— Женьк, что происходит? Расскажи. Я пойму. Может, тебе помощь какая нужна? Ну же, расскажи мне.
Она медленно отвела глаза и покраснела, мать вашу, покраснела! Богдан впал в ступор от такой реакции.
— Это… — она запнулась, и принялась пожевывать нижнюю губу.
— Это? — подтолкнул он ее.
— Ну это, не то, что нужно обсуждать с тобой.
— В смысле? — недоуменно уставился на девушку.
— Ты мне можешь дать три-четыре дня? — спросила она, отварачиваясь и смотря куда-то в бок.
— Тааак. Это уже интересно. Ты так быстро устала от меня? — начал злиться.
— Да нет же, нет! Я… в общем, у меня эти дни… понимаешь? — очень тихо произнесла и кинула взгляд на парня, вновь краснея.
— Эти дни? — нахмурившись, переспросил Богдан. И в эту же секунду до него доперло. — Так у тебя месячные что ли?
Она лишь кивнула, и вновь отвела глаза.
— Тьфу ты! Блин! Жень, чего так пугать-то?! Я то уж был подумал… — засмеялся парень.
— Тебе смешно?
— Да нет, я не над этим. Ну ты поняла. Ну "дела" у тебя, и "дела". Это повод сбегать от меня?
— Я, просто подумала, что это как-то… Мы с тобой обычно спим вместе… А тут… Ну ты понимаешь, — тихо закончила она.
— Ну ты и дурочка, — негромко засмеялся, притянул к себе и оставил на губах легкий поцелуй. — Я же адекватный, и уж как-нибудь в состоянии пару деньков подождать.
— То есть…
— То есть, прекрати ерундой страдать и поехали ко мне.
В те дни Макаров осознал, что окончательно и бесповоротно влип.
А сегодня ее день рождения. Двадцать лет. Странное дело, он редко утруждал себя запоминанием подобных дат. На то были напоминалки в соц сетях или добрые люди подсказывали, а часто и сами виновники торжеств. А тут…
— С днем рождения, Женька, — тихо проговорил.
Богдан не видел ее уже семь дней. Семь самых поганых дней в его жизни. Первые два равновесие в нем поддерживали гнев, презрение и гордость. Но потом все негативные эмоции постепенно куда-то исчезли, оставив его один на один с отвратительным чувством нехватки. Ему жутко не хватало Жени в его такой «прекрасной» жизни, до одури, до ломоты. И если в дневное время суток ему практически не было надобности напрягаться, чтобы не думать о ней — тотальная занятость радовала отсутствием такой роскоши, как свободное время. То неминуемо наступали ночи. Тут он был бессилен что-либо сделать. У ночей свои правила и Богдан им не указ. К сожалению.
Иногда возникало ощущение, что она здесь, что рядом. Кажется, он начал сходить с ума. В один вечер ему даже послышался ее голос, ее легкий вздох. А еще он стал настоящим чокнутым фетишистом. Футболку, ту футболку, что Женя надевала последний раз, ту футболку, что валялась у кровати в тот день, когда она исчезла, парень не бросил в стирку. Он сложил ее и положил отдельно на полку. Ему казалось, что эта вещь все еще хранит запах девушки. А вчера он вспомнил еще про одну деталь гардероба, что была «торжественно» ему вручена Женькой в первый день их знакомства. Лифчик, который он по какой-то причине не выбросил, но так и не отдал ей. Но его ждал сюрприз.
— Черт! Куда он подевался? — хмурясь, Богдан еще раз и еще раз переворачивал вещи в ящике, но белое кружевное изделие исчезло.
Женя забрала его. Хотя странно, она никогда не говорила и вида не подавала, что знает о его существовании в гардеробной Макарова. А зная Женю, она непременно бы подколола парня.
— Мать твою, ты, чем вообще занимаешься? — разозлился сам на себя и с силой захлопнул ящик.
Да, Макаров, ты вляпался. И крупно вляпался. Пора выбираться из этого дерьма. Что там Ветров говорил на счет помощи? — встал на аварийку, открыл телефон и набрал приятеля.
53
— Женьк, как ты дотащила эту сумку? — Зоя переводила взгляд с меня на клетчатый баул и обратно.
— Даже не спрашивай, — устало сказала, со стоном заваливаясь на кровать.
