— Вайолет, цвет?
Голос Макса вырывает меня из того места, куда я уплыла, и мне требуется секунда, чтобы сосредоточиться.
— Зеленый, — слышу свой невнятный голос, будто он обладает собственным разумом.
— Нет, котенок, думаю, мы зашли достаточно далеко.
— Но…
— Я сказал «нет». — Он накрывает мою спину одеялом и открепляет наручники от скамьи, прежде чем помочь мне слезть, и поднимает меня на руки.
— Ты не использовал ни одну из этих игрушек, — говорю я, указывая на тележку, когда мы проходим мимо.
Его смех — глубокий рокот у моей щеки.
— Смотри, — он убирает ткань, показывая пустой поднос. — Игрушек не было.
Макс и его вынос мозга.
Мы не идем к дивану, как обычно. Вместо этого Макс несет меня в нашу спальню. Слова с минуту звучит у меня в голове. Это первый раз, когда я действительно думаю о ней как о нашей комнате, а не только Макса.
Он осторожно кладет меня на кровать и забирается на нее, притягивая в свои объятия.
— Помнишь, внизу я сказал, что не могу обещать тебе «долго и счастливо», но могу обещать любовь?
— Да. — Хочу сказать, что понимаю, правда, но слова ускользают от меня.
— Это еще не все. — Он глубоко вздыхает. — Я могу обещать, что буду рядом с тобой, несмотря ни на что. Когда станет дерьмово и тяжело, я прикрою тебя. И у меня широкие плечи, котенок. Ты можешь взвалить мне на спину всю тяжесть мира, и я не сломаюсь. Я буду защищать тебя всем, что у меня есть. Потому что люблю тебя больше всего на свете. — Он кладет руку мне на живот. — У тебя есть я и наш ребенок, и мы можем родить еще, если захочешь. Мы вместе создадим семью, большую или маленькую, и она будет идеальной. И несовершенной тоже, и это будет именно то, чего я хочу. Я хочу всего этого, и хочу этого с тобой.
Глава 49
ВАЙОЛЕТ
Я просыпаюсь посреди январской ночи одна в постели Макса. Нашей постели.
Мы вернулись к нормальной жизни во всех отношениях, включая то, что нас завалили работой, и вчера вечером мы оба вырубились в половине десятого. Полагаю, это сбило его режим, потому что сейчас четыре, и он, вероятно, уже спать не ляжет.
Сходив пописать, направляюсь за стаканом воды, но слабый шум привлекает меня в гостиную, где Макс, развалившись на диване, смотрит по телевизору хоккейный матч.
В кулаке он сжимает крошечную майку «Кэнакс», которую я подарила ему на Рождество.
На мгновение останавливаюсь в дверях и наблюдаю за ним, но он чувствует мое присутствие и оглядывается.
— Привет. Прости, я тебя разбудил?
Я качаю головой.
— Ходила в туалет.
Он кивает и протягивает мне руку. Я присоединяюсь к нему на диване, и он целует меня в макушку.
— Не мог уснуть?
— Пейджер. Перезвонил ординатору. Скоро отправлюсь в больницу на обход, но у меня есть время посмотреть вчерашнюю игру.
Я киваю и, закрыв глаза, прижимаюсь к его теплому телу. Так рядом с ним засыпаю, и следующее, что помню, как он выскальзывает из-под меня и накрывает пледом.
Игра кончилась.
— Я ухожу на работу, — шепчет он. — Хочешь, разбужу тебя через час?
Я киваю и снова засыпаю.
*****
На следующий день после работы у меня назначена встреча с адвокатом. Мы перебираем варианты. Можно сообщить партнерам о моих отношениях с Максом в письменной форме, или же назначить встречу и обсудить все с глазу на глаз. Второй вариант может быть расценен как конфронтация, потому что со мной будет адвокат, но также может оказаться шансом показать им силу моего убеждения. И мою уверенность, что наши отношения — не ошибка, и что я не позволю собой помыкать и наказывать за это.
Макс хочет присутствовать при встрече, но это ужасная идея, поэтому я ничего ему не говорю о втором варианте. Он также хотел бы быть сейчас здесь, и этот факт заставляет моего адвоката, Гейл Бессон, усмехнуться.
— Он романтик, — говорит она.
— Он нечто. — Я улыбаюсь. Он определенно защищает меня, и мне это нравится, но должны быть какие-то границы.
