– Поссыкивает профессор, – ехидно подметил Генка, повернувшись ко мне. – Ученые коконьки сжались до размера икры речной рыбки.
Тихо хохотнул в ответ и качнул головой.
Внутрь прокралось чувство того, что, скорее всего, этого мне не хватало – простого общения, не отягощенного бытом и проблемами, как внутренними, так и внешними.
– Приехали, листок дрожащий, – резюмировал Гена и подтолкнул Андрея из распахнутого лифта. – Выгружайся.
– Чтоб я еще хоть раз с тобой на лифте… – бухтел Андрей себе под нос, покидая жестяную коробку первым.
Следом шёл смеющийся Генка, а за ними и я.
Декабрьская прохлада скрутила уши, едва я вышел из подъезда. Стоящая неподалеку машина такси коптила воздух выхлопными газами, ожидая, когда мы погрузимся в нее и отплатим водителю по счетчику.
– Фигуриста нашего держи, – скомандовал Андрей Генке, открывая, похоже, специально для меня заднюю дверь машины.
– Точно, – спохватился Гена и подбежал ко мне, закинув мою руку себе на плечо. – Держу, дружище. Могу, конечно, просто взять тебя за ручку, но мне хватает слухов в баре о том, что я уже спидарасился с профессором в цветных рубашонках.
– Пошёл нахрен! – чертыхнулся Андрей.
– Я мог бы и сам дойти до машины, – приобнял я друга. – Мелкими шажками уже привык добираться до своей тачки.
– Там ты один. А сейчас ты с друзьями, – рассудительно ответил Генка. – Не отказывайся от нашей помощи.
Моих губ коснулась непроизвольная улыбка.
Так я сказал им обоим «спасибо!».
Бар гудел.
Кажется, я отвык от подобного рода движения вокруг. Волна звуков накрыла с головой и смыла рой мыслей, вынудив его осесть в безопасном месте и сложить крылья.
– Вот наш столик! – вёл нас за собой Генка, к счастью для меня, в относительно тихий угол кафе, над которым висел большой плазменный телек. – Я специально выбил нам самое козырное место. Не часто же выскребаемся, так что можно и шикануть. Красавица! – позвал он одну из официанток, разгуливающих по бару в коротких топах и таких же коротких спортивных юбках, как у американских болельщиц. – Нам три больших пиварика и побольше сосисок на гриле на закуску.
Стянули пальто и оставили их висеть на вешалке неподалеку от нашего столика.
Я и Гена сели на один диванчик, а Андрей на диванчик напротив.
– Сегодня, милый, я не с тобой, – подмигнул ему Гена и приобнял меня за плечи, притянув к себе. – Сегодня у буду окучивать для себя новую любовь. Да, сладкий? – обратился он ко мне и потряс языком у самого уха.
– Ебать! – чуть отстранился я смеясь. Демонстративно потер ладонью щеку и ухо. – Слюни-то попридержи.
– Сорян, – заржал Генка. – Рано начал смазывать.
– И не там, – вклинился Андрей.
– Не ревнуй, Рубашкин. У меня сегодня Свитерочкин, – подмигнул ему Генка и снова притянул меня к себе. – Смотри, как бесится.
– Пошёл ты! – бросил в него салфеткой Андрей и отвернулся к телевизору, в котором комментаторы кричали о забитом голе.
– Ваш заказ, мальчики, – пришла к нам официантка с большим подносом.
Расставила перед каждым из нас по большой кружки темного пива, а в центр стола большое блюдо с горячими сосисками, поджаренными на гриле.
– Спасибо, красивая, – довольный выполненным заказом, кивнул ей Гена.
– Что-нибудь ещё?
– Мы позовём, – уверил её Андрей.
Кивнув, официантка отошла от нашего столика, оставив нашу компанию.
– Наконец-то, мужики! – блаженно нюхал Гена горячую сосиску. – Так должен пахнуть мой личный рай! Я хочу вонючку в машину с запахом подгоревшей сосиски.
– Эту себе на шею повесь и ходи, – хохотнул Андрюха, первым взявший кружку с пивом. – Ну, за нас, мужики. Наконец-то выбрались. Хоть и через не хочу.
– Да, спасибо мне, – поддержал его Гена и тоже взял кружку. – За нас, мужики!
– За нас, – вполголоса произнес я и стукнулся с друзьями кружкой.
Глоток янтарного пива приятной горечью коснулся языка, прокатился по пищеводу и упал в пустой желудок, распространив по ребрам тепло.
– Кайф! – выдохнул Генка блаженно, выпив половину содержимого свое кружки и откинувшись на спинку кресла. – Слаще борща, ей-богу!
– Так мы твоей жене и скажем, – подколол его Андрей.
– Эй! Я же пиво глотнул, а не сыворотку бессмертия.
– Тебя бы и сыворотка не спасла. Я видел набор сковородок, который она недавно купила.
– Это да, – вздохнул Генка. – Там есть какая-то каменная сковородень, чтобы я даже обосраться не успел, если она меня ею лупанёт.
– Так тебе и надо, – кивнул Андрей и тоже откинулся на спинку дивана вместе с кружкой пива в руке. – Какие плана на Новый год, парни?
– Сидеть дома, смотреть «Иронию». Может, в Рождество сгонять на песочек какого-нибудь теплого пляжа. Моя пока выбирает путевки.
– А у тебя, Паш?
– Не знаю, – повел я плечом и прокрутил в руках полную кружку. – Не думал ещё.
– Давай, со мной на дачу, – предложил Андрей. – Шашлыки, да малым горку состроим, пока наш пузогрей в отъезде.
– Эй! Я тоже хочу туда, где шашлыки, – возмутился Гена. – И на горку. Короче, отправлю своих на пляж с тёщей, а сам к вам на дачу.
– Ты забыл, что у твоей есть каменная сковородка? – напомнил я другу и получил в ответ тихий смешок, а затем досадливое закатывание глаз.
– Точно. Придётся загорать. Хотя! – спохватился он. – Вы же на новогодние собираетесь? На новогодние-то я с вами могу. Всё равно, на Рождество намечена поездка. Соберемся, как обычно – семьями…
На последней фразе что-то кольнуло и поскребло в груди. Словно металл потёрся о металл на старом заброшенном корабле и издал жалобный скрип.
Похоже, скрип оказался достаточно громким, потому что лица друзей изменились. Улыбка сползла с их губ, а в глазах появилась тень жалости и вины.
– То есть… я хотел сказать… – попытался вырулить Генка.
– Всё нормально, – улыбнулся я, возможно, недостаточно добродушно, но насколько хватило сил. – Катя будет рада, если мы соберемся все вместе. Как обычно. Семьями.
– Договорились, – поднял Генка кружку. – Значит, Новый год отмечаем все
