Марго может даже не суетиться с неоплачеваемым отпуском – я сама смогу спокойно переселиться туда с детьми, не потревожив ничей покой, кроме собственного, когда они вернуться из Турции. Прямо сейчас я могу поехать туда и на этой пустующей жилплощади, никому и ничем не мешая, вдоволь придаться отчаянию и переосмыслению себя в своем мире… Не хочу!
Могу(у меня же есть «гольф»!) поехать к родителям и там, на свое усмотрение опять же, либо наврать о причине, либо сказать правду, но, в любом случае, кров над головой и кусок безвоздмездного хлеба мне обеспечен. Чего будет больше в родительских напутствиях при этом – морали или подлинного сочувствия – сказать трудно, но официально выходит, что в беде я не одинока и не брошена всеми и вся.
Добровольное уединение – способ комфортной жизни и творчества, было здесь мне доступно… Случилась беда, и придется "идти в люди" – вот итог сегодняшней драмы… Сегодняшней, вчерашней, позавчерашней… Когда все это началось? Какой был день вчера и какой будет завтра? Скажу честно, мне было все равно, когда я приняла-таки решение отказаться от предложения милой соседки и собралась поехать в квартиру Марго. Но когда села за руль, было уже совсем светло, и ворох белого тюля на заднем сидении помимо того, что показался зацепившимся за землю облаком, сориентировал меня во времени: утро судьбоносной для КакАньки (как думалось раньше), но теперь уже и для меня, пятницы.
Несмотря на рассвет, город еще спал. Светофоры моргали желтым на пустых дорогах. Я доехала до улицы имени террористки времен революции скорее всего быстро – других машин почти не встречала, но, возможно, что так мне только казалось, так как понятия не имею, с какой скоростью при этом двигалась. Ощущения от реального мира были сильно искажены усталостью и, превратившей мозг в кисель, а мышцы – в ватные валики, апатией. Как в сказке из детства: «Что воля, что неволя – все равно…»
Ключ был, адрес не забыла, лифт работал, черная дверь с цифрами 7 и 3 на месте, ключ подошел, замок сработал, спертый воздух с запахом прогретой за две жаркие недели пыли вызвал приступ легкого удушья…
Последнее, что помню – у меня не получилось открыть дверь на балкон в большой комнате, и я уснула в одной из детских.
Глава 12,
в которой все мы наконец-то встретимся на КакАнькином празднике, но не все будут счастливы
Я открыла глаза с ощущением, что закрыла их лишь мгновением раньше. Но сильно изменившееся освещение и звуки за окном говорили правду: все на так. Прошло много времени. Мне был дарован сон забытье, который должен примирить меня с новой жизненной установкой: теперь здесь – мой дом. С этой секунды я здесь живу.
Что ж, воспользуемся "гостепреимством" отсутствующией долгие годы хозяйки и осмотримся более внимательно. Вот я проснулась в комнате… Даши. Ну конечно! Маленькая кровать, небольшой гардероб, столик для игр с двумя плетеными стульчиками, плетеный сундук с мягкими игрушками. Занавески в цветочек, такое же покрывало. На полу – ковролин, на стенах – обои… Вид из окна – крыша соседней "хрущевки". Допустим.
Открываю точно такую же белую дверь – таких же размеров комната, тот же набор мебели, только кровать полноценная и есть письменный стол со стулом на колесиках. Занавески – со спортивными машинами. и та же вереница телевизионных антенн за окном.
Ясненько…
Ну а где же «водится» мама несовершеннолетних обитателей данной жилплощади?
Выхожу в большую комнату, которая по замыслу планировщика, безусловно, числилась гостинной. Но что было на уме у моей дорогой сестры, когда она остановила свой выбор на… матраце, икеевской открытой вешалке для одежды и большом числе коробок "дя переезда", из которых что только не торчало: свитер, футболка, старые чертежи, пластиковая посуда, альбомы с фотографиями и махровые полотенца…
Понятно – "интерьер" закрыт на реконструкцию. "Пользуйтесь путями обхода". Не вопрос! Абстрагируемся от неряшливости незримой хозяйки, зная ее вечную занятость, искренне желаем простить ее пренебрежение к себе и гостям… И на кухне – не прощаем! Ибо кухни НЕТ. Есть некое помещение с электрической плитой, мойкой в углу и, опять же, грудой картонных коробок с содержимым кухонных шкафов, в виду отсутствия таковых. На подоконнике – электрический чайник, рядом с окном – три табурета. Вот и место для чаепития…Вид из окна – крона какого-то дерева, а потому полумрак и почти видимая тишина. По наитию – не даром же мы двойняшки – легко нахожу в кажущемся хаосе логику, и одно за другим на подоконнике возникает кружка, ложка, жестяная банка с давным давно молотым кофе и даже коробка полузасохшего мармелада. Сестренка всегда была сластеной, и кулек с конфетами можно найти в любой из ее сумочек. Остается налить воды. Из крана какое-то время, отвратительно харкая тяжелыми плевками, брызжет коричневая взвесь… Когда цвет ржавчины исчезает – остается сильно ощутимый запах. Неужели учебники химии нам когда-то так жестоко наврали, сообщив, что вода – бесцветная жидкость без вкуса и запаха. В том, что лилось здесь – всего было в избытке. А я не чувствовала себя настолько обезвоженной, чтобы не раздумывая ЭТО выпить. И с ангельским терпением продолжила археологически-кухонные изыскания в заброшенном быте Марго-Риты. Как говорили беззвестные мудрецы: терпение и труд, все… И я нашла-таки пару бутылок минералки.
Допивая кофе, я так и не успела понять, что за дерево заслоняло от меня унылый городской пейзаж и почему раньше я терпеть не могла мармелад. Сколько времени так сидела? Достаю из кармана телефон – мертвый экран без всякой информации – разрядился. Зарядка осталась ДОМА. Есть автомобильная, но идти ради этого не хочется. Еще раз прохожу по квартире в надежде найти хоть какое-то времяпередающее устройство… В комнате Глеба есть часы на стене, но они стоят. Странная ситуация: я выпала из стройного временного потока в какой-то отвал из отбраковки и пока не понимаю – благо это или продолжение «карающей операции» в отношении меня. Позвонить не могу, сообщить где я – тоже,т. к. городского телефона здесь нет. Который час – неизвестно. Сколько времени до часа «икс» – по тем же причинам неясно.
Смириться с поражением? "Порадовать" Моего Любимого Заказчика возвращением в стан жаждущих участия и посильной заботы? Осчастливить родителей дочерним смирением и признанием несостоятельности и ошибочности выбранного без их указки жизненного курса? Заставить наконец Марго-Риту принять давно назревающее решение вернуться к детям и придумать новую жизнь, где им найдется не меньше места, чем работе? Наплевать на гордость и здравый смысл и позвонить Данилу, чтобы раз и навсегда отмести розово-пурпурные догадки и узнать его истинное отношение к "дамам в опасности"?
