по лицу и встречал после больницы.
— Я не твоя жена и не планирую тебя предавать! Неужели ты не видишь, как сильно я в тебя влюблена?! Что все мои мысли — только о тебе?! Никому другому в них попросту нет места!
Может быть, потому, что по моим щекам начинают катиться слезы, лицо Бориса смягчается.
— Ну, хватит. — Он вытягивает руку, промакивая влагу под моими глазами тыльной стороной ладони. — Извини. Просто выглядело все уж очень неоднозначно.
Я уворачиваюсь от его прикосновения, не желая сдаваться. Потому что своим недоверием он меня по-настоящему обидел.
— Знаешь, если бы ты имел привычку отвечать на мои сообщения, такой ситуации бы не возникло. Тебя-то, разумеется, все устраивает… Отношения на твоих условиях… Я же просто жду, когда ты решишь выйти на связь или приехать, и, как дурочка, радуюсь каждой нашей встрече… А потом, когда ты исчезаешь, изо всех сил убеждаю себя, что так и должно быть. Потому что ты успешный занятой мужчина, а я простушка, которой несказанно повезло завоевать его расположение.
— Я никогда не говорил, что наши отношения — это отношения на моих условиях.
— Не говорил, но ты это подразумеваешь. Потому что, так или иначе, все происходит только так, как нужно тебе.
— И с чего ты сделала такие выводы?
— Я уже сказала: ты отвечаешь на мои сообщения, лишь когда тебе удобно, и ты не занимаешься со мной сексом!
Последние слова я почти выкрикиваю — такой болью они отдаются внутри. Да и кому было бы не обидно, когда человек, в которого ты беззаветно влюблен, не делает этого с тобой?
— Ты еще слишком слаба, малыш, — с легкой улыбкой комментирует Борис. — Нужно время, чтобы восстановиться.
— Врешь! — я изобличительно тычу в него пальцем. — Дело совсем не в этом. А в том, что ты боишься… Потому что, если переступишь эту черту, наши отношения станут слишком реальными… Появится ответственность… Еще бы! Ты же лишишь меня девственности, а для такого как ты — это серьезное бремя.
— Глупости говоришь…
— Нет, не глупости! — в отчаянии выкрикиваю я. — Каково, ты думаешь, мне знать, что ты меня не хочешь?!
— Дурочка… — шагнув ко мне, Борис заключает мое лицо в ладони. Его дыхание шумное и прерывистое, глаза мерцают. — Как ты можешь думать, что я тебя не хочу? Каждый день только об этом и думаю.
Борис накрывает мои губы своими и целует. Сначала нежно, а потом с натиском. Кровь в моих венах начинает закипать, запуская адреналиновый жар. Я тянусь на носочках выше, дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть несколько пуговиц на рубашке Бориса и тут же получаю легкий укус за губу, но меня это лишь сильнее раззадоривает. Безумно хочу с ним близости, чтобы он стал моим первым мужчиной, и мне без разницы, где и когда это случится. Я бы согласилась стать его даже той ночью на капоте под ночным небом и не испытывала бы по этому поводу и грамма стыда.
— Потише, малыш, — шепчет Борис, останавливая меня.
Я чуть ли не всхлипываю от досады и упираюсь ладонями в твердую грудь, чувствуя, как он напряжен, но и сама сейчас напряжена не меньше. У многих из моего окружения такие отношения вызовут осуждение, но мне эгоистично плевать. Я давно поняла, что не могу без Бориса и готова умереть от тех чувств, которые он во мне пробуждает, а ему все равно?
С застрявшим в горле комом пытаюсь сделать шаг назад, но Борис мне не позволяет. Опускает ладони на мои бедра и ведет ими вниз, подцепляет пальцами подол платья и медленно тянет его наверх, не сводя глаз с моего лица, как будто ищет подтверждение тому, что я передумала. Как бы не так!
Меня накрывает запоздалым смущением, но не от того, что я почти голая перед ним, а от взгляда, которым рассматривает меня Борис. Опять тянусь к его рубашке, потому что тоже хочу на него смотреть, трогать его рисунки на груди и плечах, но мои запястья оказываются в плену.
— Такая нетерпеливая? — хрипло усмехается он.
Твердое тело плотно прижимается к моему, Борис тяжело дышит, а его каменная эрекция упирается мне в живот. Мне кажется, он хочет снова распалить меня и оставить одну, с этой ноющей болью между ног и неудовлетворенным желанием. А я не могу этого допустить.
— Перестань меня мучить, — шепчу я.
Отпустив мое запястье, Борис проводит пальцем по моему подбородку, очерчивает им контур губ. Ведомая инстинктом, я обхватываю его в плотное кольцо и тяну в себя, не разрывая зрительного контакта. Страх сделать что-то неправильно отступает, потому что темные и длинные ресницы трепещут, когда я дотрагиваюсь кончиком языка до его фаланги и начинаю ее посасывать.
Опустив вторую ладонь вниз, Борис сжимает поочередно мои ягодицы, а потом перемещает руку мне в трусы. Его пальцы скользят по влажным складкам, я не могу сдержать приятного стона, когда он надавливает на чувствительный бугорок. Колени слабеют, ощущения и без того на грани, но кажется, вот-вот лишусь сознания.
— Еще, — отпускаю его палец изо рта и тянусь за поцелуем. Насаживаюсь на его руку, представляя, что это член.
Борис медленно вторгается в мою плоть пальцем и смотрит при этом так, словно хочет проглотить целиком. А потом целует с не меньшей жадностью. Это сводит с ума. Я окончательно теряю связь с реальностью. Даже не сразу понимаю, что подхватив на руки, он несет меня в спальню.
Держусь за его затылок ладонями и тяну за собой, желая еще этих прикосновений, а потом наблюдаю, как Борис расстегивает оставшиеся пуговицы на своей рубашке и избавляется от брюк. Он не дает себя рассмотреть, когда я опускаю взгляд, заметив выпирающий бугор, а накрывает собой и впивается в губы поцелуем, а через мгновение снова гладит меня ладонью по складкам и вводит в мое лоно уже два пальца. Растягивает, подготавливает. Дезориентирует. Потому что до этого дня ничего острее я не испытывала.
Тело сотрясает дрожь, бедра сами подаются навстречу и раздвигаются. Кажется, Борис лучше меня знает мое тело и куда надавить, чтобы вызывать эту гамму эмоций, которую я не могу и не умею контролировать, захлебываясь стонами.
— Пожалуйста, еще… — чуть ли не хнычу я, когда Борис останавливается.
— Ты охренительно красивая, — шепчет довольно, оттягивая промокшую ткань трусиков, а потом и
