— В каждом браке есть свои проблемы. Тебе никогда не придется беспокоиться о деньгах. И не сбрасывай со счетов красоту этого. Все твои потребности будут удовлетворены. Есть ли компромисс для этого? Да. — Ее сестра прислонилась к перилам. — Но я думаю, что у тебя искаженное представление о мире. Я немного в шоке, что не замечала этого. Ты очень хорошо умеешь скрывать.
— У меня реалистичный взгляд на мир, Пайпер. Я живу в нем. Ты укрыта от него. — Она жила во дворце в окружении стражи и любящих мужей.
Губы Пайпер изогнулись.
— Я? Ты знаешь, что я сделала две недели назад?
— Уверена, это было потрясающе.
— Я был на границе. К нам прибывают беженцы с Ближнего Востока, и мы должны придумать, как их разместить и накормить, потому что мы не можем их прогнать.
Граница была опасна. Хотя у Безакистана была некоторая защита от боевых действий, происходящих по всему Ближнему Востоку, он все еще был опасен для всех, не говоря уже о королевских особах.
— Тал знал? Он бы никогда не позволил тебе поехать туда. Поэтому прессы не было?
— Прессы не было, потому что это не была фотосессия, — твердо заявила ее сестра. — Это была миссия по сбору разведданных. Я не могу знать, что им нужно, если не поговорю с ними сама, и они не могут знать, что мы с шейхом заботимся, если мы не войдем, взявшись за руки, и не покажем им. Талиб понимает, что я не буду подставным лицом, которое только позирует, красиво выглядит и время от времени рожает. Он, Рейф и Кейд выбрали меня, и они не могут меня изменить. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь моему народу.
— Пайпер, тебя могли убить. — Мысль вызвала слезы в ее глазах.
Пайпер стерла их нежным движением пальцев.
— Приятно знать, что тебе не все равно, но я возвращаюсь через несколько дней. Я помогаю строить временные убежища. Я не оставлю этих беженцев мясникам этого мира и не отвергну их, потому что они родились не здесь. Они столько пережили. Мне кажется, я больше боюсь, когда уходят мои мужья, чем за себя.
— Да, потому что ты была бы опустошена, если бы что-то случилось. — И все же ее зятья не стали бы прятаться и защищаться. Это шло вразрез с тем, кем они были как люди. Тори хотела попросить сестру не возвращаться, но знала, что это не сработает. Пайпер была тем, кем она была. Если она верила в дело, она не отступала, особенно если она кому-то была нужна.
Внезапно жизнь Тори показалась немного поверхностной. Она помогала красивым людям делать красивые вещи и прятать все уродство под поверхностью. Она выбрала профессию, которая маскировала настоящие проблемы мира блеском и блеском. — Я понимаю, почему ты не взяла с собой прессу, но кампания вокруг беженцев могла бы пролить свет на их бедственное положение. Это может пойти им на пользу.
— Знаю. Кое-кто уже работает над этим.
— Почему ты не попросила меня? — она боялась, что знала ответ.
— Я не знаю, как бы ты справилась с прогулкой по этим лагерям. Ты держишься особняком, а им нужны открытые люди.
Она держалась особняком. Теперь Тори понимала. Она возвела стены, чтобы оставаться в безопасности.
Пайпер рисковала своей жизнью ради людей, которых не знала. Тори даже не стала бы рисковать своим сердцем ради трех любимых мужчин.
Любовь. Она начала задаваться вопросом, знала ли она вообще значение этого слова.
— Я положила кое-что в твой чемодан, — сказала ее сестра. — После того, как я собрала вещи в старом доме, я продала его со всей мебелью. Я думала, что вычистила все личное, но, видимо, пропустила какой-то уголок в папином кабинете. Это сумасшествие, но люди, купившие дом, пытались меня найти. Представь себе их удивление, когда они узнали, что я теперь королева. Такая милая семья. Они могли продать эти вещи таблоидам за целое состояние, но они хотели, чтобы они были у нас. Они прислали мне коробку в прошлом месяце. Я нашла дневник папы и два старых фотоальбома. Я хочу, чтобы ты провела следующий месяц, изучая свое детство глазами взрослых.
