Ох, сколько у меня было этих «если бы да кабы»! Если бы не познакомилась; если бы повела себя не так, а этак; если бы присмотрелась внимательнее; если бы не повелась на красивые ухаживания…
Хватит. Случилось что случилось. Как там говорят? Фарш обратно не провернешь.
Вот и я впредь отказываюсь мысленно возвращаться в прошлое и пытаться его переписать. Все равно ничего не выйдет, так что пора закрыть эту тему раз и навсегда.
— Теть, ты забываешь о главном. Если бы всего этого не произошло, тогда и моего малыша, — кладу ладонь на живот и тепло улыбаюсь, — тоже не было бы. Так что не жалей, что не вспомнила.
— Ну, это да.
Я крепко ее обнимаю, а потом тетя вдруг переводит взгляд на стопку одежды, что лежит справа от нее. В порыве эмоций она умудрилась ее не заметить.
— Это что?
— Да так, — пожимаю плечами я, — начинаю потихоньку собирать вещи для роддома.
— Не рано?
— Не хочу делать это в последний момент.
Еще какое-то время мы болтаем ни о чем, тетя уходит к себе, и я снова вспоминаю все, что в сердцах наговорила Назару. Болезненно морщусь.
Нет, я нисколечко не жалею, что так его отбрила, наоборот! Отвела душеньку, аж полегчало. В конце концов, это именно то, что и хотела сделать изначально. Пусть знает наших.
А то ишь ты, простой какой. Задобрить решил, думал, прокатит. Фигушки!
«Кто такой Миша?» — мысленно кривляю Назара.
Блин, теперь жалею, что сразу созналась. Надо было не отвечать, пусть бы мучился. Заслужил.
Однако вместе с тем меня изнутри подъедает тревога.
Вроде сказала все по делу, но… Не перегнула ли палку?
Если Назар себе нарисовал, что снова вернет меня, да еще и по ускоренной программе, то теперь наверняка осознал, как крупно просчитался.
И его вполне может перемкнуть.
Вдруг решит так: раз я не ведусь на его условия, можно со мной не считаться.
Да, он пообещал, что не отберет у меня сына, и тогда я ему поверила.
Но что, если Назар говорил эти слова, непонятно с чего твердо убежденный, будто я его прощу, и все станет как раньше.
Охохонюшки…
Можно ли ему верить теперь, с учетом новых обстоятельств?
Эх, жаль, я Алиса, да не та. Не Селезнева*. У нее был миелофон для чтения мыслей, а у меня нет. А я бы не прочь прочитать мысли Назара.
Чес слово, чувствую себя сапером. Неверный шаг, и рванет. Вон как он взъярился из-за обычного общения с коллегой.
Ясно одно: надо быть осторожнее.
Так, ладно, все равно завтра буду звонить Наталье Игнатовне. Послушаю, что она скажет про выбранное Назаром заведение. Если одобрит, съезжу туда с ним. Там и попробую выяснить, что у него на уме.
***
— Ну что, готова? Пойдем? — встречает меня у входа в частный роддом Назар.
Я киваю, и мы идем внутрь.
Тот факт, что Наталья Игнатовна принимает и здесь, стал для меня решающим. Кстати, она сказала, что как раз сегодня будет тут, может, встретимся. Заодно познакомлю ее с Назаром.
В следующий час мне и ему проводят обстоятельную экскурсию.
Божечки, да тут же вежливые абсолютно все: от нянечек и санитарок до заведующего отделением — седовласого мужчины в белом халате с очень добрыми голубыми глазами, которого мы встретили по пути.
Везде чисто, просторно, много света, даже растения в кадках. Спокойно, уютно.
Нам показывают и палаты. Назар сразу просит ограничиться одноместными.
Нас ведут в одну из таких, он пропускает меня вперед и невольно задевает.
И снова я вздрагиваю, как и каждый раз, когда он меня касается. Никак не могу расслабиться. Вообще стараюсь держаться на расстоянии от него, то и дело бросаю косые взгляды.
Как назло, Назар с самого начала замечает мое напряжение, но стоически молчит, лишь недоуменно хмурится. Скорее всего, не хочет говорить при посторонних, хотя вижу, как его подмывает спросить, что со мной.
А со мной очень даже понятно что — Назар!
Мы проходим в палату, и мое лицо вытягивается. Я-то думала, это будет клетушка метров на пять, но нет. Комната больше походит на хороший номер в гостинице, разве что кровать медицинская.
