей тем временем.
— У твоих родителей, они забрали её из школы. А ты к ним так и не ездил?
— Из-за завещания? Настён…
— Нет, а что ты на меня так смотришь? Это твоя бабушка. Вот и поговори с ней.
— Шутишь, что ли?
— Какой ты бываешь противный, просто до ужаса.
Маркелов рассмеялся и ничего не ответил. Выйдя из клуба, пару минут спорили, на чьей машине ехать. В принципе, стоянка спортклуба была недалеко от дома, и посетителям с постоянным абонементом можно было оставить автомобиль, но никому не хотелось оставаться без колёс. Но, в конце концов, Настя свои позиции сдала и согласилась оставить свой «Фольксваген», даже ручкой ему сделала, за что удостоилась выразительного смешка от мужа. Серёжка столь сентиментальным по отношению к своему автомобилю не был. Считал, что машина — это лишь машина, средство передвижения, и не более того. А вот Настя свой «жук» последней модели обожала — за форму, за цвет и за характер.
Подбросили Лиду до дома, а потом поехали к родителям Сергея, дочку забирать. Конечно, остались на ужин, Настя помогала свекрови накрывать на стол, пока Серёжа в соседней комнате с бабушкой разговаривал, обсуждая очередной вариант завещания. После смерти Ивана Павловича, Аркадия Львовна только и делала, что беспокоилась о том, что после своей смерти оставит все свои дела в беспорядке. Прошло уже четыре года, а она каждый день готовилась умереть. Не слишком страдала из-за приближающейся кончины, но приготовления велись не шуточные. В первые месяцы после смерти отца, Маркеловы-старшие беспокоились из-за перемен в настроении Аркадии Львовны, но потом просто приняли всё, как данность. Аркадия Львовна разобрала все бумаги покойного мужа, навела порядок в его кабинете, целый список имущества составила и принялась раздумывать о том, как всем этим распорядиться. За последние четыре года она переписывала своё завещание раз десять, в зависимости от настроения и своего самочувствия. У Маркеловых для этих целей даже семейный нотариус появился. Но прежде Аркадия Львовна всё обсуждала с Серёжей, и лишь после этого всё официально документировала. Никто уже не спорил с её решениями, понимая, что лучше согласиться, чем расстраивать пожилого человека, который нашёл единственный для себя способ смириться с потерей мужа.
