физического вреда, раз больше мне нельзя попадаться.
Я просто его уничтожу.
— Друзья мои, вам запомнится этот день, когда вами чуть не был пойман Булатов Андрей, — хохотнул я, и сел в машину к брату. Антон снова включил режим неодобрения, и я фыркнул. — Лиза бы оценила шутку. Ну что, едем спасать?
— Едем, — постановил Никита Борисович.
И мы поехали.
* * *
ЛИЗА
Мыслей много. Панических. Главная: все оказались козлами. Только время с такими «помощниками» потеряла.
А Витя — главная сволочь из всех! Но придется ехать к нему, торопиться, чтобы…
«А зачем он меня зовет, собственно? — пришла мне в голову ясная мысль. — Давить будет? Шантажировать? Но разве сейчас, когда Андрея обвинили в хранении наркотиков, меня есть чем шантажировать?»
Да и замуж за него идти… хм, ну даже если бы я согласилась, то разве папа бы допустил это после всего, что узнал? Да и не принадлежит мне доля в его компании, мне только машина принадлежит и часть нашего дома, где помимо меня еще куча людей прописана.
Я притормозила у знакомого магазинчика, проверила наличку, и решительно вошла внутрь.
— Добрый день. Чем я могу вам помочь? Подсказать вам по ассортименту? — доброжелательно поинтересовался парень за кассой.
Я хмыкнула, и выдала:
— Перцовый баллончик, кастет, резиновую дубинку, и… так, а что еще не запрещено Уголовным Кодексом?
— Вам ведь для самозащиты?
— О да, — улыбнулась я.
Испуг прошел, на его место пришла злость.
Ну Витя, ты попал! Отыграть обратно хранение наркотиков будет не так легко, даже если он заберет заявление. Видимо, сначала он хотел с меня поиметь денег и связей папы, а потом просто решил отыграться. Затем и зовет. Чтобы я унижалась, чтобы на коленях ползала ради призрачной надежды.
Такие моральные уроды любят строить из себя богов.
Хрен ему!
— А диктофоны у вас есть? — поинтересовалась я, когда набрала милых штучек для насилия.
— Есть, — кивнул парень, и с опаской взглянул на меня.
— Давайте. И кассету тоже.
— Он не на кассете.
— Отлично, — потерла я руки.
На телефон может не получиться записать все, а я планирую именно записать наш с Витенькой разговор. Если понадобится, выбью из него нужные мне признания. Поможет это Андрею — отлично. Не поможет — хоть душу отведу.
Довели.
Не собираюсь я больше быть хныкающей жертвой, и ждать у моря погоды, пока все вокруг строят из себя важных людей, которым слова для меня жаль. Андрей бы на моем месте так и поступил. Приехал бы, и вломил Вите.
Впрочем, он именно так и поступил. Потому и за решеткой…
— И плевать! Теперь я Андрея понимаю, — сжала я руль. — Иногда проще отсидеть, чем терпеть!
Прощай, пацифизм, я была твоей верной адепткой, но это время в прошлом.
Сверилась с навигатором, и свернула на нужную улицу. Затем во двор спального района, и припарковалась. Резиновая дубинка оказалась очаровательной, вдобавок ко всему, небольшой. Я спрятала все эти атрибуты пыток в одежде, и вышла из машины.
Поднималась в лифте, и пыталась успокоиться. Сразу бить не буду, может, все же, у Вити проклюнулась адекватность? Может, на мировую пойдет?
Ну а если нет, то пусть пеняет на себя.
Я позвонила в тридцать третью квартиру, и услышала за ней шаги. Вполне себе бодрые. А говорил, что переломан весь. Но открыл мне какой-то очень худой парень.
— Я к Вите.
— Проходи.
С виду наркоман какой-то. Если таких там толпа, то меня никакая бита не спасет, как и перцовый баллончик.
— Мы так не договаривались, — повысила я голос. — Мы про встречу наедине говорили.
— Заходи, — услышала я крик Вити. — Лёха уходит, это его квартира, живу здесь временно.
Я вошла в коридор, засунув руку в сумочку. Если кто полезет, то сами виноваты, у меня кастет. Но этот Лёха принялся обуваться, а затем вообще вышел из квартиры.
— Иди сюда, — снова услышала я гадкий голос Вити.
Тьфу, ну как я могла на него купиться? Ведь большинство парней — нормальные, что бы мои подруги ни говорили. Не козлы, ни мудаки, а вполне себе неплохие ребята, особенно если вспомнить моих одноклассников и парней из группы.
А мне вот попалась эта коричневая ароматная кучка. С виду — шоколадный маффин, а если ткнуть, то выясняется, что дерьмо.
Я вошла в комнату, и улыбнулась. Витя лежит на кровати, застеленной засаленным бельем. Он и правда переломанный, избитый так, что живого места нет.
— Чему улыбаешься?
— А я вежливая, вот и улыбаюсь, — опустилась на стул, и с наслаждением продолжила разглядывать Витю.
Хорошо его Андрей отходил.
— Почему не в больнице?
— Переломы закрытые. Ненавижу врачей, — буркнул Витя с неудовольствием.
Он смотрит на меня также жадно, как и я на него. И с каждой секундой парень мрачнеет.
Ха! Ждал-то дурочку, размазывающую сопли и слезы по лицу. Но я, может и дурочка, раз уж приехала сюда, но и ныть больше не собираюсь. Тем более при этом недобром молодце.
— Зачем пригласил?
— Ты хочешь своего Андрея вытащить?
— Хочу, — кивнула я. — Только как? Выйти за тебя, составив при этом брачный контракт? Серьезно? Думаешь, мне это позволят?
— А почему нет?
— А потому что я своей семье всё рассказала. Папа просто не позволит мне этого. Ты в пролете дорогой. И ништяки от моего отца тебе не достанутся. Прости, жить тебе без богатой папиной дочки, — развела я руками. — Или ты думал, я буду молчать, и ничего не расскажу родителям?
— Я думал, что ты умнее.
— Я тоже думала о тебе только хорошее. А теперь давай серьезно поговорим, — стерла я с губ улыбку. — Ни за что не поверю, что ты такой идиот. Ну не мог ты всерьез подумать, что я выйду за тебя. Издевался ведь?
Вгляделась в избитое, искромсанное лицо парня, и удостоверилась — да. Весь его шантаж — это издевка надо мной. Хотел заставить меня нервничать, идти на глупости, и… своего добился, чего уж там.
Но, главный вопрос, зачем ему это все?
— Ты ведь со мной встречаться начал, чтобы к папиной компании подобраться?
— Да, — ответил Витя. — Раз ты так просишь, то слушай — всё дело именно в твоем отце. Виноват именно он.