— Как съездила? — усаживаясь по-турецки напротив, принялась расспрашивать она. — И вообще, я так и не поняла, ты чего так резко сорвалась? Тебя тут все обыскались. Так ведь тоже нельзя. Петя оборвал тебе телефон, даже предложил заявление в полицию написать. Я тебя сто раз набирала. Но это ладно, — расширив глаза полные азарта и восторга и, понизив голос до шепота, продолжала тараторить Зойка. — Богдан тебе искал. Прикинь? Правда, не сказал, что ему от тебя понадобилось, но видать что-то очень срочное, раз он даже на пару нашу пришел, и меня у препода отпросил! Прикинь? У нашей экономистки! А она сама знаешь какая! Но, видать, для кого-то закон не писан. Говорят, его в этот же день в общаге видели. Думаю, тоже тебя искал. Хотя, может, и врут. Ты кстати, пропустила до фига всего интересного…
Но я уже не слушала. При упоминании такого дорого имени в виски ударила боль, от чего я их сильно сжала пальцами.
— Жень? С тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась подруга, прерывая свой монолог.
— Все хорошо. Устала просто.
Она кивнула и продолжила.
— Так вот, а я этого козла послала. Леснов, видать, решил на меня переключиться, раз тебя не достать. Мудло!
— Леснов? — удивленно уставилась я на нее. — Что с ним?
Зоя внимательно на меня посмотрела.
— Жень, ты вообще здесь? Да что происходит? Не хочешь поговорить? — вздохнула и уже более спокойно. — Жень, ты последнее время сама не своя: то ночуешь не понятно где, но это дело твое, что называется. То исчезаешь. Недавно сияла, а теперь вид так себе, на твердые минус десять. Не хочешь поговорить? Ты же знаешь, мне можно доверять, — пересела ко мне на кровать и накрыла своей ладонью мою.
Я молчала, ведя внутренний диалог. Взвешивая за и против исповеди Зое. Но вспомнив ее неоценимую помощь и поддержку, решила, что ей можно довериться. В любом случае, хуже уже не будет. А хуже уже просто не может быть — от меня и так почти ничего не осталось, я сожрала себя.
Я встала с кровати, подошла к своему багажу, достала оттуда мамину настойку на ягодах и повернулась с трофеем к подруге.
— Ух ты! Праздник, праздник? — задорно посмотрела на меня.
— Праздник, праздник, — в тон ответила я. — У меня сегодня день рождения, вроде как.
— Да ты что? Что ж ты молчишь? Давай ребят позовем?
Я помотала головой.
— Не хочу, Зой. К тому же, помнится, ты хотела знать, что со мной происходит, — скептически подняла бровь.
— Конечно. Но ответ от тебя получить уже не надеюсь. Ладно. Давай так. Организуем тихонько стол, отметим и поболтаем.
— О-ХРЕ-НЕТЬ! — медленно по слогам произнесла Зоя. При этом выражение лица у нее было весьма комичное: глаза выпучены и кажется перестали моргать с первой фразы, с которой я начала свое повествование.
— Я спала с Макаровым, — первое, что сказала, как только мы выпили по глотку за мой праздник.
— Что? Что ты сделала? — ее рука так и зависла в воздухе с вилкой, на которой болталась беспомощная колбаса.
— Не сделала. А делала, — устало произнесла я. — Я спала с Макаровым. Целый месяц.
Плюнув на закусь, Зоя отложила вилку, нахмурилась и вновь вперила в меня недоверчивый взгляд.
— Ты хочешь сказать, что встречалась с Богданом целый месяц?
— Нет, Зой. Я не встречалась с ним, — уже раздраженно ответила. — Я с ним тр*халась, спала, занималась сексом…. Да черт! — уже на повышенных тонах закончила, нервно схватила стопку, плеснула настойку и выпила залпом.
Зоя молчала.
— Хорошо, — вновь пауза. — Хорошо. Я поняла. У вас с ним было… Но как?
— Что как? — хмыкнула. — Тебе рассказать про пестики — тычинки?
— Нет. Я не то имела в виду. Как ты с ним была и никто не знал об этом? А как же Ливанова? Как она пропустила это? Или знала? Ничего не понимаю.
И я рассказала ей все. Безусловно, не вдаваясь в интимные подробности. Но Зойка и не требовала делиться этим. Единственное, чем поинтересовалась — это размером достоинства Макарова и так ли он хорош, как говорят. На первый вопрос, я в шутку согнула руку в локте, обозначая тот самый размер — не знаю поверила ли она. А на второй честно ответила: «Да».
