— Почему ты это делаешь? — спросила я.
— Делаю что?
— Так на меня смотришь?
— Пытаюсь решить, каким хреном думает Хос, — ответил он. — Мари, ты не должна быть с ним. Все это полная хрень. Ты должна позволить мне помочь тебе.
— Помочь мне как?
Вместо того чтобы ответить, он наклонился и закинул меня на свое плечо. Я завизжала, пинаясь и осыпая ударами его спину. Макс игнорировал мои барахтанья, неся меня обратно в гостиную, а затем бросил на диван. От жесткого удара вышибло весь дух. Прежде чем я смогла оправиться, он уже был на мне, втиснувшись коленом между моими ногами и накрыв мои губы своими. Я сопротивлялась, но мне не стоило утруждаться. Он слишком сильный для меня. Он удерживал меня ногами, толкаясь бедрами, а его руки вжимали мои собственные в диван. Его поцелуй не был чувственным, всего лишь жестоким нападением. Никакого языка, никакого соблазна. Он просто обрушил свои губы на мои. Я серьезно не могла дышать, а в глазах начало темнеть.
— О, нет, мать твою. Ты покойник.
Я услышала сердитый голос Хоса и ощутила прилив надежды. Затем Макса оторвало от меня с такой силой, что я чудом не скатилась с дивана. Хос швырнул его через всю комнату в стену, едва не задев им телевизор. Я закричала, когда Хос, запрыгнув на Макса сверху, начал избивать его кулаками. Макс корчился под натиском Хоса, но неожиданно начал смеяться. Его леденящий душу смех смешивался со звуками ударов о его тело.
Громкий щелчок прорвался сквозь шум, я взглянула на Пикника и увидела, как он нацелил пистолет на двух мужчин. Хос не остановился.
— Хос! — крикнул Пикник. — Отпусти его, или я в тебя выстрелю.
Хос впечатал последний жесткий удар в живот Макса, прежде чем, тяжело дыша, отступить назад. Макс нетвердо поднялся на ноги, скалясь при этом как псих. Теперь я понимала, что представлял собой «Безумный Макс»…
— У тебя проблемы, брат? — спросил Макс, как только тыльной стороной ладони вытер текущую из носа кровь. — Твоя сука, кажется, была другого мнения. Практически прыгнула в мои объятия в «Лайн». Я признаю́, что она привлекательная дрянь, но действительно ли она стоит того, чтобы за нее бороться?
— Закрой свой рот, — сказал Пикник, шагнув вперед. — Не смей говорить так со своим собратом. И не смей трахаться с его женщиной. Мы разберемся с этим завтра в Оружейной. Ты понял?
Макс снова засмеялся. Затем он повернулся ко мне, выставил перед собой два пальца в виде буквы «v» и провел между ними языком.
— Ты мудак! — закричала я в ярости. — Ты гребаный мудак, убирайся отсюда! Проваливай к чертям и не возвращайся, или я, на хрен, лично пристрелю тебя!
Все трое замерли, глядя на меня с удивлением.
Я усмехнулась в ответ, чувствуя отвращение.
— Что? Удивлены, что кость, за которую вы деретесь, может разговаривать? Что ж, пошли вы все на хрен!
На этом я развернулась и, протопав по лестнице, поднялась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Мгновение спустя снаружи взревели мотоциклы. В течение минуты я ходила по комнате, разъяренная и полная энергии, затем рывком открыла дверь и направилась обратно вниз.
У меня имелось кое-что, что я хотела сказать.
Я обнаружила Хоса в гостиной, хмуро глядящего на забрызганный кровью пол и ерошившего пятерней свои волосы. Он обернулся, и через всю комнату наши взгляды встретились. Никто из нас ни на дюйм не отвел глаз. Я все еще была немного пьяна, но у меня было оно – время выяснить отношения с Хосом. Я открыла рот, чтобы все ему высказать, но он опередил меня.
— Кем, мать твою, ты себя возомнила, чтобы вот так заявиться в «Лайн»? — требовательно спросил он. — И почему Макс совал свой язык тебе в рот?
Ох, это очень меня разозлило.
— Не тебе говорить о чужом языке во рту, придурок, — прошипела я. — И к твоему сведению, я была в «Лайн», потому что твоя сестра привезла меня туда. Полагаю, ей не приходило в голову, что ты будешь совокупляться с какой-то шлюхой в дальней комнате!
— Я ни с кем не совокуплялся. Это был приватный танец. Тоже мне большое дело, — сказал он, с прищуром глядя на меня.
— Что ж, извини тогда, что прервала вас, прежде чем вы дошли до счастливого конца! — завопила я.
Не думаю, что когда-либо в своей жизни я была так разгневана. Мое видение буквально окрасилось красным. Мне захотелось бросить в него какую-нибудь вещь, и я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего. Хос наступал, пока не навис надо мной, толкнув к стене, и не закричал мне в лицо.
— А почему, бл*дь, у меня не должно быть счастливого конца? У меня ведь нет старухи, которую бы это заботило! Нет, только не у меня! — прогремел он, широко разводя руками и обращаясь ко всей комнате. — У меня ведь нет старухи? Нет, потому что ты чертовски хороша, чтобы носить мой жилет, не так ли? Что еще мне сделать для тебя, Мари? Я оставил в живых твоего брата. И не за бесценок, Мари, ты понятия не имеешь, как дорого стоит твоя задница. А сегодня? Разве это было похоже на то, что ты была рядом, чтобы заботиться обо мне? У нас были планы, а ты забила на меня. Мари, ты не можешь откусить от обоих пирогов сразу. Либо мы вместе, либо – нет, но если «нет», не жди от меня, что я буду преспокойно сидеть дома, пока ты где-то там развлекаешься. А эта х*рня с Максом? В моем собственном доме? Мне бы следовало вышвырнуть твою задницу на улицу и собственноручно пристрелить твоего брата. Можешь идти на х*р, Мари. Серьезно. Между нами все кончено.
Я зарычала на него. Как он смеет изображать жертву?
— Макс пытался изнасиловать меня, — холодно и ровно произнесла я. — И единственная причина, почему я поехала с ним домой, это потому, что ты был слишком занят, позволяя одной шлюхе тереться о тебя своей распутной промежностью. Я всего лишь решила провести одну ночь без тебя, а ты не смог удержать себя в штанах?
— А почему я должен? — поинтересовался он.
Немного сместившись, он схватил обе моих руки, заломил их мне за спину и прижал меня к себе. Дрожь возбуждения пробежала через меня, смешиваясь с гневом и сумасшедшим приливом адреналина, от чего мое сердце забилось с удвоенной силой. Я почувствовала его член, твердый и готовый, и запах пота и моторного масла, который, казалось, всегда его сопровождал. Моя киска стала горячей, опухшей и нуждающейся, а трусики промокли насквозь. Я хотела его укусить, облизать, ударить по яйцам, и все это одновременно.
— Куки не видит своего мужчину месяцами, но когда она куда-то выходит, то надевает его жилет, — прорычал Хос. — Она гордится тем, что она его старуха. Хочешь, чтобы я держал себя в штанах, носи мой жилет.
