пирога. Никогда еще пища не казалась мне такой вкусной. От блаженства я даже прикрыла глаза.
Чувствую, в ближайшие месяцы еда станет моей единственной отдушиной.
Пока Андрей с профессором обсуждали какую-то математическую конференцию, я доела пирог и, подхватив грязную посуду, вышла на кухню.
Вымыв тарелки, я промокнула руки полотенцем и подошла к окну. Август был в самом разгаре. Уже не знойное лето, но еще и не осень. Я любила этот приглушенный месяц. У меня у самой день рождения был в начале сентября.
Обняв себя руками, я замерла, высчитывая, когда родится наш с Климом ребенок.
Апрель?
А с какого момента начинать отсчитывать? А если он родится раньше срока?
У меня было столько вопросов. И ответы мог дать только квалифицированный врач. Так что, как бы я не избегала больниц, мне необходимо была найти хорошего гинеколога, который вел бы меня до самого роддома…
— Всё нормально, Саш?
Я не услышала, как на кухню зашел профессор.
Обернувшись, я попыталась незаметно смахнуть навернувшиеся слезы. С тех пор, как я увидела две полоски, моя защитная оболочка истончилась до предела. Я могла разрыдаться от всего. Даже от радости.
— Да, всё хорошо, — улыбнулась я, сверкнув влажными глазами.
Роберт Алексеевич, помедлив, тяжело опустился на стул.
— Скучаешь по нему? — тихо спросил он.
Я сильнее обхватила себя дрожащими руками.
— Очень сильно, — выдохнула я, думая о том, чтобы не причинить вреда крохотному существу внутри себя.
— На этой неделе должен прийти результат ДНК-теста, — медленно проговорил профессор, разглаживая ладонью клеенку на столе.
— Но это не он. Я чувствую, — добавил пожилой мужчина, поднимая на меня глаза.
Чувствуя, как по щекам скатываются слезы, я кивнула. Мне тоже казалось, что там, в морге, лежит не Клим. Я не могла объяснить свою уверенность. Но это было так.
Отойдя от окна, я присела за стол напротив профессора. У меня был к нему один важный вопрос, и пришло время задать его.
— Роберт Алексеевич… — я слегка замялась, но, глубоко вздохнув, продолжила. — Клим говорил, что он бесплоден. Он чем-то переболел в детстве?
Профессор слегка вздрогнул и впился взглядом в мое лицо.
— В четырнадцать Клим перенес свинку с тяжелыми осложнениями — двусторонним воспалением яичек. Врач сказал, что это восемьдесят процентов вероятности бесплодия.
— Он потом обследовался? — быстро спросила я.
Мужчина покачал головой.
— Насколько я знаю, нет. Но Клим мог просто не говорить мне об этом.
Я судорожно переплела пальцы и уставилась на свои руки.
Двадцать процентов.
Этот ребенок с самого своего зарождения неистово боролся за право существования. И он станет необыкновенным человеком. Сильным, свободным, искренним, бесстрашным…
И у него будет дерзкая улыбка Клима...
Дрожащая старческая рука осторожно коснулась моей ладони.
Улыбнувшись, я медленно подняла глаза на профессора. Он все понял. И по его посветлевшему лицу текли слезы.
У нашего ребенка будет самый офигенный дедушка.
С самого детства я ненавидела больницы. Тоскливые простерилизованные коридоры, тревожные лица, на которых уже давно не было искренней улыбки, равнодушные деловитые врачи.
Мне казалось, что любой человек, переступивший порог больницы, в один миг переставал принадлежать себе и подчинялся каким-то интуитивным правилам — чем равнодушнее и злее ты становишься, тем больше вероятность выжить.
У гинеколога я была только один раз на плановом медосмотре в старших классах и до сих пор вспоминала это неловкое посещение с содроганием.
Но теперь всё было по-другому.
Роберт Алексеевич помог мне найти самого лучшего гинеколога, специализирующегося на ведении беременности. Сегодня должен был состояться мой первый прием. Я ждала его целую неделю, и теперь меня знатно потряхивало. Я подготовила для своего врача столько глупых вопросов и слёз.
Блять, как же просто теперь было довести меня до рыданий. Я могла расплакаться прямо в подъезде от вида мяукающего котёнка! А любое грустное кино или музыка превращали меня во всхлипывающую бесформенную размазню. Как же я бесила сама себя!
И да, того потрепанного несчастного котёнка я забрала к себе домой. Говорят, рыжие коты к удаче.
— Так вот, Александра, срок примерно пять-шесть недель. Для УЗИ пока рановато, но на следующем приеме будет в самый раз. Мы даже сможем записать сердцебиение вашего ребенка.
Моложавая женщина уверенным движением стянула с себя перчатки и отошла от гинекологического кресла.
Торопливо одевшись, я села за стол напротив врача, строчащего в моей карточке, и замерла, чувствуя, как внутри что-то стремительно переворачивается.
Сердцебиение?!
У этой малявки уже есть сердце?!
Откинув голову, я уставилась в белый потолок, пытаясь сдержать подступившие слезы. Но это было бесполезно.
Я снова рыдала…
Женщина в белом халате подняла на меня глаза и, слегка улыбнувшись, пододвинула коробку с салфетками и мягко проговорила:
— С ребенком всё в порядке. Он чувствует вас. И когда вам хорошо, то и ему спокойно. А если вы волнуетесь, то и он волнуется вместе с вами.
Глубоко вдохнув, я медленно кивнула и взяла со стола салфетку.
Теперь я была не одна. И отныне каждый мой вздох был посвящен этой крохе.
Интересно, а если бы Клим был сейчас рядом, как бы он повёл себя? Как вообще молодые отцы реагируют на подобную новость?
Мне кажется, он усмехнулся бы своей дерзкой наглой ухмылкой и молча положил бы свою широкую ладонь на мой пока еще плоский живот. А потом непременно поинтересовался бы у врача, до какого срока мы сможем заниматься сексом…
Всхлипнув, я посмотрела на врача. Пододвинув ко мне какие-то брошюрки, она рассказывала, как я должна вести себя в последующие месяцы. Витамины, питание и хорошее настроение — отныне моя жизнь должна была стать именно такой. Не так уж плохо. Ради этой малявки я готова была на всё. Даже стать счастливой.
— Отец ребенка будет присутствовать на УЗИ? — небрежно спросила врач, убирая в сторону мою медицинскую карточку.
Я невольно задержала дыхание.
Узнаю ли я о Климе хоть что-нибудь через пол месяца?
— Пока не знаю. Он в отъезде, — быстро ответила я.
Мне нравилось думать, что когда-нибудь Клим сможет прийти вместе со мной к врачу и услышать сердцебиение нашего малыша. И никакая реальность не могла убедить меня в обратном. Клим всегда будет с нами.
— Хорошо, жду вас через две недели. Если возникнут вопросы, звоните в любое время.
Женщина улыбнулась и протянула мне свою визитку.
Первый прием состоялся. Ребенок здоров. Это было
