— Собираешься бросать мне это каждый раз, когда у меня будет реакция, вызванная беременностью?
— Не знаю. А ты собираешься сказать мне, из-за чего расстроена?
— Я чувствую себя немного не в своей тарелке, ясно?
— Значит, нас двое.
— Это не одно и то же.
— Нет? Я ничего не контролировал с той ночи, когда встретил тебя, и тот факт, что ты залетела, доказывает это, на случай, если у тебя возникнут какие-то сомнения. И все же я по-прежнему здесь, по-прежнему держу удар, потому что хочу тебя, Вайолет. Хочу тебя, и хочу этого ребенка, и хочу, черт возьми, помочь, а иногда ты мне этого не позволяешь.
— Не позволяю тебе помочь мне? Я позволила перевезти меня к тебе домой.
— Ты не хотела переезжать? — Он пристально смотрит на меня.
— Я хотела…
— Чего, Вайолет? Чего ты хотела, чего я тебе не дал?
Пульс стучит в ушах. «Молчи», — говорю я себе и каким-то чудом удерживаю язык за зубами. Но это не имеет значения. Он знает, о чем я думаю.
— Я не Прекрасный принц. Но я делаю все, что в моих силах. — Он проводит рукой по волосам. — Я люблю тебя. Но ты права. Если ты ищешь сказочный финал, где я, встав на одно колено, обещаю «долго и счастливо», этого никогда не произойдет. Я не верю в это дерьмо, и ты тоже не должна верить.
— Ого. Ладно, спасибо, что сказал. — Горячие слезы щиплют веки. Все чертовски ясно.
— Вайолет…
— Нет, не говори больше ничего. Правда. — Я вытираю глаза, не позволяя слезам скатиться по щекам. — Я тоже люблю тебя, придурок, но, да, гормоны, пульсирующие в моем теле, хотят «долго и счастливо». Подай на меня в суд за то, что я романтик.
— Эй…
— Пойду вздремну. Одна. — Указываю на детали колыбельки. — Можешь закончить собирать ее. Или нет. Мне все равно.
Глава 47
МАКС
Я даю ей тридцать минут, чтобы успокоиться, а затем присоединяюсь к ней в постели.
— Ты не спишь, — говорю я, когда она не поворачивается ко мне.
— Нет, — тихо отвечает она.
— Тогда перестань меня игнорировать.
— Я вовсе не игнорирую. Просто… не знаю, что сказать.
— Я очень тебя люблю. Мы не уходим, помнишь? Ты не уйдешь, я не уйду, и мы любим друг друга. Разве этого недостаточно? — Даже произнеся это, я знаю, что ответ, вероятно, «нет». Но, черт возьми, мне трудно это переварить. Не в моем характере быть Уордом Кливером (прим.: Уорд Кливер — вымышленный персонаж американского ситкома «Оставьте это Биверу»), чтобы делать и говорить одни лишь правильные вещи. Я всего лишь Макс. Парень, который пробирается по неизвестной территории, совершенно не разбираясь в том, как устроена домашняя жизнь. Я попросил ее переехать — огромный шаг для меня, но все же недостаточно большой. Она ждет брака, и я должен был это предвидеть, но не предвидел. Брак… я не могу дать ей этого.
Мой телефон звонит, и я вытаскиваю его, чтобы заткнуть.
— Можешь ответить, — говорит Вайолет, утыкаясь лицом мне в грудь. — Работа важна.
Я смеюсь над ее предположением, что это работа. Обычно так и бывает. Я показываю ей экран. Элиза.
— Это не работа. Она может подождать.
— Элиза Блэк? Та самая Элиза Блэк? — Она говорит это тем же тоном, что и Блэр в первый раз, когда получил сообщение от Лиззи.
— Да.
— Мне следует ревновать?
— Вовсе нет. Она мне как сестра. Я рассказывал тебе о ней. Она — Лиззи.
Глаза Вайолет становятся очень большими.
— Ой. Так бери же.
Я отклоняю звонок.
— Я перезвоню ей после того, как мы вздремнем.
— На самом деле я не спала.
— До этого не спала. Но теперь будешь.
*****
На следующий день мы уже собираемся садиться ужинать, когда раздается звонок в дверь. Звук совершенно поразительный, потому что я абсолютно уверен, что это первый раз, когда звонок был использован.
Вайолет бросает на меня растерянный взгляд.
— Ждешь кого-то?