Ее отец вел дневник. Она знала это. Она предположила, что тот был потерян после его смерти. — Я хотела бы прочитать его. Я не знаю, сколько у меня будет времени, чтобы переехать и устроиться на новую работу. Я постараюсь прочитать его до того, как вернусь на день рождения Сабира.
Тори нужно было время и пространство, чтобы все обдумать. Может, через несколько недель она сможет написать одному из братьев Тарстон-Хьюз. Или всем им. Может, в конце концов они смогут дружить. Она не могла вынести мысли о том, что никогда больше не увидит их и не заговорит с ними.
Или никогда не почувствует их рук на своем теле, теплого дыхания, ласкающего ее плоть.
Ночной воздух внезапно показался теплее, чем раньше, и она подумала, не проведет ли она остаток своей жизни, тоскуя по ним.
— О, я думаю, у тебя будет много времени, — скрытная улыбка скользнула по лицу Пайпер. — Я действительно надеюсь, что ты понимаешь, что у нас в Безакистане есть традиции, которые нужно чтить.
— Конечно, — она пересидела много странных обедов, потому что этого требовал ритуал, хотя она отказывалась есть жареные козьи семенники, от которых все, казалось, сходили с ума. — Я всегда стараюсь чтить традиции своих родственников.
— Ах, но теперь это и твои традиции тоже. Видишь ли, по законам Безакистана ты не просто свояченица. Когда я вышла замуж за своих мужей, ты стала их сестрой. Вот почему они выдали тебе паспорт. Следовательно, у тебя двойное гражданство.
Это она понимала. Это одна из причин, по которой она имела право свободно путешествовать здесь.
— Что ты пытаешься сказать?
— Я пытаюсь сказать, что, хотя у меня не было реального права голоса в том, что должно произойти, я отчасти рада. Я никогда не была в этой роли. Мои мужчины были хитрее твоих. Твои придерживаются традиционного, более агрессивного подхода. — Пайпер стояла перед ней, разглаживая одежду. — Не хочешь нанести блеск на губы? Это событие обычно отмечается несколькими фотографиями.
— Событие? Фото? Я собиралась ложиться спать.
Пайпер просто улыбнулась. Что-то происходило.
Прежде чем Тори смогла продолжить расспросы, дверь в ее апартаменты распахнулась, и братья Тарстон-Хьюз вошли, выглядя супер-великолепными и в высшей степени довольными. Почему они выглядели такими довольными — почти самодовольными — она понятия не имела. Тори только знала, что выражение, отраженное на их трех лицах, напугало ее до смерти. Она попятилась, но деваться было некуда.
Талиб, Рейф и Кейд неторопливо вошли за ними, а за ними Алия и ее мужья.
Слава Богу. Королевская охрана тоже была здесь. Дейн, Купер и Лэн были в обычной униформе. Они были защитниками с внушительными пистолетами.
Почему они не уводили братьев? Не то чтобы она хотела причинить им боль, но у них был приказ не приближаться к ней. Она боялась, что, если кто-то заставит ее поговорить с ними, она сдастся. Тори была уверена, что это будет очень плохой идеей, особенно до того, как она успела подумать. Но боже, они были прекрасны. Она ненавидела видеть, как они снова уходят.
— Дейн, будь аккуратен с ними, — умоляла она. — Не причиняй им вреда.
Часовой изогнул бровь.
— Это не будет проблемой.
Пайпер улыбнулась и поцеловала сестру в щеку.
— Я так рада за тебя. Просто помни, что однажды ты простишь меня. И не забудь о вещах, которые я положила в твой чемодан. О, я также включила все твои любимые штучки для волос. Их трудно найти там, куда ты едешь.
В Далласе? Но уверенные лица Оливера, Каллума и Рори подсказали ей, что она не ступит в Техас.
— Что происходит? — Тори сжала руку сестра.
— Кузен, возможно, ты должен объяснить, — сказал Талиб и посмотрел на Оливера.
Кузен? Она никогда не слышала, чтобы Тал называл Оливера своим кузеном, но муж Пайпер явно имел в виду эту форму обращения. Мысли Тори закружились. Безакистан серьезно относился к семейным традициям. Она была тому доказательством. Когда безакистанец женился, остальные члены семьи признавали нового супруга. Не как невестку, а как настоящего члена семьи.