— Значит, скажем им лично? — спрашивает она, возвращая разговор к принятому решению.
— Думаю, да. Я хочу увидеть их реакцию своими глазами. Хочу, чтобы все карты лежали на столе. Мы не противники.
— Совершенно правильный настрой. — Она кивает. — Я набросаю письмо, чтобы они зачитали его во время встречи. Можем обсудить, что именно ты им скажешь? Я не хочу слышать никаких сюрпризов. Никаких признаний вины, даже случайных.
Конечно, я понимаю.
— Да, давай повторим все еще раз.
— А потом ты можешь сказать своему красавчику, чтобы он перестал беспокоиться.
— Не уверена, что такое когда-нибудь произойдет, но я ему передам.
*****
Даже учитывая мою позднюю встречу, я возвращаюсь домой раньше Макса. Ставлю суп на плиту, потому что на улице холодно и ветрено, а потом поднимаюсь наверх и раздеваюсь. Горячий душ — именно то, что мне сейчас нужно, а суп может и покипеть, пока мы не будем готовы к ужину.
Я как раз смываю с волос кондиционер, когда дверь ванной комнаты распахивается и входит Макс. Протерев стекло душевой кабинки, слегка машу ему рукой.
— Привет, малыш. Я разогреваю суп.
— Я видел, — он расстегивает рубашку и бросает ее на пол ванной. — Я его выключил.
— Как твой день?
— Чертовски длинный. Твой?
— М-м-м. Длинный, но продуктивный. — Я колеблюсь. — У меня состоялась еще одна встреча с Гейл.
Он ничего не говорит, просто снимает оставшуюся одежду и заходит в душ, присоединяясь ко мне под непрерывными струями горячей воды. Он хватает меня за подбородок и смотрит, его глаза сверкают.
Я прижимаюсь подбородком к его большому пальцу. Пусть поворчит.
— Макс, это моя проблема.
— А ты принадлежишь мне. — Он толкает меня спиной к стене и обрушивается на мой рот, безжалостно просовывая язык внутрь. Провоцируя дать ему отпор. Провоцируя заслужить наказание, которое, я уверена, нам обоим понравится.
Я льну к нему, сразу становясь податливой, и позволяю выместить на мне свое разочарование. Он превращает его в острое удовольствие, и вскоре я прижата к стене, а он трется эрекцией между моих ног.
— Трахни меня, — шепчу я. Иногда должно быть жестко и быстро, как сейчас.
Со стоном он разворачивает меня и прижимается ко мне, упираясь членом мне в зад, обхватывает меня руками, поднимая сиськи. Он почти лениво играет с сосками, и я прижимаю ладони к плитке. Мое сердце колотится, когда он кусает меня за плечо и ногой раздвигает мне бедра. Его ладонь с груди скользит вниз, собственнически обхватывая выпуклый животик. От этого я всякий раз становлюсь чертовски мокрой.
Опустив тяжелую ладонь мне на бедро, он отводит мой таз и толкается в меня сзади, скользя эрекцией по складкам и упираясь в клитор. Я стону и подаюсь назад, желая большего.
Вообще-то, нет.
Я хочу нечто другое, чем большее.
Остаюсь прижатой к плитке, но тянусь назад и беру его за руку. Он позволяет мне направлять его, и я провожу его пальцами по своей попке и между ягодицами, прямо к заднему проходу.
— Вот. Возьми меня так.
Он слегка потирает меня, заставляя ноги дрожать.
— Уверена? Я не хочу…
— Ты не причинишь мне вреда, — я отпускаю его руку и снова прижимаю ладони к плитке.
Он выдыхает и снова гладит меня, теперь уже увереннее. Я выдыхаю и расслабляюсь от его прикосновения. Независимо от того, сколько раз мы делаем это с его пальцами и пробками, это все равно кажется агрессивным.
Порочным.
Грязным.
Неправильным.
Удивительным.
— Так жаждешь моего члена в своей заднице, — рычит он, когда кончик пальца проникает внутрь, и он слегка трахает меня им, прежде чем выйти. — Стой так.
Я не шевелюсь, и ему требуется всего десять секунд, чтобы схватить смазку, которая, как я знаю, находится в ящике под раковиной.
Теперь Макс держит смазку в каждой комнате дома. Будет интересно обеспечивать ребенку безопасность при таком раскладе дел.
