Она помолчала.
— Жень….дочь, я не знаю, что у тебя стряслось. Но я твоя мама, я очень тебя люблю и вижу, что что-то тебя гложет. Ты не рассказываешь, значит, не готова. Может, потом, когда-нибудь… Но просто помни, иногда надо сказать спасибо и отпустить ситуацию.
Под конец ее речи я не выдержала и разревелась. Мама обняла меня, успокаивающе гладила по голове и тихонько приговаривала:
— Все будет хорошо, доча, все будет хорошо.
И в этот самый миг я поверила, я уверилась в том, что все, действительно, будет хорошо.
52
— И что с ним? — кивнул на мрачного Макарова Ветров.
— А я почем знаю? Молчит, как рыба об лед, — пожал плечами Леснов, снимая с крючка футболку. — Он в таком состоянии уже почти неделю. Не замечал?
— Нет, — покачал головой. — Дан, ты в норме? — громко обратился к другу.
— А что, какие-то проблемы? — вопросительно уставился на Макса.
И этот злой, безэмоциональный взгляд не понравился Ветрову. И как он за своими проблемами пропустил, что с приятелем что-то не то?
— Да нет, — помолчал. — Поговорить не хочешь?
— С тобой? — скептически подняв бровь, уточнил Макаров.
— Нет, блин, с Папой Римским! Макаров, у тебя какие-то траблы? Может, помогу чем? Не чужие же ведь друг другу.
— Нет у меня никаких траблов. Если появятся, обращусь, — перекинул сумку через плечо, обошел Макса и покинул раздевалку.
Сел в машину, устало потер ладонями лицо.
— Сука! Сука, сука, сука! — несколько раз долбанул по рулю руками. — Как же достала! Как же меня достала она! — громко прокричал в никуда.
После сообщения, что прислала Швед, он отошел не сразу. Миллион раз читал, перечитывал, переваривал. Выключал телефон, вновь включал, но что написано, то написано, и текст не менялся ни на йоту. Она его бросила.
— Да, — недобро смеялся он, качая головой. — А ведь все должно было быть наоборот. Карма, мать ее растудыть.
Кто бы ему сказал еще пару месяцев назад, что он будет сохнуть по обыкновенной девчонке, он бы рассмеялся в лицо. Решила бросить — окей. Но причину-то можно сказать? Просто встала, и просто ушла. И это совершенно точно не из-за того, что накануне они повздорили. Можно было бы сослаться на спор. Но этот вопрос они обсудили еще неделю назад.
— Дан, — сидя на диване, поджав под себя ноги, обратилась к нему.
— Ммм, — откусывая кусок пиццы промычал, но тут же тесто встало поперек горла от следующих ее слов.
— А, что ты выиграл? И у кого? — беспечно спросила она и потянулась за пультом от телевизора.
Богдан замер, не моргая уставившись на нее. Он понимал, о чем идет речь. Мысли лихорадочно носились в поисках ответа. Раз сказала уверенно, значит знает наверняка про спор. Но, кто слил?
— Богдан? — она повернулась и насмешливо посмотрела на парня. — Проглоти кусок, а то того и гляди подавишься.
— И давно? — справившись с пиццей, напряженно спросил.
Женя лишь пожала плечами, отвернувшись к телевизору. Богдан поднялся, сел на корточки перед ней, взял ее руки в свои, заставляя смотреть в глаза.
— Женя, давно ты знаешь про спор? — спокойно повторил вопрос.
— С самого начала, — усмехнулась она.
— С самого… Но тогда… Как?… Почему?…Откуда?… — недоуменно уставился на девушку, выдавая отдельные восклицания. Внезапно мозг перестал соединять слова в единые предложения.
— Почему я с тобой переспала? — улыбнулась она.
— Да. И почему…почему молчала? — тихо добавил.
— Ответь сначала ты на мои вопросы, — спокойно попросила.
Он выпустил ее руки, встал на ноги и подошел к окну. Молчание затягивалось, но Женя не торопила его.
— Это была идиотская затея. С парнями тогда сидели, ну я в запале и ляпнул, что заполучу тебя. Жень, черт, — провел рукой по волосам и повернулся к девушке, — ты можешь просто забыть об этом идиотском споре?
— Что ты выиграл? — настойчиво повторила она вопрос.
— Ничего. Они не знают.
