– Паша не позвонит. Он мне никогда не простит, что я руку на его жену поднял.
…И все же Паша позвонил. Галя умолила Оксан у, чтобы та уговорила мужа, чтобы тот поговорил с Коляном.
– Ксюш, мне так плохо… – Галя еле-еле выдавливала из себя фразы. Она даже плакать уже не могла. – Если вы с Пашкой меня не спасете, я на себя руки наложу.
– Брось, Галка! Не валяй дурака! – Оксана не могла поверить, чтобы ее подруга искренне так думала.
– Это правда, Ксюш! Я и Коляна предупредила. Мы с тобой давно не виделись. Ты не узнаешь меня теперь…
Мужчины встретились. Паше, естественно, было непросто решиться на контакт с Коляном. С одной стороны, он был обижен на него за то, что его жене ни за что ни про что досталось от разъяренного приятеля… С другой, надо было реально вмешиваться в ситуацию, поскольку Галка на самом деле выглядела хуже некуда… Да и отношения надо было как-то налаживать. Короче, Павел повторил то, что сотню раз уже Галка рассказывала своему Коляну. Тот поверил. Почему-то сразу поверил. Безоговорочно. То ли сам устал от всей этой дурацкой истории, то ли вправду мужское слово оказалось весомее… Но как бы там ни было, Колян повинился перед всеми участниками разыгравшейся драмы, и все вошло в привычную колею.
Больше он Галку ни разу в жизни не ударил.
К сожалению, с работой по-прежнему ничего не получалось. На работу Колю попросту не брали. Две судимости за плечами. Кому охота иметь такого сотрудника в штате?
Тоня пошла в школу. Галя продолжала работать в овощном отделе. Жизнь шла своим чередом.
Однажды заглянула в магазин старая Галкина приятельница. Знакомы они были еще по комсомольской работе. «Боже, – подумала Галя, увидев Варвару в дверях, – как же давно это было: митинги, собрания актива, обязательства, комсомольские поручения и вся прочая галиматья… Кажется, не десять, а все пятьдесят лет прошли с того момента».
Варвара всегда была активной, шумной, энергичной! Вечно у нее рождались собственные инициативы, новые идеи, постоянно она генерировала какие-то планы, проекты, то и дело придумывая сценарии мероприятий, слетов, конференций. Галка при всем своем социально ориентированном мышлении за ней не поспевала. Та всегда была первой во всех начинаниях. И такого количества грамот и благодарственных писем, каким располагала Варвара, не было больше ни у одного комсомольского работника их организации.
Когда Галке пришлось оставить институт, они прервали общение… Варвара продолжала учиться, Галя работала и воспитывала дочь. Интересы разошлись, и девушки, хоть и не ссорились, как-то отдалились друг от друга. Изредка созванивались, буквально пару раз в год, а виделись и того реже.
Но судя по всему, Варвара не изменилась. Она и в этот раз зашла не просто так, а с конкретным деловым предложением:
– Галка! Мы с мужем кооператив организуем! Давай с нами работать!
Галя не ожидала ни такого предложения, ни такого напора. Она уже отвыкла от присущего Варваре натиска в решении всех жизненных задач.
– Какой кооператив? – удивленно спросила она.
– С автомобилями связанный… Ремонт, запчасти, тонирование… Ну и все такое… Вроде автосервиса, но крупнее, мощнее, многопрофильнее…
– Молодцы! – искренне восхитилась Галя. – Правда, какие же, Варь, вы молодцы!
– Давай с нами! А? Как только мы решили открыть свое дело, я сразу про тебя вспомнила. Говорю мужу: «Надо Галку позвать! Она всегда была классной девчонкой! С ней не пропадем!» Он и отвечает: «Зови!» Вот я и пришла.
– Вы и без меня не пропадете!
– Нет, Галь, правда. А что тебя смущает?
– Варь, спасибо тебе, конечно, за доверие, за хорошие слова… Только знаешь – не пойду я. Мы с моим заведующим уже столько лет вместе. Сработались. От добра добра, сама понимаешь, искать не стоит.
– Ох, Галка! Жаль! Так я на тебя надеялась. Наш ты человек! И надежная, и трудолюбивая…
– А знаешь что, Варь? Возьмите к себе моего Коляна. Он очень хваткий! Он вам точно пригодится. В этом я абсолютно уверена!
– Да? А что он умеет? – с неким недоверием произнесла Варвара.
– Он все умеет! – убежденно ответила Галя. – Главное его достоинство: с людьми умеет общаться! Он вам любые вопросы порешает!
– Ну если ты так уверена, – с сомнением проговорила Варвара, – то давай попробуем…
И стал Николай работать. И так это здорово получалось у него, что и рост карьерный сразу наметился, и денег в семье появилось столько, что поначалу не представляли, на что их тратить. Первое время, что называется, латали мелкие дыры своего незавидного хозяйства – косметический ремонт, покупка необходимой техники… А потом пошло-поехало: квартиру купили, каждому по машине. Затем про дачу заговорили. Спорили, какую брать: поменьше да поуютнее, чтобы только самим отдыхать? Или большой дом, настоящий загородный дом, чтоб и с друзьями выехать, и самим вольготно разместиться. Выбрали дом. Решили взять готовый, чтобы не возиться со строительством, не мучиться со всякими канализациями, оформлениями, разрешениями…
Деньги все равно оставались. Семья даже не могла их потратить. Галка оставила работу, занималась домом, квартирой, много времени стала уделять почти уже взрослой дочери.
На этой благополучной волне выяснилось, что Галка вновь беременна. Она заволновалась, задумалась: ей тридцать семь. С таким отягощающим диагнозом рожать она боялась. Врачи вновь советовали кесарево, поскольку рисковать после всего, что было, да еще в таком возрасте, они считали необоснованным.
И опять – спокойная беременность, без осложнений, без патологии. Даже удивительно: все хорошо. Ничего не беспокоит, ни отеки, ни давление, ни анализы. Все в норме, все, как положено.
Только схватки вдруг начались почему-то недели за две до намеченного срока. Николай все бросил, примчался с работы, срочно повез жену в роддом. Быстрей, чем «скорая» приехал. До естественных родов ее нельзя было допускать. Нужно было успеть сделать кесарево. Да второй раз по одному и тому же шву. К этому Галка была готова, а вот к преждевременным схваткам – нет!
Врач, видимо, был нетрезв. А может, просто неловок. Или устал. А скорей всего, все вместе взятое. Внеплановое дежурство, восьмые роды за смен у, две операции…
В приемном покое Колян кричал: «Давайте быстрее!», совал деньги всем проходившим мимо него медицинским работникам, Галка хваталась за живот и беспомощно закатывала глаза. На ее слова: «Коля, уймись! Иди уже домой!» – он никак не реагировал, был невменяем. До тех пор, пока Галку не подняли в операционную. Тут он резко сник, поплелся в машину и сидел обессиленный, не в силах сдвинуться с места.
Во время операции доктор то ли задел чем-то острым голову ребенка, то ли неудачно вынул его, то ли еще что-то сделал не так, только родившийся мальчик был обречен. Он лежал две недели под колпаком, весь в трубках, тяжело дышал всем телом и потихоньку умирал…