Тут есть столик со стульями, удобные кресла для посетителей, небольшой шкаф, плазма на стене и даже собственная ванная комната.
Я вынужденно признаю: тут очень круто. Теперь понимаю, почему те, у кого есть деньги, их платят. Есть за что.
— Не могли бы вы оставить нас одних на пару минут? — обращается Назар к молодой блондинке-сопровождающей.
Та мило улыбается, кивает и выходит, осторожно прикрывая за собой дверь.
— Рассказывай, что с тобой? — хмурит брови Назар, поворачиваясь ко мне. — Весь день какая-то дерганая, нервная. Тебе тут не нравится?
— Нравится.
— Тогда в чем дело? Я вижу, что-то не так.
Я сканирую его взглядом. Говорить или нет?
— Алис?
— Скажи, что не отнимешь моего ребенка! — выпаливаю быстро.
— Нашего ребенка, — автоматом поправляет он, а потом его брови взлетают, когда он понимает, что именно я сказала. — Мы это уже обсуждали. Я ведь говорил, что не отниму.
— Ну… — решимость меня покидает, и я говорю не так уверенно: — Это было до нашего последнего разговора. Я ведь сказала, что не вернусь к тебе.
— Ты и до этого так говорила, — усмехается Назар и замолкает.
На его лицо набегает тень, он тяжело вздыхает и качает головой, думая о чем-то своем. Знать бы еще о чем.
— Алиса, я знаю, ты мне не доверяешь, и у тебя есть на это причины. Я сделаю все, чтобы ты снова смогла мне поверить, а пока… Прошу тебя, пожалуйста, поверь хотя бы в этом. Как бы ни повернулась наша жизнь, я не изменю своему слову. Мы можем разругаться вдрызг, ты можешь даже крыть меня матом, это никак не повлияет на то, что я сказал раньше. Ну хочешь, поклянусь?
— Даже если мы больше никогда не будем вместе? — пристально смотрю ему в глаза. — Никогда-никогда?
Он возвращает мне такой же серьезный взгляд. Вижу, как неприятно ему то, что я сказала. Вижу, как он борется сам с собой.
— Да, даже в этом случае, — глухо произносит он в конце концов.
Наверное, пообещай он мне сразу, не поверила бы. Но он сомневался, внутренне метался перед тем, как ответить. Значит, все же окончательно допустил мысль, что я не шучу.
Может, именно этого я и ждала? В любом случае, меня отпускает, я выдыхаю с облегчением. Понимаю, что в ожидании его ответа практически не дышала.
— Спасибо, — шепчу я и добавляю громче: — Пойдем?
Назар кивает, и мы выходим из палаты. Молча идем по коридору к регистратуре и вскоре равняемся с тройкой врачей в халатах. Замечаю среди них и Наталью Игнатовну. Они стоят у какой-то двери и что-то обсуждают.
— Добрый день, Наталья Игнатовна, — мимоходом здоровается с моим врачом Назар, вежливо ей улыбается. Та кивает ему в ответ.
И это все до того, как я сама успеваю ее поприветствовать, до того, как она кивает уже мне.
Я машинально делаю еще несколько шагов вперед, а потом резко торможу, будто врезаясь в бетонную стену.
Так, стоп. Что происходит?
Назар буквально день назад силился вспомнить отчество Натальи Игнатовны, когда мы разговаривали у меня дома, ведь знает о ней только по моим рассказам. Лично он с ней не общался. Я как раз собиралась их познакомить.
Тогда почему ведет себя так, словно они знакомы?
Я разворачиваюсь к Назару и шиплю:
— Откуда ты знаешь моего врача?!
Глава 42
Алиса
Назар тоже поворачивается ко мне. Его взгляд бегает по сторонам.
— Э-э-э… Ну, я…
— И давно ты с ней знаком? — сузив глаза, пыхчу я.
— Алисочка, — Назар кладет ладони мне на плечи и проникновенно смотрит в глаза, — ты только не волнуйся…
Не волнуйся. Не волнуйся?! О, это худшее, что он мог сказать в этот момент.
Я чувствую тепло его рук. Чувствую, как дергается правое веко. Чувствую, как в груди формируется шар. Он наливается огнем, трескается… ты-дыщ!
— Ты совсем офигел? — рявкаю я, и на нас оборачиваются те самые врачи вместе с Натальей Игнатовной.