— Спасибо, что сдержал слово, — спокойно сказала. — А на что хоть спорили? Стоящее что-то?
— Женьк, не надо, — тихо попросил Богдан.
Она замолчала, уставившись на свои руки, задумчиво теребя какую-то нитку пальцами.
Богдан ждал вердикта, как приговоренный к казни смертник.
— Я не знала, просто догадывалась. Чтобы ты, да на такую как я?.. — невесело ухмыльнулась она.
— Жень, — сделал шаг в ее направлении.
— Не надо, — покачала головой и вытянула руку ладошкой вперед, останавливая его. — Я все прекрасно сама вижу и знаю. Резонанс слишком велик. Но ты знаешь, — подняла на него глаза и внезапно улыбнулась. — Я рада, что у тебя такая азартная натура.
Богдан слушал и не мог поверить своим ушам. А Женя продолжала:
— Правда, рада. Иначе бы ты не взялся за меня, и… и сейчас бы всего этого не было.
— А почему раньше не сказала о своих догадках?
— И лишить тебя возможности влюбиться в меня? — пошутила она, смеясь.
А Богдан замер. Влюбиться? Черт, а, наверное, да. Наверное, она права, и он влюбился. Иначе, как объяснить его неимоверную тягу к ней? Как объяснить бессоницу в те редкие дни, когда она ночует в общаге? Черт, да как объяснить то, что твориться с его сердцем, дыханием и разумом, когда он видит ее?
Но тогда, она не дала возможность мыслительному процессу вывести одну единственно верную формулу. Встала с дивана, потянулась и кивнув в сторону спальни, с хитрой улыбкой произнесла:
— Ну что, господин Макаров, пошли. Будешь просить прощения. И тебе придется ну ооооочень постараться.
И в этом она вся. Ждешь одно — выдает другое. Нет истерик, выяснений отношений, все легко и без выноса мозга.
Он миллион раз перебирал в голове все, что с ними происходило за этот сумасшедший месяц. Во всех отношениях сумасшедший. Этот бешенный калейдоскоп эмоций, что вызывала в нем Женька, кружил, будоражил, сводил с ума. Богдан обожал, переживал, скучал, ревновал. Каждый день мчался к ней как умолишенный, только бы увидеть, ощутить.
А однажды, Женька его напугала. На какой-то крохотный миг он подумал, что она решила оставить его. После тренировки, сидя в машине, открыл телефон и увидел сообщение от нее:
"Богдан, я сегодня останусь на ночь в общежитии. Целую"
— Какого? Почему общага? — недоуменно пробормотал в тишину салона, и тут же набрал ее.
Она ответила после бесконечного счета гудков, заставляя его нервничать все больше.
— Жень, что происходит? — сходу набросился на девушку.
- Ничего. Просто я сегодня переночую в общежитии, — спокойно ответила она.
— Ничего не понимаю. Почему? — недоуменно продолжал допытываться он.
— Дан, ничего страшного не произошло. Так надо.
— Кому надо? — начал терять терпение.
— Мне надо, Дан.
Он выдохнул, успокаивая себя.
— Жень, я тебя чем-то обидел?
— Нет, — тихонько засмеялась, — просто… — замялась она.
— Ну же, Женька, — как можно мягче проговорил он, — что "просто"?
— Дан, я сегодня останусь здесь, завтра увидимся, ладно? — скороговоркой проговорила.
— Жень, у нас все хорошо? — напряженно спросил Макаров.
— Конечно. Не волнуйся.
— Хорошо. Тогда до завтра?
— Да, до завтра.
И повесила трубку.
Вечером Богдан долго не мог заснуть. Придумывал новые и новые версии причин ее такого странного, нелогичного поведения. Но успокоив себя, что завтра они увидятся, и она ему все объяснит, он наконец-то вырубился.
А на следующий день его ждал сюрприз — Женя вновь отказывалась к нему ехать.
— Через двадцать минут буду у магазина. Если не выйдешь, я поднимусь к тебе и плевать я хотел на всякую секретность. Нам необходимо поговорить.
Ответ пришел не сразу.
— Я буду.
Как только Женя села в машину, он тут же притянул ее к себе и поцеловал. Он дико соскучился по ней за какие-то сутки, а еще переживал, очень переживал. Отстранился, взял ее лицо в свои руки, поглаживая щечки большими пальцами и вглядываясь в ее глаза, спросил:
