Светлана вновь кивнула.
Внезапно Стефанов положил свою руку на ее ладонь.
– Перед нашей встречей я много думал о вас. И не только о вас, но и о нас. – Он быстро посмотрел на нее. – Мне надо вам многое сказать. Я…
– Андрей, я прошу вас сейчас больше ничего не говорить, – поспешно прервала она его. – И, кроме того, мне известно, что вы хотите сказать. Давайте отложим этот разговор.
Стефанов молча опустил голову. Ей снова стало жалко его, но больше сейчас она ему ничего не могла сказать.
– Уже очень поздно и, кажется, заведение скоро закроется, – проговорила Светлана.
– Да, надо идти. Сейчас расплатимся и пойдем. – Стефанов посмотрел на нее. – И все равно, это был очень хороший вечер, Светлана.
– Я с вами полостью согласна, Андрей.
Глава 20
Что-то радостное и светлое, как луч солнца в комнату, вошло в ее жизнь. Хотя, что это было, она точно затруднялась сказать. Но ее не отпускало настойчивое ощущение, что наконец-то она обрела тот смысл существования, которого ей так не хватало всю жизнь. О самом смысле существования она почти не задумывалась, и даже не пыталась определить, из чего он может состоять конкретно. В таком анализе она не испытывала, по крайней мере сейчас, никакой потребности. С ним вполне можно подождать, более того, торопливость и поспешность в столь важном деле способна только навредить. Скоро все само проявится, обретет конкретные черты, как изображение на фотографии. Главное, что она нашла то, что искала, ту точку опоры, с помощью которой, если не перевернет мир, то, по крайней мере, сама будет прочнее держаться на плаву, перестанет страдать от душевной неопределенности и неустроенности, наконец-то завершит столь поднадоевший ей поиск.
Это настроение не покидало Светлану весь следующий день. Причем, оно так ее захватило, что Тамара то и дело бросала на нее удивленные взгляды, удивляя тем самым в свою очередь и Светлану, так как та была уверена, что ведет себя вполне обычно, а все то хорошее, что происходит с ней, как бесценные сокровища, надежно спрятано от посторонних глаз. Наконец она не выдержала.
– Что вы на меня так странно смотрите, Тамара? – спросила Светлана.
Впервые за все время их совместной работы она увидела, как ее подчиненная немного смутилась.
– У вас сегодня необычные глаза, таких раньше не было.
– Что значит необычные? Операций на глазах я не делала, измениться они не могли.
– Нет, необычные, – настаивала Тамара. – Они у вас счастливые. Раньше они такими не были.
Светлана на всякий случай пожала плечами, как бы говоря: «что за ерунда?». Но внутренне буквально вся вздрогнула. Она вдруг почувствовала испуг, хотя чем он вызван, она не очень ясно представляла.
– У вас произошло важное событие? – поинтересовалась Тамара.
– Уверяю, ничего особенного не случилось. Может, просто хорошее настроение. Иногда оно приходит без всякой причины. Встаешь утром, и тебе вдруг кажется, что мир прекрасен, хотя ты понимаешь, что с вечера он нисколько не изменился.
Но Тамара ей явно не верила, она была уверена, что хорошее настроение без причины не приходит. По крайней мере, к ее начальнице.
К удивлению Светланы слова Тамары плохо на нее подействовали, хорошее настроение вдруг испарилось, как вода из кастрюли. Мысль стала вдруг настойчиво внушать, что ею завладели новые и быстро проходящие иллюзии. И книгу она, скорее всего, не напишет; тогда у нее это получилось совершенно спонтанно, она просто вытекла из нее, как вино из прохудившейся бутылки. Ею владели такие сильные и свежие эмоции, что они сами просились на бумагу. А сейчас ничего этого нет, для того, чтобы начать процесс сочинительства ей нужно позвать на помощь творческое воображение. А она даже толком не знает, существует ли оно у нее. А если его нет или оно слабое, то, что ей делать? Писать такие же безнадежно слабые романы, как в свое время Стефанов? Но ничего, кроме разочарования ей такое писательство не принесет. А расставаться с этой надеждой ой как не хочется.
У нее вдруг возникло сильное желание поделиться своими сомнениями со Стефановым. Но они не виделись целый день, он был так занят, что ни разу не пригласил ее в свой кабинет. И уезжала она домой совсем с другим настроением, чем приехала на работу. Ей даже захотелось всплакнуть. Она понимала, что вся эта душевная неразбериха связано в значительной степени с проявлением ее женской натуры, которой всегда не хватало уверенности в себе. Но что она может с этим поделать, как изменить такое состояние? Это выше ее слабых сил. Она же не может превратиться в мужчину. Да и совершенно не хочет. Остается смириться и ждать, как будут развиваться события дальше.
А развивались они совершенно неожиданным образом. Когда она подошла к дверям своей квартиры, то увидела, что на лестнице, постелив газету, сидит Маша. Светлана бы меньше удивилась, если бы увидела на ее месте папу римского. С тех пор, как дочь вышла замуж, она не приходила в этот дом ни разу. Светлане хорошо было известно, что она терпеть не может их маленькую тесную квартирку. И если она сюда явилась, значит, случилось что-то экстраординарное.
При виде ее Маша быстро и, как показалось Светлане, не совсем уверенно встала. Впрочем, если это и было, то длилось какую-то секунду.
– Что-то случилось? – с тревогой спросила Светлана.
– Почему непременно что-то случилось? Я могу проведать свою маму просто так?
– Теоретически можешь, а вот практически…
Светлана отворила дверь и впустила дочь. Дочь внимательно осмотрела квартиру, как будто бы попала сюда впервые, и сморщила свой носик. Светлана выжидающе смотрела на нее. Но Маша молчала.
– Есть будешь? – спросила Светлана.
– Я ушла от Клода, – вдруг выпалила Маша.
Что-то подобное Светлана и ожидала услышать.
Она почувствовала, как у нее ослабли в коленках ноги, и села на диван.
– Почему?
– Он отказался оплачивать место Ласкового в конюшне. Он сказал, что дела в фирме идут неважно и всем сотрудникам урезали зарплату. Поэтому мы должны резко сократить расходы, в том числе и отказаться от лошади.
– Но если это действительно так, что же делать?
– Я тебе и ему говорила, что на за что не откажусь от Ласкового.
– Но тебе все же придется это сделать. Ведь это немалые деньги. Где ты их возьмешь?
– Я все устроила. Валера согласился вносить взносы.
– Как это согласился? Он посторонний человек, почему он должен за тебя платить? Ведь это не в ресторан сводить.
