тебе брата. Знакомься, Ждан!
Скажу честно: если бы я сидела или стояла, я бы рухнула на пол. Но меня спасла больничная койка. А еще тихий смех Дениса, который успел устроиться по правую руку от меня.
– Признательна за подарок, папа. А подробности будут? Я не возражаю против того, чтобы наша семья увеличилась. Но вопросов у меня появилась целая куча, – удивленно проговорила я.
Мальчишка поджал губы. А я продолжала ждать подробностей от сладкой парочки Гриф и Гренкина.
– Ждан мой сын, Тоня, – пояснил папа. – И так уж получилось, что….
– Я передумала! Подробности не нужны. Мне известно, как появляются дети, – махнула я рукой и улыбнулась мальчику, опиравшемуся на костыли: – Иди сюда, Ждан! Потискаю тебя немного.
Ждан смущенно покраснел, но к моей постели приблизился. Мальчишка был очень худым, но рослым. А еще был поразительно похож на те фотографии моего отца, что я видела в семейном альбоме. Снимки, сделанные в школьные годы родителя.
– Жаль, что ты у меня раньше не появился. Мы бы с тобой столько дел провернули! – мечтательно заявила я, потрепав парнишку по вихрастым волосам.
– Угу, а мне пришлось бы из передряг вытаскивать сразу двух детей! – скептично протянул Штормов, но я видела, что любимый шутит. К тому же, сомнений не было, вытащил бы и двоих. Мой Шторм и не на такое способен.
* * *
День рождения проходил бурно. И я понимала, что весь профессорский состав клиники тихо возненавидел меня, Шторма и палату, в которой я лежала. А что поделать, если желающие меня поздравить появлялась с подарками, цветами, шариками, и в удобное для них время, игнорируя распорядок и режим больницы.
Но думаю, врачи и все руководство было щедро вознаграждено, а потому и не возникало и смирилось с гостями.
К обеду привезли огромный торт, свечи и обед из ресторана на всю нашу компанию. В разгар веселья Шторм решил, что я устала, и банально всех разогнал, пообещав устроить повторную вечеринку, но уже после моей выписки.
Гости не возражали и оставили нас с Денисом одних. Потом насильно уложил меня в постель, а сам устроился рядом. Я и сама не заметила, как уснула, чувствуя аромат моего мужчины и его крепкие руки на свих плечах.
Кажется, этот день рождения останется в моей памяти надолго с надписью: «Счастливые моменты». Я была счастлива.
* * *
День, когда врачи перевели меня на дневной стационар, я сочла за праздник. Мое тело, которое стремительно восстанавливалось после ранения, рвалось домой. И я свято верила, что даже родные стены поспособствуют моему выздоровлению, не говоря уже о заботе любимого мужчины за компанию с моим папочкой, который вдруг решил взять отпуск на неделю и посвятить его мне.
О новоиспеченной мачехе я скромно умолчу. По одной простой причине – Генри опекала меня еще активнее, чем папочка. Пироги пекла, звонила дважды в сутки. И приезжала ежедневно на пару часов.
Опекой меня не доставал только Ждан. Но я подозреваю, что причина была проста: мальчишка не мог свободно передвигаться по городу, к тому же сейчас обживался в квартире отца. Но мы часто перезванивались, болтали подолгу, стремились узнать друг друга и наверстать потерянное время.
Я понимала Генриетту. И не осуждала. Но сожалела, что мы раньше не узнали о существовании Ждана. Мне кажется, все было бы иначе. Нет, не хуже или лучше, просто по-другому.
Одним словом, опека родни меня немного угнетала. Но я не решилась говорить им, что мне хватило бы и пары часов их заботы. А все оставшееся время я бы с радостью провела под боком у Штормова.
Но с моей стороны это было бы жутким эгоизмом. Моему мужчине нужно было работать. И он не мог посвящать каждую минуту своей жизни мне одной. Пусть этого и хотелось до рези в глазах.
Я не часто интересовалась бизнесом Дениса. Не требовала от него отчетов, прекрасно понимая, что когда мой мужчина не посвящает близких в свои рабочие дела, то таким образом он пытается уберечь нас от неприятностей.
Но сегодня работа Шторма сама настигла меня.
Перед выпиской, когда врачи уже завершили осмотр, подтвердили мое отличное состояние и готовы были отпустить домой, двери моей палаты распахнулись.
Я увидела высокого пожилого мужчину крепкого телосложения. Мужчина держал в руке трость и сканировал меня взглядом.
Визитер меня пугал до жути. Было в нем что-то страшное, словно аура вокруг старика была соткана из опасности и угроз.
Интуитивно я поняла, кто именно почтил меня своим присутствием.
Шеф моего Шторма – старик Стальберг, по прозвищу Сивый.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла я, вцепившись руками в лямку сумки, в которую минуту назад пыталась утрамбовать пижаму.
– Здравствуй, Капитолина, – кивнул старик и без приглашения присел на свободный стул. – Или лучше Тоня? Так Денис тебя называет?
– Да, верно, – кивнула я осторожно.
Мне показалось, что старик явился не просто так. И от этого разговора зависит очень многое, возможно даже, наша со Штормом жизнь.
– Расскажи мне о себе, Тоня, – вдруг потребовал Стальберг, а от его жуткого взгляда мой затылок покрылся ледяными мурашками, словно стальные клещи сжали его.
– Вы ведь итак все обо мне знаете, – осмелилась на ответ я. – Что конкретно я должна вам рассказать, Игнат Вениаминович?
– Выходит, Штормов тебе рассказал обо мне? – прищурился старик.
– Нет, Денис не говорит дома о работе. Я сама догадалась, – произнесла я, не отводя взгляда от старческого лица, пусть от страха меня легонько и потряхивало.
– Мало что красивая, еще и не дура, – усмехнулся старик. – А что, если я возьму, да и прикажу своим ребятам свозить тебя покататься по окрестностям? Тоже будешь вот так дерзко на меня смотреть?
– Нет, не буду, – прищурилась я, размышляя, что весьма кстати Денис приволок ту самую сумку, в которой валялся мой пистолет. В коем-то веке я была рада подарку Шторма. – Но я принесу много хлопот. Думаю, вашим ребяткам будет сложно тащить меня в машину. А потом появится Шторм. И я не уверена, что ему понравится эта затея.