Я качаю головой. Но это может быть Лахлан, или Тейт, или кто-то еще из хоккейной команды. За исключением того, что они не настолько бестактны, чтобы заявиться, не позвонив заранее.
Раздраженный тем, что наше время с Вайолет прервали таким образом, я направляюсь в фойе, готовый разорвать любого, кто находится по другую сторону. Как только я рывком открываю входную дверь, мое бахвальство тут же спадает.
— Элиза. — Делаю шаг назад и жестом приглашаю ее войти внутрь и не стоять на холоде. — Что ты здесь делаешь?
Она врывается в комнату. На ней куртка Canada Goose, которая выглядит подозрительно новой.
— Я звонила вчера.
И я отклонил звонок, потому что хотел вздремнуть с Вайолет.
— Прости, что не перезвонил тебе. Милая курточка.
Она подмигивает в ответ на мое замечание. Девушка из Калифорнии явно не была готова к зиме в стране чудес под названием Оттава. Держу пари, она купила ее в аэропорту.
— Так ты, правда, в порядке? Ты… о! — В конце ее голос повышается, и я оглядываюсь, обнаруживая, что Вайолет присоединилась к нам.
Я протягиваю ей руку, и она принимает ее.
— На самом деле я более чем в порядке. Это моя девушка, Вайолет. Из-за нее я был немного… рассеян в последнее время.
— О, очень приятно познакомиться! — И они уходят. Каким-то образом я остаюсь с курткой Лиззи, а она врывается в мой дом, уходя с Вайолет под ручку.
К тому времени, как я вешаю куртку и нахожу их на кухне, они с Лиззи уже болтают, как старые подруги.
Я присоединяюсь к Вайолет, прислонившейся к стойке, и обнимаю ее. В ушах звенит ее вчерашний вопрос. «Должна ли я ревновать?»
С той ночи, как я встретил Вайолет, у меня не было другой женщины, на которую мне бы хотелось взглянуть, но и до этого я никогда не рассматривал Лиззи с этой точки зрения, даже когда мы были подростками. А теперь больше не будет никого, точка. Для меня существует лишь одна женщина — та, что сейчас в моих объятиях.
Я целую ее в висок.
— Что за ложь плетет тебе обо мне Лиззи?
— Говорит, что тебе одиноко, — отвечает Вайолет, и ее губы изгибаются в веселой улыбке.
Больше нет. Я выдерживаю взгляд своей любимой.
— А я одинок?
— Нет, — медленно произносит она, качая головой.
— Хорошо, я убедилась, — заявляет моя самая старая, самая дорогая, самая умная подруга, и мы оба смеемся и поворачиваемся к ней. Она лучезарно мне улыбается. — Мне просто нужно было увидеть это своими глазами.
Но ее улыбка слишком яркая, и она не совсем доходит до ее глаз. Я не позволю ей уйти с этим.
— Зачем ты на самом деле приехала?
Она пожимает плечами.
— Заехала по пути в Торонто.
— По пути на скольких дополнительных рейсах?
— Компанию мне составила теплая куртка, было прекрасно.
— Элиза.
— Макс.
Вайолет смеется.
— Могу я предложить тебе бокал вина? Мы как раз собирались сесть ужинать.
Лиззи машет рукой.
— Нет, спасибо, но я бы выпила фильтрованную воду, если она у вас есть, или зеленый чай?
— Я поставлю чайник, — говорит Вайолет.
Я раскладываю на тарелки ужин, зная, что Лиззи не будет возражать, если мы поедим, пока она будет выплескивать все, что у нее на уме.
— Что ты делаешь в Торонто?
— На следующей неделе мы начинаем съемки нового проекта. — Ее слова звучат резко, что заставляет меня снова обратить на нее внимание.
— Только не у Винса Дженкинса.
Она с трудом сглатывает.
— Нет. От этого я отделалась.
— Хорошо.
— Нет, это другой проект. Он будет замечательным.
Мы сидим за столом, Лиззи потягивает чай, рассказывая нам о новом проекте. Она все время упоминает одного из продюсеров, британца, который должен был выступать лишь как инвестор, но намеревается присутствовать на съемочной площадке, и она, кажется, напряжена именно из-за этой новости.
Но мое прежнее беспокойство исчезает, когда она рассказывает больше. Она на грани, определенно, но не напугана. И, возможно, ей нужно немного отвлечься от англичанина.
